В "Голой медузе" с утра было много народу, чего не бывало уже давным-давно. А как же, сегодня все старосты собрались вместе. Все-все. И от моряков и от крестьян и от ремесленников. Даже от рудокопов явился бородач Глор, хотя никто его и не ждал. И всё это оттого, что сегодня наконец-то определились с той суммой, которую вручат тому, кто... Короче, читатель ведь уже знает, насколько местному люду успела досадить тварь неизвестного происхождения. Ну и за голову этой твари и обещают старейшины золото. Не то, чтобы очень много, но и не мало. Баронство не купишь, а вот хорошего коня можно и не одного. Ещё и на броню хватит, на лук высшей марки и на стадо коровёнок. Впорчем, Парах, это который от крестьян, надеется всё, что драконоборцы возьмут натурой. Да и Мастер Сигф так считает. Кузнецы-то в Куршавелье знатные. Не как в столице, но и кроме подков и лемехов кой-чего мастерить умеют.
- Поровну даём и точка, - стукнул кулаком по дубовому столу где-то ближе к полудню Глор, - И не жмитесь. Меня тоже не очень трогают и что?
-Так у тебя руды... - его рыжий собеседник со всклоченными баками ещё попытался поспорить, но бородач так зыркнул на него, что тот разом примолк.
- Ладно, зовите этих... - махнул рукой Мастер Сигф, высокий брюнет с носом горбинкой.
Два рослых крестьянина до этого стоявшие у дверей таверны и никого из посторонних не пускавшие вовнутрь, открыли тяжёлые ворота.
- Заходь, которые супротив дракона, - махнул рукой один из них всем, кто стоял возле "Голой Медузы", ожидая решения старост.

Сейчас или никогда. Корлин на миг зажмурился, отрекаясь от страха, сомнений и нелюбви к риску, и выступил вперёд первым, чтобы уже ничто не смогло оправдать позорное бегство. Зная, насколько он не похож внешне на охотника на драконов, алхимик вытянулся во весь рост, выпрямил плечи и сотворил на лице выражение бесстрашия и уверенности в себе.
- Заходят по одному, для беседы, или все желающие, для объявления? - решил он на всякий случай уточнить у одного из крестьян на входе.

Рут стояла чуть в стороне от входа в "Голую медузу", где происходило такое важное для всей их деревни собрание и терпеливо ждала. Летающая тварь успела надоесть многим и семья Рут не стала исключением - вытоптанная, испоганенная пашня стала последней каплей, переполнившей вполне себе немаленькую чашу ее терпения. Обладая твердым характером и крепкой рукой, Рут решила - ее помощь вполне может пригодиться. Конечно, выросшая в крестьянской трудолюбивой семье, сражаться с драконами она не умела, но ... во-первых, она прекрасно знала окрестности, часто собирая травы, в которых хорошо разбиралась; во-вторых, она видела один раз как из пещеры, что за дальним лесом, вылетела чья-то огромная пугающая тень; в третьих, она могла отвести туда добровольцев; а главное- насмотревшись на то, как мать утирала слезы, катившиеся по обветренным щекам, а поступь отца, шедшего по поруганному полю вдруг стала по- старчески тяжелой, Рут разозлилась и упрямо решила - она тоже пойдет туда. А, обладая крестьянской сметливостью, сразу прикинула что необходимо взять с собой. И собраться может споро. Только бы взяли, хотя, если подумать, кто откажется от дармовой помощи. И вот стояла, терпеливо дожидаясь добровольцев и смельчаков. Поэтому, услышав слова первого из них, быстро повернула русую голову в его сторону и окинула мужчину сероглазым внимательным взглядом. Молод, черты лица мягкие, да и стать не воинская. Рут незаметно вздохнула. Что же, теперь слово за старостами. А она подождет, ничего, ей терпения не занимать.

- Сказали - заходить. Значит всем, - почесав затылок сказал тот из "охранников, что стоял справа, здоровенный детина с мясистыми щеками и смешным русым чубчиком. Про таких обычно говорят, - "корова языком лизнула".
- Быстрее войдёте - быстрее выйдите, - нахмуренно процедил другой, с тёмной чёлкой, спускающейся до самых глаз, глубоких и серых, - Работа-ть стоит.
Изнутри было довольно тихо. То ли собравшиеся там уже наругались и больше не желали, то ли просто те, кому посчастливилось попасть внутрь, давно уже сидели и ждали разговора старост с "драконоборцами", как какого-то нового шоу, циркового представления, ведь не каждый день иожно посмотреть на тех, кто по собственной воле топает в пасть к чудищу страшенному. Возможно и вообще они последние среди тех, кто видит этих людей, так хоть будет что внукам, коли что, потом порассказывать.

Алика приехала уже достаточно давно, но в таверну её не пустили, только гнедую к коновязи привязать дали. Пришлось сидеть на траве под деревом, рассматривая скопившуюся публику и стараясь угадать, кто из них пойдет на дракона. Кто-то ждет, что "само рассосется", кто-то посматривает на супружниц - и рады бы погеройствовать, да их дальше забора без ругани не пускают. А кто-то, кажется, принимает ставки. Поставить, что ли? Вернется - прибыль, не вернется - деньги уже не нужны. Ладно, маловато их на ставку... И вообще, она приехала на летнюю практику, а не в легенды свое имя вписывать. Драться Алика не любила, ну - неинтересно же...
Вон та русоволосая девушка очень уж решительно настроена, крестьяне такие - расшевелить их трудно, но остановить, коли разошлись - ещё труднее. Алика готова была спорить, что пойдет она, но уточняющий вопрос задал достаточно неприметный, хоть и старательно вытянувшийся, паренек. Интересно, что он умеет - в Академии она насмотрелась на скромных, но очень сильных магов.
Девушка встала, отряхивая штаны и дорожный плащ, поправила светлую рубашку, каштановые волосы с несколькими тонкими косичками - чтобы основная масса лежала ровно, - меч на бедре. И вошла в таверну, потому что зовут ли их скопом или по очереди - а ей все равно туда. И чем толпиться в дверях, выясняя, кто и как принимает, лучше как на экзамене, идти сразу, и будь что будет.
-Здравствуйте,- Алика оглядела присутствующих,- я хочу участвовать в поисках дракона.

- Ясно, - мирно кивнул парень крестьянам. Но не успел сделать и шага вперёд, как мимо него проскользнула внутрь таверны юная девушка довольно загадочного вида. Мимолётный взгляд алхимика выхватил из её образа самые непонятные для него детали - тонкую фигурку (выходит, из желающих не только он не похож на могучего вояку) и меч у бедра. Вид оружия слегка расходился с первым впечатлением о "немогучести".
Корлин без лишней спешки ступил за порог следом за девушкой.
- Желаю доброго дня и смею предложить также свою кандидатуру. - Юноша степенно поклонился старейшинам. Слова о том, кто он такой и что умеет, вертелись на языке, однако после незамысловатого вступления незнакомки алхимик постеснялся выдавать сразу целую речь.

Серые глаза крестьянской дочери цепко осмотрели незнакомку. Бегло прошлись по лицу и фигуре девушки, несколько задержались на оружии. Увиденное Рут понравилось и она чуть кивнула, видимо, одобряя незнакомку и ее оружие. Проводив взглядом девушку с плетеными косичками, Рут незаметно, но ловко поправила свои волосы, потуже стянув их. Так же быстро и аккуратно прошлась ладонями по платью из простой, но очень практичной ткани, расправляя складки. И уверенно шагнула к крестьянам-соплеменникам, важно несущим сейчас службу по охране собрания старейшин. Серые, вдруг потемневшие глаза твердо взглянули в лица мужчин. И ничего не сказав им, зашла внутрь.
- Я знаю где тварь прячется, - сразу сообщила присутствующим Рут.

