Дорогие соприкловчанки, поздравляю нас с выходом из сумерек... пада, и началом игры!
Обсуждение - тынц.

Глава первая (или нулевая?), хаотическая.
Калет-Хаорд
По мнению Талианеа человеческие города были очень интересными, удивительно плоскими и хаотическими, но буквально игрушечными по степени умиления. Вот например идешь по одной улице, и видишь улицу настоящей, а рядом такое призрачное, как миражи в полупустынях, - астральное отражение, где косяками бегают неубранные тени минувшего. Точь-в-точь как игрушечные поселения младших, когда они еще думать внятно не умеют, но пытаются.
Вот только в игрушках младших тени были эльфийскими и в целом отражали воспитательные сказки, которые им читали, а в Калет-Хаорде все миражи были всамделишные. И... да... совершенно не-по-эльфийски хаотическими. То есть никогда в детских играх Таль не врезалась материальным лбом в материальную стенку из-за того, что нематериальную стенку не построили.
В смысле, она никогда не делала это настолько часто.
Чтоб уже шестой раз как вошла в город.
То есть за первые же два переулка.
То есть – седьмой раз...
Но несмотря на такие мелочи, город ей все равно нравился.

Путь оказался долгим и занял у Кирханаш гораздо больше времени, чем должен был, если судить по той карте, что она сумела добыть в Патрине. Впрочем, уже по отсутствию паромной переправы через быстроводную Ари-ю, она поняла всю тщетность своих надежд добраться до Калет-Хаорда к весне. Запасы провизии подошли к концу уже несколько месяцев назад – и хотя охота никогда не вызывала у Кирханаш затруднений, она признавалась себе, что соскучилась по мягким, свежевыпеченным лепешкам, которые так вкусно умела готовить мать. Однако все в итоге кончается и, хотя, конечная цель ее путешествия была не видна, ноздри Кирханаш уже трепетали, уловив многообразие запахов города. Это было непривычно. Город пах рыбой – свжей и тухлой, нечистотами, молоком, овощами, свежевыпеченным хлебом, чем-то непонятным, незнакомым, …Город пах людьми.
Кирханаш никогда раньше не приходилось бывать в такой огромном поселении. Небольшие деревеньки, что попадались на ее пути во время странствия, повергали ее в шок (хотя она и старалась не показывать виду) своим внешним видом и тем укладом, что были приняты в них (столь отличными от принятых в их стойбище). А здесь – каменная мостовая, огромные домищи – как две или даже три юрты, поставленные друг на друга, струи воды, бьющие высоко вверх из-под земли. Биалдэ испуганно жалась к ее ногам, словно забыв о своей силе и острых клыках, а также о безукоризненном нюхе – опасность заблудиться здесь не должна была ее беспокоить, однако же беспокоила – и объяснить это можно было только тем, что она никак не могла привыкнуть к текущему положению вещей. Порой это было совсем не на руку им обеим, однако в душе Киханаш боялась, что однажды Биалдэ начнет воспринимать волчью реальность и по завершении путешествия станет не разумней, чем новорожденный.

(при участии Скай)

Общими с Лати усилиями

Взгляд волчицы перебегал с одного объекта на другой – странно одетые люди (впрочем, странно – это неправильно подобранное слово, скорее – необычно и непрактично на взгляд орчанок), здания, лавки и лавчонки, диковинные животные , впряженные в повозки , и в довершение всего, эльфийка, целенаправленно двигающаяся к стенке по кратчайшей из всех возможных траекторий. Биалдэ зарычала и потянула Кирханаш за рукав, привлекая внимание к столь странному существу. Эльфийка (по лбу которой уже было видно, что подобное поведение для нее не в новинку), даже и не подумала замедлить движение и с неприятным глухим звуком совместила свой лоб и стенку в одной точке материального пространства. Ойкнула, поморгала своими огромными эльфячьими глазами, потрогала препятствие рукой и развернулась... тоже довольно нетрадиционно – дважды обернувшись вокруг себя, еще раз потрогав стенку и добавив к первому пируэту на носочке еще пол-круга. Три шага, еще четверть круга, и наконец-то правильное направление вдоль дороги, а не поперек.
Но географически неодаренное существо не смогло вовремя заметить, что кроме стен надо шарахаться от прохожих, особенно неподвижно стоящих, и потому встреча удивленных зрителей с артисткой произошла неожиданно для обеих сторон.
Волчица шарахнулась в сторону, счастливо избежав участи стены, но Кирханаш, изрядно уже уставшая от городского шума и подавленная непривычной средой, ее окружающей, получила достаточно чувствительный удар в плечо.
-Ты есть танцевать духи? Вызывать предки? – поинтересовалась она, отодвигая изящное создание на расстояние вытянутой руки. Шаман ее племени порой проделывал и не такое, пытаясь войти в священный транс и вымолить у духа-покровителя дождь или, наоборот, сухую погоду.
- Вызывать танцы? – искренне озадачилось создание. – Нет, я и так аймариэ...
- Аймариэ? - повторила орчанка. Этого слова она не знала, потому не понимала, как следует реагировать. К слову сказать, шаман в ее племени пользовался большим уважением – пожалуй, даже вождя не приветствовали с таким почтением, как его. Быть может, эта…это существо тоже говорит с духами в своем племени, значит обижать его нельзя – разгневаются небесные звери и беду пригонят к становищу.
Орки верили, что на все есть воля духов покровителей и случайно ничего не происходит. Посредством каждого события добрые миригатхэ помогают оркам идти по жизни, а злобные айгуры застят глаза, не дают увидеть важного

- Уметь, уметь, - вместо чего-нибудь мудрого брякнули с той стороны. Смутное ощущение, которое испытывали почти все жители мира и в этом были солидарны, хотя и по разным причинам, стало достигать и разума собеседников. Чувство называлось "всеобщий язык такой корявый!".
Удивление постепенно проходило, сменяясь пониманием. Духи порой бывали очень капризны и своевольны, при непочтительном обращении могли наказать дерзкого- например, заставить не видеть стены на пути. В племени Кирханаш орки очень почтительно относились к таким собратьям - они верили, что дух, наказав одного, забывает и прощает прегрешения всех остальных.
- Помочь может? Корень заяц-икун помогать от видений.
Некоторое время на орчанок смотрели, как небезызвестный баран на еще более известные ворота. Потом обиженная духами "отмерла", зачем-то помахала ладонью над волчицей - обычно этим жестом привлекают внимание задумавшегося собеседника, но с Биалдэ эльфийка промахнулась на ярд в высоту, да и кто тут задумчивый... - и согласилась:
- Действительно надо помощь...
- Замечательно есть, - с энтузиазмом заявила орка. Покопавшись в заплечном мешке, она извлекла на свет божий мешочек, в котором обнаружилась дурнопахнущая кашица из какого-то растения. Создавалось ощущение, что растение достаточно долго жевало не одно стадо коров, прежде чем орка отобрала получившееся лекарство у последней. Не успела Таль и глазом моргнуть, как у нее на лбу стала красоваться проведенная Этим полоса.
- Вот, - любуясь делом рук своих, похвасталась орка, - вдоль дороги расти. Я думать - пригождать. И оно есть.
Вылеченная все таки запоздало моргнула, но судя по появившемуся выражению, ожидаемого результата действо не принесло. Поэтому на милой мордашке, вдобавок к уже имеющимся восторженному удивлению, легкому недоумению, полосатому гриму и трепыхающимся от усиленного промаргивания пропелле... ресницам прибавилось еще и огорчение.
Волчица, тем временем, мало обращала внимание на окружающую действительность. Она видела эльфийкув двух мирах - мире духов, куда она могла заглядывать только теперь, благодаря помощи одной из сущностей. И в мире реальном, где она жила уже не один десяток лет, даже не подозревая о том, что где-то там, совсем близко, есть еще одна земля, быть может, даже лучше чем привычная ей. И что есть создания, которые, не являясь богами, способны так запросто переходить из одной земли в другую... Одно из которых, окончательно убедившись что зрению ничего не помогает, с очень печальным видом присело возле хвостатой охотницы и сочувственно вздохнуло.
- Мне очень жаль, так вы выглядеть еще ху... меньше.
Потом потерла лоб (что не пошло на пользу общей расцветке), подозрительно осмотрела испачканные пальцы, на всякий случай понюхала, хотя прямо скажем в этом не было никакой нужды, аромат был ясен уже давно и далеко, и ткнула этим же пальцем в волчий лоб. Правда, пользы это не принесло, или корень действовал как помеха астральному восприятию лишь на эльфов, или... на всех, кроме очень оригинальной Биалдэ.

Если бы волчица могла пожимать плечами, то безусловно сделала бы это. Она вовсе не считала свое превращение проклятием или наказанием. Скорее наоборот - милостью духов, ведь теперь она могла помогать Кирханаш в поисках и таким образом хоть сколько-нибудь загладить свою вину перед ней и ее братом. Она уже собиралась лечь на землю и отдохнуть, когда звук стука когтей по мостовой привлек ее внимание. Все-таки в волчьем облике были свои преимущества - острые зрение и слух, например, хотя и наряду с существенными недостатками - если бы не подруга, Биалдэ бы донимали занозы, блохи, репьи и еще тысяча всяческих мелких неприятностей, в сумме превращающих жизнь в сплошной кошмар. Волчица дернула ухом и потянула подругу в сторону звука. Вскоре его услышала и сама орка.
- Иршык бежать.
- Э-э... страус? - робко поддержала беседу остроухая.
Орка, разумеется, в свою очередь не поняла причем тут страусы, но на всякий случай пояснила:
- Наш иршык бежать. Глупый вор иршык уводить, я свисток свистеть, он слышать и приходить. Возвращать к нам. Как тот оружий - бама...буми....бумейранк.
Кирханаш не стала добавлять, что это уже не первый случай, и что порой от подобных краж страдают сами воры, поскольку массивный зверь, который с легкостью может нести на своей широкой спине двух вооруженных орков, несколько раз убегал вместе с награбленным у других путешественников добром, которое криминальные элементы неосмотрительно на него навьючивали.
До эльфийки тем временем окончательно дошло, что основной объект, по ее мнению нуждающийся в лечении, ухом не ведет на упомянутое мнение, так что если она продолжит привлекать внимание к деликатной теме "почему материальное и духовное тело у орко-волка так сильно различаются, ведь это явно признак чего-то неестественного", то... это будет безобразной бестактностью. Точнее оно уже выглядит неприлично, и поэтому - неважно кто такие иршыки, может даже бегающие сухопутные киты, главное про иршыков... и... э-э... воровство разговаривать можно.
С этими благими намереньями Таль представилась, старательно не глядя на Биалдэ - реверанс из-за этого получился каким-то деревянным.
- Талианеа, - но даже деревянный, мог восхищать. Ну, со скидкой что личико прекрасного сереброволосого видения сейчас украшали вонючие потеки, средних размеров шишка, и перманентное смущенное выражение.
- Ты али не ты? - но, к поклону явно не хватало пары жестов с тыканьем пальцем. Таль, конечно, такого допустить не могла, поэтому повторила реверанс еще раз:
- Талианеа!
И похлопала глазками. И в этот момент обнаружила, что на горизонте обнаружился "страус", тот самый загадочный иршык. На этом короткий проблеск культуры и здравого смысла, навеянный было в голову Талианеа замыканием корня-икуна, оказался действительно коротким. От вида прекрасного создания эльфийское восприятие перекосило в режим умиления, а когда Таль умилялась...