Это заявление крестьянки настолько привлекло всеобщее внимание, что собравшиеся в таверне не сразу заметили еще одну шагнувшую через порог девушку.
Вейга очень не любила сборища незнакомых людей. Особенно в последнее время: толпа незнакомцев рядом заставляла ее напрягаться, в груди и горле зарождалось беззвучное рычание. А это было демонски неприятно, потому что напоминало Вейге о ее истинной сущности.
Она охотно постояла бы в стороне, дав другим высказаться, тем более что крестьяночка сделала такое интересное заявление. Но коренастый бородач, который был здесь явно за главного, приподнялся с места:
- А вы, сударь... - Тут он понял свою ошибку. - Прощенья прошу, сударыня... Вы тут по делу или из любопытствия? Если из любопытствия, то извольте покинуть комнату, тут дела секретные.
- Вейга Ульманн, - представилась девушка надменно, без всяких на то прав присвоив фамилию учителя. - Прошла частное обучение у мага второго разряда Бенетуса Ульманна. Полагаю, могу быть полезной в поисках дракона.

Взглянув на вошедших девушек и юношу отнюдь не бойцовского вида Глор, староста от рудокопов, только хмыкнул. И эти-то хотят воевать огромную ящерицу? Хотя что же, кто сказал, что бог удачи Гэг не улыбнётся этим? (В чём он, конечно сильно соневается). Однако на бесптичии и ворон - соловей.
- Значится так, - он привстал, пригладил всклоченную бороду, почесал где-то в районе отсиженной ягодицы и развёл широкие руки, больше привыкшие к обушку, нежели к перу и чернилам, в стороны:
- Рады приветствовать всех, кто откликнулся на наш, так сказать, клич. Вы, значится, хоть немного и ждали, но это ничего. Зато мы финансовую сторону покаместь выяснили. И, то есть, будет по мешочку золотого песку от каждой нашей гильдии. Итого четыре. А уж как меж собой поделите - это дело ваше. Но получит их тот, кто нам выдаст это самое, как его, Мастер Сигф?
- Доказательство смерти ящера, - процедил сухопарый брюнет, сидевший справа от Глора.
- О! Слыхали? Башку там или ещё что.
- Только мошонку пусть не тащат. Холостой бык он корову не покроет, но плетень поломать ещё как могёт, - вставил своё слово и Парах, преклонного возраста крестьянин, до того, казалось, и вовсе дремавший на кресле, чуть отодвинутом от стола, - А Рут пущай с ними идёть. Я её знаю, Она давеча как раз мне уши прожужжала тем, что знить, где та ящерка таится.
- Вот так! Все поняли? Что скажете, а? - задал уже скорее для проформы вопрос Глор, обращаясь то ли к своим, то ли к вошедшим охотникам на драконов.

Вот что бы на месте отпрыска своего сделал покойный ныне Арманд Биланкур, истинный образец рыцаря без страха и упрёка? Сперва разобрался бы с драконом (не взирая на плохоё оружие и дряхлую клячу, кторую он бы, без сомнения гордо поименовал бы лихим скакуном), а уж потом швырнул его башку (ну если бы умудрился допереть), к ногам старейшин и гордо отказался от награды, этим самым старейшинам на радость.
Лерой тяжело вздохнул. В отличие от всех остальных, он в этой гостинице обретался с самого начала, и если соискателям на кандидатуру драконоборца пришлось ожидать снаружи, то его (ну не выпирать же гостя оплатившего ночлег и харч), мягко, но крайне убедительно попросили обождать в своей комнате. Та что когда другие вошли с улицы, милсдарь Лерой Биланкур, как раз намеревался отправиться на оную, однако ж услышав (теперь уже внятно, а не в виде бесконечного бурчания перемежающегося взрывами воплей и брани, как это представлялось в комнате) о чём идёт речь, с интересом воззрился на столь разношёрстное собрание.
- Да не разгневаются на меня достопочтенные - не голос - сладчайший щербет (хотя это было давно и в другом конце мира, но вкус остался в памяти) - но вакантны ли ещё места в вашей...мм-м... кампании?

- А что там вакантны, хоть по одному идите, хоть всей шхуной, четвёртый из старост, - рыхжий крепыш в рыбацкой штормовке перевёл взгляд на Лероя, - Слыхал, что говорилось - кто припрёт башку - тому и награда. Не баронская дочка, и не покоролевства но на некоторое время хватит. А что, тоже хочешь? Смотри, какие крали!
И рыбак, весело захохотав, подмигнул юноше.
- Не шуми, Солёный, - осадил его Глор, - Сейчас дело делаем. По сурьёзному надо. А то и эти сбегут, чего доброго.
- Ну, сбегут - ничего не получат, - Что на язык-то обижаться, он хоть колет, да не режет.
- О! Слыхали? - Глор вновь повернулся к наёмникам, - Главное, чтобы тварь сдохла. А как делить и сколько вас там будет - дело уже не моё. Хоть и по пути кто прибьётся. Мы ж списков не составляем.
- А зря, - подал голос Мастер Сигф, - хотя... Предоплаты нет, так что нам и имена их пока не важны.
Все закивали, соглашаясь с местным ростовщиком, который был старостой от ремесленников.

Одна из вышеупомянутых "краль" - крестьянская дочь Рут и бровью не повела. Шуточки такого толка ей были прекрасно известны и совершенно ее не трогали, иной раз и сама могла весело надерзить в ответ, прищурив серые глаза. Но не сейчас. Она присмотрелась к новому кандидату в их, что там скрывать, весьма скромный отряд и удивленно изогнула бровь. Надо же. Поет что сладкоголосый соловей по весне, растекаясь медовым голосом. Хмыкнув про себя, Рут опустила темные ресницы. Вот невысокая крепкая девушка, по ее словам, учившаяся магическим наукам, понравилась ей больше. Сказала коротко и по делу. Рут исподволь пригляделась к ней, стоявшей чуть в стороне. И снова удивилась - та ей определенно нравилась. А чем - и не понять. Молодая крестьянка чуть мотнула русой головой, как мух отгоняя ненужные сейчас мысли и выйдя чуть вперед, ровно сказала.
- Меня зовут Рут. Берусь вас отвести. Путь не близкий - дня три спокойного ходу будет, коли не спешить. Так что сами решайте что с собой брать. Выступать лучше с утра. - И снова отошла в сторонку, полагая что сказала достаточно.

Алика тоже пропустила шутку мимо ушей. Зарабатывая в последнее время общением с людьми, научилась отсеивать словесный мусор от реальных оскорблений и угроз. А вот обещанная награда вселила надежду - если повезет, можно будет оплатить последний год.
-У меня только одна просьба,- сказала она, обращаясь к старостам. Пусть засвидетельствуют при всех,- при успешном завершении, я бы хотела иметь возможность препарировать дракона, и взять образцы тканей. Небольшие,- уточнила она, зная стоимость драконьей шкуры, и желание людей раскупить зубы и когти на талисманы.
Поклонившись, Алика отошла к Рут:
-Здравствуйте, я Алика Кресс, адептка.
Спрашивать, где утром встречаемся, не стала - это ещё не решено, хоть и кажется логичным. А вот познакомиться со спутниками пораньше хотелось, и начать проще всего показалось с проводницы. Какие бы финты ни отказывали остальные - особенно парень, проходивший мимо и вдруг решивший пойти на дракона - Алике показалось, что с ней они найдут общий язык.

Педантичного алхимика явно разочаровал недостаток организованности. Он едва слышно вздохнул, но тут же встрепенулся при упоминании образцов тканей дракона. Чем именно занимались маги, он точно не знал, так как ни разу не видел их в действии, поэтому предпочёл смолчать и о своём интересе в драконьих, хм, частях. Впрочем, до тканей, шкур и даже клыков с когтями ему не было особого дела: телесные жидкости волшебных существ ценились алхимиками куда больше, так как именно на их основе готовились самые сложные зелья.
С минуту Корлин размышлял, стоит ли озвучивать свои притязания на добычу не в денежном, а в самом что ни на есть натуральном виде. И пришёл к выводу, что не стоит.
Кинув косой неодобрительный взгляд на старост (было бы из-за чего собирать толпу, в самом деле), парень вслед за девушкой-магом подошёл к самой осведомлённой местной жительнице.
- То есть вы абсолютно точно уверены, что это именно дракон, а не какой-нибудь другой лихой зверь? - вполголоса спросил он у Рут, не желая вызывать лишних волнений и споров среди окружающих.

Рут спокойно осмотрела дотошного молодого человека и задумалась, теребя витой кончик русой косы. Стараясь быть точной, неспешно начала вспоминать.
- Одолень-трава только в сумрачном лесу растет, что перед горами частоколом могучим стоит. Одной туда ходить - разума не иметь, уж больно дурное про него толкуют. А тут охотники зазвали, им-то марал нужен был, то ли кентавр, поди их разбери. Поняла только, что в горах охота будет. А мне что - только травы бы найти, растет она там, в лесу предгорном - в тени ветвей переплетенных. Так и пошла я с ними-то. Всю дороженьку до леса смелостью своей похвалялись да добычей богатой. Хорохорились что молодые петухи в курятнике. А как до леса-то добрались, я в сторонку - траву искать, что в тени прохладной прячется. Так охотнички все норовили помочь мне с травкой той. Почитай, каждый своим чередом предлагал. "Пойдем, говорят, воон за тем кустом калиновым поглядим". А мне что, пойдем. Так и заглядываем втроем под ветви гибкие, густые все втроем - охотник, я да топорик любимый, что в руке моей так ладно лежит. Так до предгорья и добрались потихоньку - дерево за дерево, кустик за кустик, ладонь за топорик. Хорошо так, спокойно дошли. Только вот ни марала ни кентавра увидеть не довелось в тот раз. А только тень огромная, крылатая взмыла, свет солнечный собой загородив. - Тут дочь крестьянская примолкла, старательно вспоминая все. Затем покачала головой.
- Драконов допрежь не доводилось видеть, ни вблизи, ни вдали. Так что ручаться не буду, но разумею что некому там больше быть. Кроме ящура поганого. - И о чем-то вспомнив, нахмурилась, сдвинув ровные брови.

C Момусом
- Как мило - улыбка бродила по лицу Лероя сытым котом, между крынок со сметаной - Как приятно что есть ещё такие места, где можно доверять достопочтенным на слово. И верно, что такое бумага за подписями - гарантия честности сделки и только. Ересь какая - улыбка стала ещё шире - воистину, слово сказанное и растворившееся в воздухе, куда надёжнее.
- Чего он хочет, а? - обратился рудокоп к Мастеру Сигфу.
- Расписку. Что, мол мы, такbе и такие, обязуемся выплатить в случае поимки столько-то и столько-то.
- Ну так напиши!
- А кому её отдать? А потом кто-нибудь потеряет её, а дракона убьёт, а другой найдёт.
- Дадим тому, кто с башкой.
- А тогда зачем вообще она вообще нужна?
- Не знаю...
- И я не знаю. Если молодой человек соблагоизволит объяснить, для чем ему нашего слова мало и что он хочет вместо него, то мы посовещаемся и, если таковая просьба нас не обременит, попытаемся её выполнить, - ростовшик немного наклонил голову в сторону Лероя.
- Достопочтенный наверняка поднаторел в искусстве составлять подобные записи - лучезарности Биланкора могло позавидовать ранее весеннее утро - Расписок будет ровно по числу участников предприятия, о том что цеховые старейшины обязуются вознаградить храбрых драконоборцев в размере оговорённой суммы, в данном случае веса, хоть я и ни сколько не сомневаюсь что мешочки с золотым песком могут весить несколько по разному в зависимости от цеха. Упаси меня Творец ставить честность столь уважаемых людей по сомнение. Отдельно в расписке будет оговорен пункт, что вознаграждение положено одно на всех не зависимо от количества предъявивших расписки по окончании вояжа. А дальше - не заботу уважаемых мастеров. И как только милостивые государи мои, закончат бумажно-чернильную работу, я сразу же задам вопрос о том, кто последний пострадавший от твари. Я нисколько не сомневаюсь в талантах вашей односельчанки - полупоклон в сторону барышни, заявившей что знает где дракон - однако не будет лишним осмотреть место происшествия и прикинуть, что и как, ведь верно?
- Так это, дай ему писулю, - снова подал признаки жизни староста от крестьян, - Нам-то что он с ней, что без неё, а паренёк и возрадуется.
- Написать - дело нехитрое... - Мастер Сигф, казалось что-то обдумывает.
- Пиши давай, Мастер, а я, как выйдем, провожу его до берега, - хмыкнул рыбак, третьего дня как раз лодка хромого Пенни перевёрнута была аккурат в центре залива. Если захочет - пущай нырнёт. Там... раста четыре до дна.
Ростовщик прринялся составлять записки. А как иначе? Может паренёк и не привезёт ничего, но ведь чем более поедет народу, тем больше шансов, что хоть у кого-то что-нибудь да выйдет. Гэг взбалмошен и коварен и в его любимчиках ходят частенько совсем не те, кто сильнее, ловчее или умнее прочих.

Когда прозвучало слово "адептка", Вейга вздрогнула и еще надменнее вздернула подбородок. Она прекрасно знала, с каким презрением относятся эти выкормыши Академии к "самоучкам" (как они величают тех, кто обучается у магов в частном порядке).
Конечно, к магу, окончившему Академию, отношение другое: и должности при королевских дворах, и деньги солидные...
Когда-то Академия была мечтой Вейги. Она так и этак обхаживала учителя: мол, нельзя ли и ей - туда? Но в один прекрасный день учитель, усмехаясь в усы, сказал ей: "Конечно, можно, девочка моя. Но ты знаешь, какие серьезные маги там преподают? Моего уровня, не ниже, а есть минимум один и сильнее меня. Думаешь, они не смогут заглянуть за твой магический щит?"
Вейга заткнулась и уползла, как побитая собачонка...
Мечта об Академии осталась - но стала несбыточной. А зависть к "белой кости", к "сливкам магии", к "элите чародейства" превратилась в резкую неприязнь.
Вейга заставила себя отвести взгляд от юной (и наверняка заносчивой) волшебницы и с вниманием выслушала рассказ крестьянки Рут.
"Дерево за дерево, кустик за кустик, ладонь за топорик... - повторила она про себя с удовольствием. - А толковая девчонка. В дороге обузой не будет".
То, что сама Вейга может быть кому-то в пути обузой, ей и в голову не приходило.