В общем, непонятно что подумали прохожие, но орки точно досоставляли свое мнение об остроухих, которые посреди разговора (не очень понятного) отворачиваются, а потом бегут обниматься с ездовыми животными.
Животное, к слову, выглядело действительно замечательно - не одна сотня килограмм мяса, покрытая густой волнистой шерстью твердо стояла на коротких для зверя такого объема ногах. Внушительные рога были скруглены, так что поранить никого иршык не смог бы при всем желании, зато вышибить дверь при наличии возможностей для разгона- запросто. Кир подозревала, что если умудриться натравить иршыка на корабль, он без труда мог бы пробить в дереве брешь, пробежать судно насквозь и симметрично украсить плавсредство дырой с другой стороны. Венчало все это великолепие замечательная попона крашеной шерсти, а по бокам живность украшал немаленький набор мешков, мешочков и сумочек (к сожалению, все они принадлежали оркам, и ничего чужого обнаружено не было).
Иршык, сроду не отличавшийся умом и сообразительностью, обладал запасом интуиции (вероятно, природа сжалилась над бедным зверем и решила подарить ему хоть что-то полезное взамен отсутствующих качеств), поэтому сразу понял, что, если ему и удастся выпросить у кого-то еды, то уж никак не у хозяев. Поэтому он, обозначив свое присутствие и повиновение Кирханаш, тут же переместился поближе к Таль и жалобно посмотрел на нее своими огромными глазами, в которых эльфийка могла бы прочитать (если бы они не были отделены от нее несколькими сантиметрами шерстяной челки), как он страдает от отсутствия возможности что-нибудь жевать. Хотя она все равно что-то прочитала, потому как помимо обниманий и целований "милому малышу" досталась еще куча трогательных несклоняемых эпитетов, звучащих вдвойне странно из уст совсем уж мелкой эльфийки, и произносимых монологом где угадывались смысловые ответы... если бы иршыки умели говорить. Но кто этих астральных знает, может и разговаривали.
На то, чтобы найти у "малыша" копыта, убедится что там есть когти, посчитать какие-то кольцевые рисунки на рогах (хозяева впервые узнали что там можно что-то считать), проинспектировать подшерсток и сделать странный вывод про "хороший суставный строений тонкий душевная натура", у любительницы стукаться об стену ушло ничтожно мало времени. Кирханаш как раз пришла к выводу, что случай запущенный если такое поведение - уже улучшение после икуна. Иршыку всей этой возни вокруг своей персоны хватило, дабы взяться за решение продуктовых вопросов самому.

- Талианеты! - воззвала хозяйка зверюшки, привычно заметив неладное. Реакции не последовало, поэтому Кирханаш последовательно попыталась привлечь внимание эльфийки к продуктовому вопросу как могла:
- Талинейя! Твоя подол едят. Тали...анеа? Ане э? Таль! Ты же скоро совсем голый ходить будешь!
Последняя реплика наконец принесла нужный эффект, но увы - не от тех, кого следовало. На путешественниц обернулись почти все прохожие мужского пола, так что пришлось их отворачивать обратно (улыбка Биалдэ была чудодейственной), а сама виновница (мы про эльфийку, а не орку говорим) сначала отмахнулась, но под гнетом обстоятельств что трудно махать руками, когда рукава пытаются жевать - все таки прислушалась. Таким нехитрым образом гардероб Таль уменьшился на один шарф, который она вместо рукавов скормила иршыку, рацион иршыка - на целую добрую душу эльфийки, явно решившую о нем (рационе) заботиться, а перед Кир и Биалдэ возникла серьезная перспектива пополнения отряда. Перед Кир, потому что после шарфа Таль скормила оркам трудноперевариваемую речь о поисках кого-то, но смысл свелся к простой как пень идеи, что про поиски орок она узнала не иначе как от Гры, ибо сами они ей ничего не говорили, - а раз узнала, то им по пути, она де так же кого-то разыскивает.
Биалдэ тайна "кто сказал Таль о" поразила меньше, так как она обнаружила что Талианеа одновременно с болтовней вслух не менее бурно общается мысленно, с призраками, Гры и даже с ней - все одновременно - и хотя ответы например иршыка волчица не слышала, способность кое-кого получать информацию оценила. На стадии общения, когда Биалдэ догадалась, что информацию Таль может не только получать, но и передавать, и они с Кир наконец-то смогут обмениваться чем-то более осмысленным чем кивки и жесты лапами, орка сократила логическую цепочку "зачем ни с того ни с сего брать в компанию чужого эльфа, которого может еще кто-то ищет, а то ведь он беспутный...", выкинув пункты про нравится гры, ей так хочется и какие-то сумбурные розыски то ли самой эльфийки, то ли поиски эльфийкой еще кого-то, - до единственного полезного.
"Скажи Кирханаш что ты можешь быть переводчиком".
- Моя быть могу переводить между твоя и твоя, - радостно передала ушастая. И, собственно, на этом рацион... в смысле количество спутниц у Кир окончательно утвердилось.