Добравшись до Куршавельи и оглядев пустые улочки, Мэт сразу понял, что опоздал. К счастью, деревня опустела не полностью - где-то недалеко раздавались резкие, будто сердитые удары топора. Поблуждав между домов, Мэт вышел к небольшой аккуратной избёнке, у крыльца которой стоял голый по пояс паренек лет тринадцати, коловший дрова с мрачной миной на лице и оттопыренной в неизвестной обиде нижней губой.
- Эй, парень! - окликнул юнца Мэт. - Где все ваши, деревенские?
Парень, услышав вопрос, зло рубанул топором по поленцу, расколов его напополам, и с ещё большей обидой поднял глаза на Мэта.
- А вы, видать, из драконобитцев?
- Драконоборцев, - машинально поправил парня Мэт.
- Да хоть драконолупцев, мне-то что, - тот зло сверкнул глазами, а потом понурил голову. - И наши, и ваши - все уже с утра в "Голой медузе" сидят. Это во-он там.
Он махнул черной от загара рукой куда-то в сторону другого конца деревни.
Мэт кивнул, а потом, перекинув ногу через седло, спрыгнул с конской спины на землю.
- А ты-то чего тут торчишь? Наказан?
- Не ваше дело, - насупился парень.
- Но-но, я тебя обижать не хочу. У меня к тебе дело есть.
Он протянул парню руку вверх ладонью, на которой темнели две медные монеты. Парень смерил Мэта взглядом, полным недоверия. За один медяк ему наверняка приходилось весь день колоть дрова, косить сено или носить воду из колодца - работка не из легких. А тут какой-то незнакомец предлагал ему две. Правда, непонятно, в обмен на что.
- И какое же? - буркнул парнишка, не сводя взгляда с монеток.
- Найди-ка у себя во дворе тенистое место, где можно оставить на привязи мою лошадку. Принеси ей воды, протри влажной тряпкой бока и насыпь сена. Я вернусь, когда из "Медузы" начнёт разбредаться народ. Если всё будет хорошо - получишь ещё два медяка поверх этих.
- Идёт, - не стал долго раздумывать парень, бросив топорик на землю и приняв из рук Мэта поводья. Мэт, поразмышляв, снял с крупа лошади седельную сумку. Таскаться с ней в руках будет неудобно, но и рисковать своими пожитками он не хотел.
Ссыпав монеты в ладошку паренька, Мэт заспешил к "Голой медузы". Вокруг здания было людно, ещё люднее - внутри. Кое-как протиснувшись в общую залу мимо охранников, юноша обнаружил внутри несколько людей, которые по внешнему виду - каждый по-разному, но каждый сильно - отличались от сельчан.
"Драконоборцы, - подумал Мэт. - Или, может, драконолупцы. Главное, чтобы не драконий завтрак".
Несколько минут он постоял в стороне, сначала понаблюдав за переполохом, который подняла среди местных старост речь вальяжного молодого человека, а потом внимательно выслушав рассказ крестьянской девушки с красивыми светло-русыми волосами и темными ресницами. Затем, переложив суму в другую руку, он нехотя подошел к черноглазой смуглянке, молчаливо стоявшей чуть поодаль от остальных. Возможно, стоило бы сначала завести знакомство с прилежно одетой худенькой девушкой или с парнем в видавшей виды походной одежде, выдающего в нем бывалого авантюриста, но Мэт поймал взгляд темных глаз и увидел в нём отблески чувств, которые разделял и сам.
- Похоже, вам тоже не слишком-то приятно находиться среди такой толпы людей, - криво улыбнулся он, подойдя к девушке. - Надеюсь, скоро они нас отсюда выпустят. Я Мэт, буду очень рад знакомству. Кстати, я немного опоздал; тут уже было что-то интересное, кроме рассказа той славной русоволосой девицы?

Улыбка, как приклееная хитрой смесью мда и яичного желтка, не покидала лица, даже когда поддразнивая её обладателя тому предложили понырять. Разумеется нырять он не будет - нет свежих следов, да и ладно. И недовольство старост бумажной волокитой вобщем-то понятно - люди они простые, и слова у них редко расходятся с делом. А уж сказка про то, что процесс важнее результата, вызовет на лицах ухмылки, если не породит гогот.
Покойный батюшка, таким же был. Тоже лишь бы меч и коня. И чтоб нестись вперёд повергая вражьи силы наземь, в пыль и беззвестность...
- Чтож, грущу о потере хромого Пенни, хотя понятное дело не столь сильно, как он.
Краем глаза Биланкур отметил, что соискателей в орду твареукротителей прибавилось. Юноша, из тех, что приснопамятный гоф-пиит Антиаголь Зуур, прозванный Сладкоголосым (а людьми более суровыми Каплуном), в своих декламациях величал "вьюношами с отвагой на бледном челе и взором полным огня", а по сути своей такой же прохиндей и авантюрист, пасынок удачи, как сам Лерой. Вышепоименованный соискатель, мало заботясь о том что стал предметом размышлений Биланкура , прошествовал к одной из барышень, что стремились ввязаться (хотя чего уж там, и так ясно что уже ввязались) и судя по всему взялся производить на оную благоприятное впечатление.
Лис, позволил улыбке соскользнуть, точно маске, уже произведешей впечатление и которую стоит приберечь до лучшей поры, скажем до бала у какой-нибудь миленькой глупенькой виконтессы, наследницы пары замков и энной доли состояния Ван дер Кресса, чтоб ему спалось на иголках.
- Полагаю, у нас нет никаких причин не доверять сударыне, Рут, если я правильно расслышал имя. В конце-концов, как жительница этих мест, она более других заинтересована в устранении... хм... рептилии. Но мне бы хотелось понять вот что. Ни один зверь добровольно, без какой-то жизненной необходимости не вторгается на территорию человека. Медведи сильнее людей, волки - злее и у них острые зубы, россомаха - это вообще хитрая и жестокая тварь. Но никто из них не выходит из леса, дабы утолить свой голод за счёт человека. Лишь зимой, лишь в самое голодное время. Но сейчас не зима. Так отчего же эта тварь не охотится в лесу. Видимо у него есть какая-то причина. Либо добычи стало меньше, либо она вообще не здешняя. Так может вы поведаете, как давно начались эти нападения, есть ли какие-то выраженные пристрастия. Или может кто-то видел ещё что-то необычное, кроме громадной тени - запах там, звук какой...

Корлин внимательно выслушал рассказ очевидца. Его сомнения по поводу сущности крылатого агрессора остались сомнениями: летать могло что угодно, да и вести себя хаотично - тоже.
- А мне-то верилось когда-то, что драконы - умудрённые многими веками жизни, коварные и солидные существа, - вздохнул парень. - Может, это отставший от семейства маленький детёныш? Впрочем, гадать смысла нет: я буду рад за Вами последовать, - мягко улыбнулся он крестьянской девушке, - хотя, при Вашей отваге, я бы не удивился, если бы Вы уже успели разведать, где именно находится логово, как выглядит дракон и почему его надо травить одолень-травой. Кстати, что это? Я заметил, что здешние жители кличут многие травы иными именами.
Алхимик не глядя сунул руку в один из многочисленных кармашков на поясе и вынул две скляночки. В каждой хранились сухие растения разных видов: в одной - маленькие пятилепестковые синие цветы, во второй - трава зверобоя с единственным ярко-жёлтым цветком, ничуть не потерявшим насыщенность цвета после сушки.
- Обе травы зовут одоленью, - поделился наблюдениями Корлин. - Только одна травит скотину, а вторая - одолевает хвори. Подозреваю, что есть ещё и приворотный цветок-одолень. - Тут алхимик неожиданно покраснел.
Как раз на этом моменте красноречивый постоялец таверны внёс свою толику аналитики, так что внезапный обрыв монолога оказался к месту. Двое других - самых молчаливых - охотников за драконом почти не привлекали к себе внимания, что с точки зрения Корлина (и ввиду отсутствия выборов самых подходящих кандидатов на необычное звание) было вполне разумно.