Глава первая, без вопросительного знака. Такая же хаотическая, да-да.
Калет-Хаорд

Несмотря на изумительно неземное, переходящее в сумасшедшее, впечатление, которое произвела при первом знакомстве Талианеа, чуть позже выяснилось что мозги у эльфов все таки есть. В смысле – они есть не только в мире духов, но и в материальной части головы тоже встречаются, хотя и... ну да, все равно эльфийские.
После того как сереброволосое дите Заокраинного непринужденно напросилось в компанию, воспользовавшись неспортивными методами уговоров неговорящих спутниках в лицах Гры и Биалдэ, оно еще более непринужденно сообщило, что поиски друзей и астрале – очень популярное в последнее время занятие, поэтому им будет интересно искать вместе. Не сказать, что оркам очень хотелось "искать интересно", но против просто "искать" они не возражали, поэтому вытерпели длинную невнятную лекцию, суть которой – после самобичеваний, отсылок на труды каких-то эльфячьих мудрецов, сравнений материального с нематериальным во временных и пространственных фазах... – можно было описать вдесятеро короче фразой: "так как по астралу на реальность Таль ориентируется плохо, нужна материальная карта материальных земель".
Мысль, вообще, была не новой – Кирханаш заподозрила, что им нужна карта, как раз когда выяснилось что они пришли в Калет-Хаорд, хотя на их собственной карте он был в трех декадах пути в другую сторону, и даже не прибрежным городом. До этого тоже подозревала, но это стало последним бревном, переломившим спину вьючного иршыка.
В этом месте эльфийский разум и его существование вновь подверглись сомнениям, потому что искать карту Таль предлагала начать с каких-то административных мест, суть которых орки вообще не поняли. Примерный перевод «шатер мудрого вождя», с уточнениями «склад шатра умного может быть даже не вождя» делу не помог. К счастью (или к сожалению?) эльфийка уже почти отошла от эффекта зайца-икуна (к слову, подозрительно быстро), поэтому не сумев объясниться вслух, перешла на какие-то замудренные доказательства для Биалдэ. После которых волчица согласилась, а Кирханаш подумала, что это не Таль будет переводить оркам с астрального на реальный, а орки будут пытаться в две головы хоть как-то понять эльфа.
Суть проекта выяснилась, когда изящное видение в пожеванном шарфике принялось приставать к прохожим с загадочной фразой: «Скажите, как пройти в библиотеку?».
Еще через некоторое время орочий отряд осознал, что Таль может заниматься этой чушью долго и бурно радоваться любым мелочам, вроде того что три раза их вместо библиотеки послали в трактир (красивый), в сортир (похожий на дворец, но суть не менялась) и к центральному фонтану, а еще что жители порта тоже смутно понимают что такое библиотека. После чего, отчаявшись переубедить эльфийку что ее метод поисков карты неконструктивный, Кирханаш приняла судьбоносное решение разделиться, а чтоб горе раздвоенное не потерялось, выделить ему в проводники Гры, в конце концов это «пушистое смирное со всех сторон положительное вьючно-ездовое животное в меру своих качеств идеально подходящее в спутники молодой девушки в путешествии», поменяв расу девушки, могло помогать и Талианеа.

После пяти повторов, что только Гры придет на свист именно к оркам, и потому его нельзя отпускать, а еще лучше держать его все время, если на свист он побежит слишком быстро, Таль жизнерадостно сообщила что если что, она найдет и Гры, и Биалде, и саму Кирханаш через Заокраинное (чем напугала всех перечисленных, представивших как Таль в своей манере идет напролом через стены, но не проходит и пытается снова...), или позовет там же к себе (звучало лучше, но тоже страшновато), или пройдет по следам Гры, ведь он-то будет перемещаться нормально различая стены физические от духовных... Так что ее все таки отпустили, на поиски загадочной библиотеки.
Орка же с волчицей отправились в обычную книжную лавку, рассудив что карта должна быть востребованным и популярным товаром, чтобы его можно было приобрести без лишнего цирка.

Вечером красавицы встретились возле уже знакомого центрального фонтана, причем Таль несмотря на еще более пожеванный вид (кажется Гры решил использоваться ее шарф в роли постоянной жвачки) все еще не разбила лоб в кровь, и по-прежнему выглядела жизнерадостной и оптимистичной, не в пример умаявшимся оркам. Вьючная живность явно действовала на нее умиротворяюще, а на желающих поживиться за чужой счет - отрезвляюще. В конце концов, о мирном характере массивного рогатого зверя можно было только догадываться, а эмпирически проверять после поползших по городу слухов о потоптанных конокрадах никто не спешил.
В общем, проблемы возникли не со "слегка потерянной в мире духов" (как ее называла про себя Кирханаш) эльфийкой, а с абсолютным нежеланием реального мира соответствовать возложенным на него ожиданиям. Переходя от общего к частному - сложности заключались в отсутствии адекватной карты (о чем им сказали в трех лавках) в связи с постоянной сменой географических координат различных объектов (и о чем объяснили в еще шести местах). Так, в одном из посещенных орками заведений, продавец выложил на стол перед орчанками больше десятка карт разной даты составления и масштаба, и девушки с удивлением обнаружили на трех из них горный хребет там, где, предположительно находилось их родное стойбище, еще на нескольких примерно там же было указано что-то, что больше всего походило на "вечноледяное озеро", а остальные вообще давали лишь приблизительное представление об окружающем мире, поскольку авторы попытались впихнуть на сравнительно небольшой кусок пергамента все, что они знали (слышали, домысливали) о terra cognita, сопроводив это еще и пространными комментариями (продавались во внушительных талмудах отдельно).
- ...нашла четыре горная цепь, которые сказали настоящая только две, а может даже один, - в унисон мыслям орков чирикала эльфийка, - а еще мне рассказали красивые баллады, но они или красивый, или правдивый, вместе быть не может. Совсем. Это ведь Кааа, а не Заокраинный. - и с умным видом покачала указательным пальцем. Умилительная картина... - А у вас?
- Тоже самое, - Кирханаш потрепала по голове несколько упавшую духом волчицу, - все варианты разный есть. Может быть, ни один правдивый нет вообще. Может, есть, но угадать как? Никак. Мир меняется, карты не успевать рисовать.

- Ах... это так... - обнявшаяся с иршыком Таль была невозможно романтичной. - по-материальному!
- ...Я думать, магический карта нужен..нужна. Меняется с миром. С его быстрота. Торговец говорить, такие бывать. Может, врать.
- И мне говорить, в библиотека. Только не меняющийся схема, а много-много людей... ээ... пишущих схема... схемы... схему! Общий язык такая замечательный, так удобно учить, такая смешной... такой смешной? Такие смешные... Э...
- Где?
- Карта к людям с карта - в Китаран.
- А карта до Китаран?
- Не знаю.
Тут перед глазами оценивших масштабы проблемы орок всплыла гениальная в своем ужасе картина, как например Талианеа ходит по центральной площади Калет-Хаорда и опрашивает прохожих "Как пройти до Китарана?", или потом окажется "Как доплыть до Китарана?", или еще интереснее "Куда лететь до Китарана?", но к счастью вспомнила, что чуть раньше тоже слышала это название в контексте "наш корабль идет до Китарана, не заходя в Ашхарод, так что засуньте себе свой груз пряностей и тканей в..." - следующую после этой тирады идиомы орка, не будучи спецом в общем языке, так и не смогла переложить на родной язык, однако общая певучесть фразы ей понравилась.
- Значит туда плавают... - пробормотала Таль, параллельно общающаяся с кем только можно, отчего казалось будто она еще и мысли читает. Наверное к этому надо было привыкать, или пока не поздно... Или уже поздно? - Гры воды не бояться. Интересно, а я воды не боюсь? - самое странное в этом было, что эльфийке явно было все равно, что ради карты к карте придется отправляться морем неведомо куда. А еще хуже - что масштаб географических проблем был такой, что все равно становилось и более здравомыслящим (считающим себя более здравомыслящими) оркам.
Кирханаш покачала головой (надеясь, что это все-таки интернациональный жест). Гры не боялся ничего и никого, жил он руководствуясь исключительно двумя принципами - "найти еду или сделать все, чтобы еду положили прямо перед мордой", а также "минимализируй затраты энергии " - то есть, делай все, что попросят, иначе придется сопротивляться, а в итоге все равно работаешь. Скорее возникала проблема материального обеспечения - орка не была уверена, что у них хватит денег на то, чтобы капитан согласился взять тяжеленного зверя на борт вместо энного количества ценного груза. С другой стороны, мало какой капитан мог бы отказаться от соблазна получить на корабль двух неприхотливых бойцов в лице (и морде) степных подруг, а также безумно очаровательное ходячее бедствие, которое при должном усердии и надлежащем присмотре могло, наверно, произвести весьма положительное первое впечатление (а там уже море - не выкинет же команда Таль за борт!) (и Таль не заставит их выпрыгнуть самих... мда).
- Нужно ходить порт, искать..кы...кра...кры...крыбель.... Лодка, - поправилась орка, поймав удивленный взгляд собеседницы.
- Путешествовать по воде в легенда, как замечательно! - отреагировали с той стороны. - Порт - туда, лодки тоже туда, - или у Таль было шило там где сидят, или эльфы не различали дня и ночи, или по неким высшим соображениям она верила, что в конкретном этом порту о чем угодно можно договариваться когда угодно. Короче, она вскочила немедленно и явно тотчас собиралась идти "туда".
- Нет, легенда - это не потому что карта, а потому что все легенда по воде на лебедях, - очень понятно при этом объяснила, видимо для Биалдэ.