Рут только один раз коротко вскинула серые глаза на говорившего. Она сказала все, что считала нужным и теперь помалкивала, предпочитая приглядываться к новым сотоварищам. Хотя какие там они товарищи, ольха лесная их разберет. Кроме самой Рут - две девушки, и надо же, обе обучались магическим наукам. По их словам, разумеется. И что уж они там умеют, какие заклинания творить - только их чародейским духам ведомо. Одна - адепткой назвалась, слово такое произнести - что об корягу лесную споткнуться. Аликой звать, рядышком спокойно стоит, с косичками темными, а поглядывает внимательно. А вон та, невысокая крепенькая смуглянка - Вейга, что у мага обучалась, в сторонке притулилась, но тоже с интересом косится темным глазом. Разные, совсем. Главное - чтоб поладили, в таком деле, на какое подрядились без согласия никак нельзя. А вон, незнакомец молодой, к смуглянке подкатил, в глазки ей заглядывает. Поди тоже под калиновый куст манить будет. А у девчонки-то взгляд быстрый, умный, небось быстро сообразит для какой надобности. Ну а ежели что, она, Рут, пособит ей. А вон тот соловей сладкоголосый , ох как непрост. Языком такие узоры говорливые плетет, что хоть на ткань клади да гладью вышивай. Барышни-сударыни перед такими млеют - как свечечки восковые под фитильком оплывают. Если руками хоть вполовину как языком работает - то и довольно будет. Как говорят, солнышко высоко - видно далеко, всему свое время. Шестеро их получается, пока, из них три девки. Рут, дочь крестьянская, погасила внимательный взгляд, опустив глаза долу и стала дожидаться ответа старосты.
Впрочем, неожиданно порозовевший знаток трав вызвал легкую усмешку у девушки. Она показала на желтое звездчатое соцветие.
- Вот эта зовется одоленью-травой. - Затем подняла безмятежный сероглазый взгляд на зардевшегося парня.
- А приворотный - это от какой хвори? Расскажете?

- Яйцами пахнут они, - подал голос крестьянин.
Рыбак заржал в кулак
- Тихо! - порбасил рудокоп и прокхекав, обратился к Параху, - А ты это, уточни, какими енто яйцами, а то наша, хм, обсчественность (взгляд из под бровей в сторону Солёного) только по свои муди и думает.
- Какими-какими. Известно какими - тухлыми. Вы б огороды опосля него понюхали, сами б зелёными ходили. Только теперича выветрилось всё.
И тут поднялся с места отлдоживший перо в сторону Мастер Сигф:
- А вот и расписочки. берите, глубокоуважаемые, кому какая нравится, если нужно. Текст полностью идентичен. По вес золота за голову твари и что всё выдаётся тому или тем, кто предоставит это первым. То есть тот, кто принесёт вторую голову...
- Её же и целовать, - закончил за него Солёный, - Ещё вопросы есть? Или до ночи будем тут щупаться?

На незнакомого юношу Вейга только покосилась, но ничего ему не ответила. Было ли что-то интересное, кроме рассказа крестьянки? Надо же! Про деньги слышать ему неинтересно! Золотой песок - это ерунда! Он так, погулять вышел!
Потому Вейга только прошипела сквозь зубы что-то неласковое и сверкнула на парня глазами: мол, не мешай слушать толковые речи!
Въедливость говорливого молодого человека понравилась ей гораздо больше. Такой свое не упустит. Возможно, чужое тоже, так что надо быть осторожнее.
Но когда третий незнакомец завел речь о травах, Вейга вскинулась и едва не сунулась с цитатой из "Травознания" мудрого Федериго Монтельво. Но вовремя удержалась. Здесь все чужие.
Поэтому она молча шагнула к столу, взяла одну из заготовленных для них расписок, пробежала глазами и бережно свернула пополам.
Хотя какая разница? Дракона ей не убить, даже если встретится. Вот если найти сокровищницу...
Надо решать, пойдет ли она искать золото одна - или прибьется к компании? Сначала она и не колебалась: одна, конечно! Но сейчас одиночество казалось невыносимым. Со дня смерти учителя в души поселилась лютая, морозная пустота...
"Ну да, - горько сказала Вейга себе, - собаки - животные стайные..."

Алика так же взяла расписку, пробежала наискосок глазами. К бумагам она привыкла, без них в крупном городе ни одна сделка не делается, даже между друзьями. Думать о том, кто будет драться, а кто голову потащит, она не стала - рано, надо найти дракона сначала.
-Рут,- она вернулась к будущей проводнице,- если советуешь выходить утром, может, успеем где-нибудь следы дракона осмотреть? Может, отпечатки когтей, кучу, или ещё что, что он оставил. С очевидцами поговорить.

Рут, в свой черед покрутив в ладонях листочек, сложила его и быстро убрала куда-то в складки платья. Обвела взглядом своих теперь уже почти спутников.
- Утром разумнее выступать. Собраться нужно всем, не торопясь, выспаться хорошенько, а то шишка еловая знает как там повернет. Всяко может быть. Да и подумать не лишне, может кто к утру и охолонет, - спокойный взгляд мазнул по всем присутствующим.
- Насчет следов ...- уже хмуро добавила Рут . - На нашем поле можете побродить, кой-чего осталось. Резвился он там, гульбище устроил, видать. Чтоб ему гуленым местом за скалу зацепиться, да оторвать с корешком, ежели имеет такое конечно, тварь летающая.

Видя, как будущие драконоборцы один за другим стали брать расписки, народ потянулся к выходу. На сегодня шоу было закончено. Мешочками старосты позвенели, счастья и радости пообещали, приезжие себя показали - вот и славненько. А чего ещё надобно-то? Вот когда башку притащат - там уж точно гульбище будет. На всю деревню. И выпивку дармовую выкатят. Как не выкатить? Даром выпьют бочку, а ещё пять-шесть на свои. Да и... В общем все решили ждать, чего случится. Соваться-то под нос твари - себе дороже. Они что, оглашенные? У кого дети, у кого внуки, у кого любимая девушка по соседству. Да и правда, что же, на дракона того с вилами и топором идти? Не серьёзно оно. А эти... Ну да кто их знает. Рут вот их порводит до скал, а дальше пускай сами. Лишь бы девку не попортили.
Так что народ, помявшись, поплёлся на улицу, предоставляя трактирщику убирать со столов, старостам думать о вечном а постояльцам - спать до утра.
А что будут делать герои - так это дело сугубо их, каждого по отдельности или всех сразу.

Рут проводила взглядом народ, спешивший к выходу, к своим семьям - подробно рассказывать и горячо обсуждать последние новости. Чуть завистливо вздохнула, совсем незаметно. Когда спина последнего мелькнула в дверном проеме и пропала, девушка осмотрела отряд добровольцев.
- Кто еще желает осмотреть следы? Поле немалое, всем будет на что взглянуть, лишние глаза не помешают.

Поле осмотреть, конечно было надо. Но Вейга мысленно облаяла себя за то, что не догадалась сама заговорить с крестьянкой о следах. Теперь получалось, что "адепточка вот-вот-с-дипломом-Академии" принялась командовать: мол, нужно сделать то, нужно сделать это... А она, Вейга, стало быть, поплетется следом, поджав хвост...
Девушка неспешно шагнула к хозяину трактира и негромко обменялась с ним парой фраз насчет своей лошади и седельных сум. Успокоившись за свое добро, она подошла к крестьянке, ожидающей драконоборцев у двери, и молча встала рядом. Она сама по себе, ага. Она не с этой барышней из Академии. И пусть только попробуют ее прогнать!

Нет, ну до чего забавно. Значит когда он поинтересовался не оставил ли где реликт (приятно ввернуть умное слово в мысленном диалоге с самим собой - никто не пожурит, что оно может иметь вовсе иное значение) каких следов жизнедеятельности, ему предложили отправиться понырять. А барышне Рут известно о поле, где тварь резвилась. Чё-то у них правая рука не знает что левая творит. Ну да ладно.
Биланкур ещё раз оглядел собрание компанионов по несчастью. Покойный батюшка, наверняка обозвал бы это каким-нибудь звучным словцом, типа воинства или в этом же духе.
Ещё Арманд Биланкур, обязательно бы взобрался бы на стол и произнес пламенную прочуствованную речь, призывая вломить гадине так, чтоб-дым пошёл не из ноздрей (ежели такое качество присуще объекту их поисков), а из совершенно иных мест. Разумеется велиричиво, как и подобает рыцарю романтического образа.
Лерой вздонул. Самой заинтересовавшей его деталью был запах тухлых яиц. А и вот ещё надо поинтересоваться...
- Простите, барышня - скорее всего Рут, к которой был обращён вопрос лучше бы отреагировала назови он её просто по имени (крестьяне народ основательный но простой, изысков лишних чуждый), ну да ладно - А известны случаи, чтоб дракон что-нибудь сжёг?

Когда Рут спросила, кто ещё пойдет на поле, Алика машинально огляделась. Конечно, она не могла не заметить - практически кожей чувствовала - неприятие девушки, вставшей вроде как бы рядом, но совершенно отдельно. Пощупать бы её ауру, или мерещится, или что там... Может, когда-нибудь сама разрешит.
И конечно, Алика прекрасно знала о разногласиях между учениками школы, и домашними, приезжающими сдавать экстерном экзамены и получать дипломы. И да, эти глазки: "как, нам жить в этой комнате? Здесь даже нет отдельной ванной! И где, скажите на милость, служанка будет гладить мою одежду?", "Вы серьезно предлагаете мне есть в общей столовой? Из чего здесь готовят? Мне необходима специальная диета"... Да, чаще всего домашних учителей нанимают аристократы, которые могут себе это позволить. А общежитие, пусть даже при магической Академии, всегда останется общежитием со студентами. Тем более такими, кто должен сам зарабатывать на жизнь, то есть обычно торчит на учебниками по ночам.
Но эта девушка не похожа на одну из тех принцесс, да и во время экзаменов Алика её в Академии не видела. И чем успели досадить ей студенты, Алика не знала, однако, если так пойдет и дальше, за причинами дело не станет. Посмотреть бы на неё в деле.
Однако вопрос парня отвлек её от этих размышлений, заставив вновь повернуться к Рут.

Алхимик кивнул и спрятал склянки обратно.
- Приворот - лекарство от тоски, наверно, - не очень уверенно ответил он.
Расписку юноша не взял. Надежды на то, что он самолично принесёт старейшинам драконью голову, не было никакой, да и на делёж награды между несколькими драконоборцами поровну алхимик, разумеется, не рассчитывал. Да и все его сомнения остались при нём: дракон ли? одолеют ли они его? достанется ли ему хоть склянка драконьей крови, если всё пойдёт хорошо? Особенно если учитывать, что как минимум две девушки из компании явно разбираются в зельях: одна без обиняков назвалась магом, вторая смело отправилась за травами в мрачный лес. Впрочем, отступать Корлин и не думал: сперва нужно как минимум разведать, что к чему.
- Я бы тоже взглянул на следы. Навыков следопыта, к сожалению, не имею, зато наверняка можно будет почерпнуть некоторые недостающие сведения об объекте нашей охоты из его экскрементов или оставшихся частиц чешуи. К примеру, - добавил парень. - И, да... если сжёг, то не синим ли цветом горело драконье пламя? Уж дома-то или поля едва ли будут синим гореть, а вот когда огонь только-только вырывается из пасти, и элементы ещё не смешались с воздухом и не вступили в реакцию с твёрдым веществом... - Окончание фразы превратилось в неразборчивое бормотание себе под нос. Корлин нахмурился и, видимо, глубоко задумался.

Рут спокойно переводила внимательный взгляд с одного говорившего на другого. Не перебивая, выслушивала каждого. Только серые глаза чуть потемнели. До сих пор ей не доводилось быть в центре всеобщего внимания и это сейчас ее несколько озадачивало. Ну так что, птаха певчая, раскрыла клюв - чирикай теперь. Немного помолчала, стараясь ответить обстоятельно и сначала повернулась к соловью сладкоголосому.
- Извиняешься-то за что? Или наперед удумал чего? - и, по обыкновению прикрыла глаза ресницами, спрятав усмешку. А потом прямо и строго в глаза ему взглянула.
- Рут меня зовут, барышни-то землю потом не поливают да коров не выдаивают. А следов огня на поле нашем не видала. Не жгли его, потоптали. Про другие места сказать не могу, поспрашивать нужно.
Затем теплым взглядом коснулась молчавших девушек.
- Идите все следком за мной, на свое поле отведу, посмотрим, потом и в дом зайдем, обговорим. - И шагнула к выходу, но уже на пороге чуть задержалась и повернув русую голову, через плечо бросила молодому человеку.
- Лекарство от тоски? Это для барышень, - и быстро вышла на улицу.

Угу, для барышень, хмыкнула Алика. Большинству её знакомых барышень, увлекающихся приворотами, от тоски прекрасно помогло замужество и выводок детей. Или Рут это и имела в виду?
Натоптал, не жег - наверное, можно исключить вид восточных "воздушных змеев", бескрылых, очень длинных драконов, с длиннющими усами и короткими, растопыренными лапами. Летают они, отталкиваясь от воздушных струй так же, как плавают водяные змеи. Им приписывают магическую силу, но профессионалам пока проверить не удалось, а рассказы напичканных легендами очевидцев расходятся, и вызывают сильные сомнения.
Остались всего шести- и четырех конечные, то есть крылья и четыре лапы, и крылья и две лапы. Те же легенды утверждают, что с шестиконечными удавалось иногда договориться, правда, информация всегда доходила через многочисленных посредников. По слухам, четырехконечные обычно бывают больше всего похожи на неразумных хищников. Где-то среди записей схема скелета должна быть.
-Найти бы чешуйку для реагента,- помечтала девушка.
Алика вышла вслед за Рут, мельком бросив взгляд на вторую спутницу. Как она назвалась, Ульманн... И учитель тоже Ульманн. Сам дочь учил, что ли? Ничего, мы хоть и не дочка... хм, где же я встречала это имя... крутого мага, но тоже не лыком шиты.
-Я на секунду, возьму кое-что, и догоню,- Алика свернула к привязанной лошади и нырнула в сумку.

Дядюшка был мудрым человеком. Уже одно то, что он прожил достаточно долгий век, при той стезе, которую назвать жизнью честного и законопослушного гражданина, повернётся язык разве что у законченного слюнявого романтика, является ярким свидетельством в пользу исходного утверждения. Так вот дядюшка всегда говорил: "Никогда не бойся признаться в своём невежестве. Невежу - можо ведь и научить".
Потому Лерой не стал пополнять ряды желающих узреть упомянутое поле. Ни читать следы драконов, ни, тем паче, анализировать состав экскр... эскрек... дерьма, короче, драконьего он не умел. Нет, возможно, если бы кто-то подошёл к нему в своё время и сказал: "Слышь, малой, а не научиться ли тебе обдуманно копаться в драконьих эксекрен... в навозе, одним словом?", Лис может ещё бы и подумал... не долго... вдохов пять... прежде чем с максимальным вежеством отказаться от сей, несомненно редкой (если не сказать вымирающей) профессии.
Так что, пристроив расписку за пазухой, птица вольная, Лерой Биланкур, хряснулся крепким задом на скамью, отполированную за долгую жизнь другими, не менее крепкими задами, заказал себе миску гречневой каши с мясом и овощами, баклагу пива и не торопясь приступил к трапезе.