- Стой, ночь же. Ты приходить в порт, главарь порта думать, тебя искать, чтобы убить или чтобы судить. Дорого возьмет. Надо утром приходить - ясно, что ты просто корабль искать, чтобы ехать.
- Как это... - "по-материальному" - ...по-человечески, - Таль снова принялась умиляться, Кирханаш - с высоты своего большого опыта поведения среди людей, который на фоне эльфийки действительно начинал казаться опытом - читать лекции о быте и нравах всех кроме кое-кого по имени "талианеа", четвероногая часть компании внесла посильную лепту, - и через какой-то час оказалось, что все обсуждают путешествие в Китаран как совершенно естественное продолжение собственных дел. Ближе к полуночи Таль обнаружила, что пересказ баллад ("или красивый, или правдивый") очень интересное занятое, а орки - что эльфы действительно редко спят. На прямой вопрос, собирается ли она вообще отдыхать до утра, остроухая заверила что на этой декаде уже, значит следующий раз будет через несколько дней. Спрашивать про еду, ради душевного спокойствия Гры, вслух не стали.
Кирханаш решила не устанавливать походный шатер, благо, погода стояла сухая и теплая. Сняв поклажу с иршыка, она постелила попону прямо на мостовую и, заставив могучего зверя улечься, прислонилась к его теплому боку. Биалдэ примостилась рядом, вполуха слушая эльфийку. Фонтан неподалеку умиротворяюще журчал, намекая на то, что с утра орка сможет умыться и привести себя в порядок (а жителей города - в ужас от такого варварства).
Но к сожалению, утро наступило раньше чем его ожидали встретить, потому что в ужас от варварства пришли даже не жители, а патруль стражи. Который, застав у исторического, культурного и архитектурного памятника живописную группу из спящего лежбища и заплетающей косички фрагменту лежбища эльфийки, для начала предложил эльфийке заплатить штраф. Пока до дитя Заокраинного доходил смысл слова "штраф", проснулись все остальные, но лингвистика к тому времени перешла в ту область, где была певучей, но совсем уж непонятной. К моменту, когда патрулю стало все равно, будет штраф или нет, к всеобщей печали окончательно взбодрился Гры, а это обозначало что несколькичасовой труд с косичками пошел насмарку, и что просто так послать бродяг куда-нибудь тоже не получится. Только если очень непросто...
Биалдэ самоотверженно взяла на себя крест попытаться переключить голову Талианеа с кос на штраф и его смысл (но надо сказать, ее представление об этом деянии было конечно отчасти верным, но такой маленькой частью, что например услышь их астральный диалог командир патруля, то понял бы лишь то, что придурков-бродяг тут двое), а Кирханаш - сначала узнать за что, а потом доказать что не за что. С первым разобрались быстро, в городах оказывается нельзя спать на земле города, потому что это почти как в гостях, сначала нужно разрешение. А лучше сразу в местах, где разрешения выдаются заранее конкретным хозяевам конкретных мест. Объяснить что они все по незнанию (а Таль вообще не спала, она тут... ээ... библиотеку ищет? Ну да, в пятом часу ночи, это же эльф), а поэтому не виноватые, - было уже труднее.

В самый неподходящий момент Таль озарило воспоминание о финансовой структуре материального мира, и она высказала это цитатой, сменив направление мыслей стражников с каталажки на больницу. Но, дальше больше, она додумалась о том, что корабли тоже должны возить пассажиров за какой-то эквивалент услуг или денег (это было бы очень смешно, понимать что Таль сообразила эту истину всего за 7 часов подряд, но в отсутствие денег все таки не очень), и тоже, естественно, высказалась вслух...
Направление мыслей сменилось еще раз, с больницы на корабль, а значит "с глаз долой из сердца вон", и наконец-то они смогли поговорить с людьми на одном языке, и даже слегка понимая друг друга. Через нейтральную зону очень мохнатого и рогатого иршыка, служившего залогом желания разговаривать, а не драться, Кирханаш объяснила что так как они уплывают вот прямо сейчас, то соответственно ничего нехорошего почти не делали, и уж точно делать больше не будут. Некоторый вес сомнительному аргументу придавала пушистость половины нарушителей, потому что Биалдэ, оценив дипломатический вес Гры, добавила в контраргументы свою явную асоциальность (зубы) и трудноуловимость для сопровождения куда-нибудь за решетку (лапы), так что стража уже давно почти согласилась, что полевой лагерь на фонтане - деяние конечно нехорошее, но вообще-то распространенное, так что...
В этот момент головой Таль явно заведовал какой-то местный божок миролюбия и порядка, потому что от устного вопроса "а почему мы, раз всем все удобно, до сих пор не разошлись по своим делам?" и неприличного для произношения вслух ответа "ибо денег надо" ее уберегло не иначе как внушение сверху. Правда, спроси кто саму Таль, отчего она вдруг деликатно промолчала, она бы не стала сваливать вину на загадочные сущности, и совершенно конктретно описала другую сущность, вроде бы местного аборигена, или бывшего местного аборигена, наверное мертвого. А может будущего, но Талианеа знала что с будущими общаются только очень заокраинные сородичи, и скромность ей мешала считать себя слишком заокраинной.
Однако, астральный миротворец определенно помог эльфийке, так что она не просто перестала ляпать под руку, но и переключила эльфийское обаяние из режима "ужас до чего же раздражает" в "ужас какая прелесть" (ну да, "ужас" там был по определению всегда), и списком предложила страже: что они немедленно уйдут на другую площадь, что они немедленно уйдут за ворота, или в порт, или за ворота в порт на тамошнюю площадь, или они не будут тут спать, а она будет петь, может даже на трех языках, или она может петь не только тут (и во всех преждеперечисленных вариантах мест) но там, куда ее пригласят, или может даже не только петь... У Кирханаш повяли уши, потому что ее видение культуры даже через срез орочье-кочевникового воспитания песни посреди ночи ничем хорошим не считало, но у Таль оказалось тяжелое оружие в виде непрошибаемой эльфячьей искренности. Так что спустя восемь минут вербально-переходящей-в-вокальную атаки калет-хаордская стража полностью капитулировала и, поделив голоса, посоветовала немедленно убираться куда угодно, но чтоб они все больше не встречались (часть мнений, который не были учтены, соглашались что эльфийский концерт восстановит порушенный уровень культуры в городе, но к восторгу всех кроме обладателей голосов и немного - Таль - все таки не были... учтены).