Получив отпор от смуглянки, Мэт побледнел и сделал два шага назад, а взяв себя руки понял, что по рукам у него побежали мурашки. И виной тому был не резкий взгляд девушки и даже не добавленная к нему парочка не самых приятных слов - на мгновение Мэт почувствовал в ней что-то, что заставило его буквально оцепенеть от ужаса.
Обескураженный и пристыженный, он потянулся за распиской и безучастно уставился в текст, едва ли будучи в силах воспринять хотя бы четверть из написанного. Очнулся он, лишь когда понял, что нервно мнет грубую бумагу в руке. Заставив себя успокоиться, юноша свернул листок вчетверо и открыл сумку.
"А ведь это было очень знакомое чувство, - подумал он, укладывая помятый листок рядом с кошелём. - Вот бы вспомнить ещё, почему такое знакомое..."
Тем временем остальные охотники на дракона дружно насели с вопросами на русоволосую крестьянку, державшуюся под их напором с завидными спокойствием и невозмутимостью. Мэт решил, что будет лучше держаться к Рут поближе и впредь ловить каждое её слово - о драконе девушка явно знала больше всех остальных, вместе взятых. Зажав подмышкой сумку - вечером нужно будет найти в этой деревне кожевенника и приделать к ней ремешок - Мэт двинулся к выходу следом за Рут.

Оказавшись на улице, уже довольно опустевшей, молодая крестьянка подождала тех, кто хотел взглянуть на поруганное поле. Что уж там они хотели высмотреть - их дело. Сама-то Рут особо тогда не всматривалась, ей хватило одного вида истоптанной нежной зелени да измятой земли, чтобы глаза заволокло гневной предгрозовой темнотой. А уж чешуйки там или еще что ... Впрочем, отец говорил что была там куча того самого, так он, по крестьянской привычке - не пропадать же добру, под свеклу ее раскидал. Вот девушка и не стала об этом говорить, все одно - уже с землей смешалась на радость свекольной поросли. А следы - пусть глядят, то поле они еще не трогали.
Рут уверенным шагом свернула на узкую деревенскую улочку, приведшую спутников почти к самой окраине. Они миновали ее дом - не очень большой, но вполне крепкий и добротный, приветливо провожавший их распахнутыми глазами-окошками, и вдруг резко остановилась. Приложила ладонь ко лбу, прикрываясь от слепящего летнего света и всмотрелась вперед - туда, где уже не виднелось никаких построек, а разливались яркие травяные лужи полей.
- Ах, ты мох болотный, пень грибной, чтоб репей в волосья твои вцепился, чтоб с кустом ежевичным обниматься да с крапивой горючей целоваться! - Рут припомнила еще несколько красочных выражений, слышанных от мужиков деревенских и которые она употребляла крайне редко. Сразу было и не понять кто удостоился необычного многословия. Впереди, среди расстеленных летом луговых зеленых покрывал, паслось деревенское стадо. Белые, коричневые, пятнистые, разномастные мирные буренки неспешно брели, иногда лениво наклоняя рогатые головы, чтобы ухватить пучок сочного угощения.
- Он их по нашему полю прогнал, петух бесхвостый. Пастух наш, - уточнила Рут, сердито потемнев глазами. - Всё, кроме коровьих, теперь других следов и не найдете. Лепешек тоже. - Вдруг, что-то вспомнив, Рут резко повернулась к спутникам.
- У него из стада та нечисть совсем недавно корову уволокла. Может быть, пастух что-то видел? - задумчиво произнесла крестьянская дочь.

Алика вздохнула. Веревка с узелками для измерения, маленькие тряпичные мешочки для всего, что можно изучить после, и другие мелочи, второпях побросанные в небольшую сумку через плечо, не пригодились. Ну, что ж теперь...
-Я, конечно, не деревенский житель,- сказала она,- но разве коров на поля с посевами пускают? Или все было настолько плохо, что уже все равно? Ладно, идем к вашему пастуху, поспрашиваем.

НА поле, куда они пришли, и на самом деле паслись коровы. Точнее, не только коровы. были тут и овцы и козы и даже пара быков, разводимых "на племя" всей деревней, здоровенных матёрых самцов с огроменными рожищами и мутным взглядом исподлобья. Такой сперва налетит, а потом уж будет рассуждать реагировать ли на команды пастуха и его кнут, а, если реагировать, то в какой мере. Скот мирно пассяь, подъедая то, что уцелело после недавнего залёта крылатого друга, пастушок, которого можно было узреть как раз возле жердин изгороди, сидел в тени своей соломенной шляпы и пытался извлечь из пустой камышинки хоть какой-то звук, напоминающий дудение. Звук не давался. Получалось что-то мерзкое, свистяще-звенящее, причём монотонное и занудливое. Скотина правда, на сиё безобразие, внимания не обращала. То ли попривыкла уже, то ли была глуха от рождения. Когда группа драконоборцев достигла прямой видимости пастуха, тот на них даже не взглянул, продолжая терзание несчастной камышины, словно именно за этим отправило его сюда деревенское сообщество.

- А мне вот интересно, - ни к кому обращаясь, задумчиво протянула Вейга, - давно ли деревенское стадо пасет именно этот пастух? И всегда ли он такой на голову ушибленный, что в одном стаде пасет и коров, и коз, и овец? У них же разные пастбища должны быть, как говорит Хаанс Фиртке в своем трактате "Домашний скот". Козы теперь могут заболеть: их ведь надо пасти там, где сухо, и земля прогрета, и чтоб кустарник был... А их по вспаханной земле прогнали добирать то, что от всходов досталось. Да еще на ночь глядя... А овца и вовсе...
Тут Вейга сообразила, что разговорилась под чужими взглядами, отвернулась и замолчала.

Рут молчаливо осмотрелась и подошла к обочине, густо заросшей высокой сочной крапивой. Полюбовавшись, старательно выбрала самый крепкий стебель и, вытащив из кармана какую-то тряпицу, обмотала ладонь. Наклонилась и вырвала крепкий крапивный прут. Перехватив в ладони поудобнее, резко хлестнула им в воздухе. Тот послушно метнулся, дрогнув крупными опушенными листьями. Крестьянская дочь осталась довольна.
- Может, коз и обойдет лихоманка. А вот дудочнику тому спасибо надо бы сказать, не зря играл-то, старался, взопрел вон весь, сердечный. Трели какие выводит, прям за сердце берет. - Рут еще раз оглядела длинный крапивный стебель и направилась к самозабвенно терзающему камышовый стебель музыканту-самоучке.

На появление девушки с крапивиной в непосредственной близости от себя пастушок среагировал вполне ожидаемо. Он вскочил на ноги так, словно на его стадо накинулась одновременно стая волков-оборотней. При этом самодельная дудёха, описав дугу в воздухе, пролетела как раз возле щеки Рут, едва не оцарапав последнюю.
- Я, это, ничего, это. Вона они кушают. - широким взмахом руки паренёк указал на скотину, вверенную ему утром заботливыми хозяйками.
Широкая ношеная рубаха, явно с мужского плеча, сидела на его тощих плечиках, как на пугале. Огромные глазищи небесного цвета смотрели из под копны соломенных волос испуганно и настороженно. чувствовалось, что колотушки малый получает куда чаще, нежели пряники и, не совсем понимает, за что ему попадает, воспринимает их уже почти как должное.
- Бить будете? - дрожа пролепетал он, ковыряя грязным большим пальцем правой ноги ком земли с приставшими к нему травинками.

Грозовые тучи во взгляде Рут несколько побледнели, будто яркая голубизна глаз паренька сумела растопить серую темноту. А может тому причиной была его готовность получить очередную порцию тумаков, или по-мальчишечьи узкие плечи, не скрываемые даже широкой рубахой, или голый палец беспомощно ковыряющий землю. Он даже не закрывался, а глядел - простодушно и испуганно. Едва заметно вздохнув, Рут по-прежнему крепко держала облюбованный стебель.
- Да разве ж я бить буду? - вполне миролюбиво ответила она, поднесла палец к сочному зеленому листу и потрогав, резко отдернула, нарочито громко зашипев и выразительно морщась.
- Жжется-то как, зараза. Ядреная уродилась. Вот гостинцем крапивным угостить могу, от всей души. Ежели не надобно - тогда сказывай, что видел, когда у тебя не днях корову задрали. Да только не ври - говори как есть. А крапива-то хороша уродилась, потрогай - как люто кусается.