Всю дорогу к порту девушки разбирались, что именно сделали неправильно, а заодно пытались сравнить национальные культуры, потому что Кирханаш искренне считала, что Таль хранит ее безумие... в смысле, благоволящие духи, но никак не высокая культурная артистичность, а Таль отчего-то полагала, что идея восстановления культурного равновесия была абсолютно логической, и часть аборигенов с ней даже соглашалась. Тема оказалась плодотворной, так что дорога путешественниц напоминала пьяный зигзаг, и если бы не Биалдэ, до порта они могли идти целый день кругами, ну может быть с маленьким перерывом покормить... иршыка.
В ходе дискуссии всплыл вопрос финансов, и к уже имеющимся данным "воин, волк, иршык - теоретически самоокупающиеся пассажиры" прибавился вопрос, в какой фазе развития эльфийка может стать таким же... или хотя бы немного... самоокупающимся. Очень смутную мысль о профессии менестрелей орки развить не смогли из-за недостатка сведений, но так как сама мысль где-то пробегала, сразу отрицать неадекватные представления Талианеа о взаимосвязи искусства с деньгами не стали. В общем, единственное, что точно не стоило говорить о Таль, так ее решительное (но немного грустное, потому что не совсем правдивое) намеренье: "...уметь лечить души".
- Ты уметь говорить с духи. Будешь говорить с ними о ветре. Ты просить и они давать, - немного подумав, Кирханаш решила все-таки уточнить, что именно давать: - Нужный ветер. Сказать это капитану. При случае. Больше молчать, меньше говорить. Гладить иршык. Духи общать. Капитана улыбать. Обаять.
Выдав на-гора весь этот пакет ценных указаний, Кирханаш (надеясь на обаяние своего вьючного животного, поскольку надеяться на здравомыслие общающей духов эльфийки было глупо) отлучилась на некоторое время дабы отловить доступного к отлову (долго и далеко бегать за быстроногими экземплярами ей было некогда, да и недосуг) горожанина и узнать кратчайшую дорогу к порту. Впечатленный обаянием орчанки (или, возможно, внушительным набором мышц, шрамов и татуировок), туземец, оказавшийся как-то связан с морем и портом - как именно ввиду далекого от идеала знания общего языка, Кирханаш не разобралась, также перечислил несколько названий судов. Судя по всему, тех, что готовились к отплытию в ближайшем времени.
Ради чистоты информации эксперимент был повторен еще пару раз по дороге, так что в гавани компания оказалась вооруженной списком названий, из которых пара действительно часто повторялась. Гры подействовал безотказно, потому что воодушевленная чьим-то рассказом (чьим понять не удалось, четвероногие не признались, а с кем еще разговаривала Таль - она и сама объяснить не могла) на полпути эльфийка сообщила что будет тренироваться "больше молчать, капитана улыбать и обаять". На роль капитана временно выбрав того самого абстрактно-астрально-загадочного непонятно кого (надеюсь это все таки был не Гры), отчего снова начала было пропускать повороты, но, о чудо - действительно замолчав и совершенно замечательно разулыбавшись. Правда, на фоне молчания, даже прекрасная эльфийская физиономия не могла конкурировать по эффекту. Благодаря этой хитрой стратегии "создать (из) Таль хорошее первое впечатление, а там...", диалог имел все шансы на успех.