Пока Рут пыталась выяснить хоть что-то полезное у бестолкового паренька (который, несомненно, заслуживал крепкой трепки за отношение к своей работе), Вейга прислушивалась не столько к этой беседе, сколько к неторопливым, ленивым разговорам коров. Спокойствие, довольство, равнодушие ко всему вокруг... Если на днях действительно какой-то хищник задрал буренку из этого стада, сейчас стадо об этом уже не думало. Оно привыкло жить лишь настоящим.
Воробьи, прыгающие под ногами у коров и подбирая на истоптанной земле свою мелкую добычу, вели более занятные речи. К сожалению, они так галдели, что из хорового чириканья можно было вычленить лишь обрывки рассказа о чем-то большом, что здесь порой летает, а один раз унесло корову. Стадо так испугалось, что бросилось наутек, а старая воробьиха не успела увернуться из-под копыта и была растоптана...
Если раньше и была у Вейги мысль, что никакого дракона не было, а крестьяне с какими-то своими целями всю эту историю выдумали, то теперь эта мысль исчезла. Вряд ли крестьяне так коварны, что сговорились с воробьями и взяли их в сообщники...

- Значит, крапивой. Только я ... это... - парнишку передёрнуло , но он, словно борясь с собой, принялся стаскивать через голову рубаху, забыв при этом, что на его голове в данный момент находится соломенной шляпа с широкими полями. Рубаха застряла, обнажив впалый живот и рёбра, пересчитать которые можно было шагов даже с двадцати. Паренёк крутанулся, рванул рубаху вверх, пытаясь хоть как-то выйти из неудобного положения и его спина, поперёк которой тянулись ещё не до конца зажившие рубцы, предстала перед Рут.
- Я щас, щас!
Пастушонок дёрнулся ещё сильнее, рубаха треснула. Из под неё посыпалась солома. Парнишка закружился на месте и шлёпнулся тут же. Потом поднялся, наступив при этом на остатки своей шляпы, посмотрел на Рут, потом на других, потом на порваную рубаху.
- Вот так и хлестайте. Рубашка-то одна...
И он весь подобрался и зажмурил глаза, ожидая жгучего удара.

Подняла с земли рубаху и остатки соломенной шляпы. Деловито все осмотрела.
- Рубаху зашью, дело пустяк. - Затем взглянула на пук соломенной ветоши у себя на ладони. Сразу и не догадаться, что на голове чьей-то только что сидела. Отбросила скотине под копыта.
- Шляпы-то нет, считай, лопухом прикрывать темечко будешь. - Затем взглянула на худосочного паренька, старательно жмурившего глаза.
- И чего глаза-то прячешь, будто девки голые вокруг хороводы водят. Оголился вон. - Рут вдруг усмехнулась, - А ежели я тебя по заднице крапивой отходить хотела, портки бы тогда скинул, да срам оголил? - Хоть и насмешничала молодая крестьянка, а глаза серые вдруг вновь темнотой заволокло, когда тощую спину с рубцами рассмотрела.
- Пока одежду твою штопаю - сказывай про корову. Что видел-то, - Рут откуда-то из складок плотной юбки выудила иглу с нитью и начала ровными стежками прихватывать порванные края. И между прочим поинтересовалась.
- А кто это тебя уму-разуму учил недавно?

- Порох. Милка-то его была, - открыв один глаз и всё ещё не веря, что сегодня его, кажется, не отжмакают крапивой, выдавил из себя мальчишка, - Мой же кнут взял и... А что я мог сделать? Оно о! - пастушок развёл руками, - С неба хыть, на меня "УУУ!". А я чего? Я в овраг. Ой... Бурый...
Паренёк указал куда-то за спину девушки и, тут же согнувшись, принялся что-то искать вокруг себя, заглядывая под каждый более-менее значимый пригорок.
И точно, один из быков и до того косившийся в сторону драконоборцев, решил, по всей видимости, что рубаха их пастуха в руках пришлых это уже слишком и, понемногу ускоряясь, бросился на группу, стоявшую рядом с их "повелителем".

кто не спрятался, я не виноват

Здоровенный бурый бык, низко опустив рога, пошел в атаку.
Впервые за последние дни Вейгу охватило азартное веселье, исчезла тянущая, выматывающая душу тоска.
"Ах ты так, дурень деревенский?.."
Еще мгновение - и девушка рявкнула бы так, как учил ее Бенетус Ульманн. Голос неведомого лревнего зверя, о котором память осталась лишь в крови, в тайных закоулках мозга, мог бы остановить разъяренного лося и даже медведя убедил бы уйти прочь.
Но девушка вовремя спохватилась, представив себе, как перепуганное стадо в ужасе несется прочь, сметая всё и всех на своем пути.
А потому на встречу рассерженной бурой глыбе понеслось низкое, протяжное, влажное, как летняя черная ночь:
- Муу-у-ууу...
Спокойный оклик довольной коровы, окликающей стадо: "Здесь спокойно, здесь хорошо, здесь славная трава, здесь нет опасности..."

Рут, уже поднявшая руку, чтобы откинуть подальше от себя рубаху незадачливого пастуха, так и застыла. Такого зазывного, нежного, чувственного мычания ей еще никогда не доводилось слышать. И от кого? Крестьянка, повернувшись к смуглой девушке и удивленно склонив голову, разглядывала ту так внимательно, будто пытаясь что-то отыскать - видимо, не замеченные ранее рога, копыта или хвост. Ничего подобного не находилось, поэтому Рут так и стояла - гордо подняв руку, в которой на ветру, словно знамя, трепыхалась старая, поношенная рубаха, преисполненная чувством собственной значимости.

Бык... бык был не глухой. Но и слепым он не был. Ну зовут его поесть траву, так сходит. А не понравится, так в лоб даст. Или под зад. Смотря что попадётся. И вообще, его бычачье дело на коровёнок вспрыгивать и водить их туда, куда ему охота. А вот что в его стаде с его пастухом делают эти самые... так это ещё выяснить надо.
И Бурый потрюхал в сторону драконоборцев. Не то, чтобы быстрым галопом, а вполне вроде и миролюбиво. Хотя, ткнись рогом в бок миролюбиво сиё животное или задень случаем, мало никому не покажется.
Вот и Бурый... Между тем пастушонок умудрился таки нащупать в траве свой кнут (а именно его он и кинулся искать, увидев несанкционированный маневр одного из "стадных кавалеров") и и, как был, в одних затасканных штанишках, вышел вперёд, заслонив своей впалой грудью драконоборцев от бычары, пусть настпроенного уже и не агрессивно, но всё же могущего и поломать ненароком.
- Стой, Бурый! - щёлкнул бич, - Пасись иди, щучий потрох! А то ужо получишь!
И пастушонок погрозил кнутовищем зверю, помаленьку урезающему свою прыть по мере приближения к цели.

Крестьянка разочарованно смотрела как бык и рогом не повел в сторону призывного мычания. Похоже, незнакомцы показались ему более привлекательными. Опомнившись, девушка начала осматриваться, прикидывая куда бы лучше побежать. Звонкий щелчок кнута отвлек от очень грустных мыслей. Похоже, бык, как его там ... Бурый, передумал выяснять сложные отношения с гостями. А перед глазами уже мельтешила тощая спина мальчишки со следами кнутовища.
- Зовут-то тебя как? - сероглазая крестьянка попыталась заглянуть в лицо пареньку.