Так как, спасибо ревнителям Калет-Хаордского фонтана и его чистоты (как будто четверо почти чистых путешественников могли его серьезно замутить... подумаешь, что четверым шел Гры), утро началось с часа, где еще считается ночью, но спасибо их прямой как путь стрелы... кривой стрелы... очень кривой, да, траектории от фонтана до гавани, у причалов они оказались как раз перед рассветом. И убедились, что это самое рабочее время в данном месте, так что будущие работодатели или просто перевозчики не сильно удивились, когда им с утра пораньше принялись сватать... то есть... да, все равно сватать в роли груза или части команды, или пополам груза и рабочих рук, разношерстную группу.
Первый блин, несмотря на то, что Талианеа честно помалкивала и вежливо улыбалась, получился комом, помощник капитана как с самого начала не понял, кто именно груз, а кто руки, так и не получилось его переубедить. Когда же на шум выбрался капитан, Кирханаш самой расхотелось на этот "кры-лодку", а Таль, ставшая улыбаться как-то подозрительно, сообщила что такую душу лечить не потянет, она еще маленькая. То ли душа, то ли талево умение лечить.
Вторая попытка была лучше, за длинный список дел, который были в теории посильны всем отрабатывающим пассажирам, их брались доставить в Китаран, правда предварительно зайдя еще в пару мест. Все было хорошо, пока запаниковавшая эльфийка, предварительно утащив Кирханаш для приватной беседы за мохнатый тыл иршыка, не уточнила что такое "готовить еду". Пришлось делать вид, что у них дела, то есть они поищут предложений получше...
Третий, четвертый и шестой корабли оказались неверной информацией, потому что отплывали конечно скоро, но не сегодня и даже не завтра. Правда на шестом согласились плыть и сейчас, но Таль повторила свою идею про лечение душ, а Кирханаш выдала острую в своей новизне мысль, что некоторых надо не лечить, а милосердно, того.
Пятый был согласен на все, но с доплатой, которой у компании не водилось. То есть у них всех конечно была какая-то мелочь, но действительно мелочь. Альтернативные способы использования Гры как запаса ценного меха и может быть одного рога ("а что, новый не вырастет? ай-яй, тогда и без меха можно") девушек мало устроили, поэтому орки уже дозрели до идеи провести эльфийке мастер-класс по кулинарии и вернутся ко второму, но сначала постановили довести число попыток до десяти.
На восьмом им повезло, потому что вообще они к восьмому не планировали идти, но от трапа седьмого увидели грандиозную ссору наверное-капитана с наверное-охранником, а самое главное - наверное-капитан был так шикарно разукрашен татуировками, что молчаливая Таль расчирикалась какой он красивый, потом покраснела и принялась доказывать Биалдэ что красивый так, а не эдак, ("ты же сама видеть, там!") потом тоже самое попыталась объяснить Кирханаш, - короче, несмотря на логику, что если этот наверное-капитан тоже не дурак походить по астралу, им наверное меньше нужна будет не-дура-эльфийка, они пошли общаться.
А духи, похоже, все таки любили слегка ненормальных, потому что татуированный капитан, действительно им оказавшийся, уставился на молчаливую остроухую совсем не так, как номер один и шесть, согласился что ему нужны полторы штуки бойцов (орки в лице и морде чуточку обиделись, но решили что иногда люди меряют по росту, а не качеству), подозрительная штука говорящей с чем попало от призраков до стихий, и ради этого можно провезти совершенно бесполезную на корабле штуку иршыка, только с уточнениями, что кормить его будут за счет хозяек. Что, в общем-то никого смутить не могло, поскольку питался иршык абсолютно любыми продуктами растительного происхождения, начиная от пролежавшего энное количество лет в матрасе сена и заканчивая любыми очистками из кухни.
И таким незамысловатым астральным путем одна нормальная орка, одна астральная орка, один нормальный иршык и одна нормальная астральная эльфийка отправились в Китаран.

Лиат шустро выскользнул на балкон, шмыгнул за угол и невольно поежился - холодный ветер здесь пробирал до костей. Из его комнаты уже слышались приглушенные голоса. Первый принадлежал Ораисте, высокой рыжеволосой эльфийке, заведовавшей всей внутренней башней. В нем слышались нотки усталого раздражения. Второй - обманчиво мягкий баритон - выдавал старшего исполнителя Каэнгхельма. Из-за сильного ветра трудно было различить слова, но юный аристократ и без этого знал все до реплики. А потому, обняв плечи руками, ждал конца разговора, и попутно размышлял - а не попробовать ли прыгнуть вниз? Если удастся удачно поломать ногу... Только вот даже кошка на мощеном внутреннем дворе крепости была отсюда едва различима. Шансы поломать именно ногу казались... призрачными.
Лиат был родом из очень хорошей семьи и взращен так, как и должен был быть сын Третьего Квестора Солнечного Двора. К сожалению, "взращен" не означало "вырос", и ребенок-разочарование был передан семейству отца-ошибки. В отцовском доме было уютно: сам родитель давно сбежал с кем-то юным, а престарелые матроны-хранительницы родовых регалий баловали юношу как умели. Конные прогулки, сладости и наряды быстро покорили сердце Лиата. К сожалению, его мать слишком быстро решила сменить гнев на милость и, к тому же, прибыла в поместье в самый неудачный момент. Застав будущую надежду семьи в чем-то розовом и кружевном, Третий Квестор пришла в самый разрушительный гнев. И теперь ее ребенок был вынужден жить здесь, на никому неизвестной окраине, в нужде, холоде и унижении. Но зато с блестящей военной карьерой где-то в далеком будущем.
В комнате, тем временем, стихли голоса. Выждав еще минуту, Лиат осторожно заглянул внутрь, за газовую драпировку. Пусто. Юный аристократ уже смелее проскользнул внутрь и, еще раз оглянувшись, облегченно упал на подвесной диван.
- Я говорила тебе! - Ораиста, рассмеявшись, выступила из-за дверного проема. За ней показались широкие плечи старшего исполнителя Каэнгхельма. Последний неодобрительно покачал головой.
- И это - сын той самой Илларии. Поверить только...
Лиат понуро сложил руки на коленях и выпрямил спину. Упреки в высоком происхождении ему приходилось слышать по нескольку раз за день - почти от каждого взрослого в этой башне. Он даже в какой-то мере жалел их - служители башни должны были сделать из юного аристократа мужчину и воина, но не могли даже толком наказать его за непослушание.
- Кеол'ар Лиат, - вздохнула Комендант Башни. - Завтра ты выходишь в поход с Эрайн'ин Атаром, в качестве адьютанта. Вашей задачей будет сопровождать исследовательскую экспедицию в глубину лесного массива.
Юный аристократ нерешительно прикусил губу. Он не знал даже, радоваться ему или грустить. Атар был чуть ли не единственным военным во всей башне, с которым приятно было проводить время. Еще не старый на вид, лейтенант стражи Каолхэ собрал за свою карьеру больше шрамов и баек, чем многие ветераны, и, к тому же, относился к Лиату просто как к неопытному юнцу, без обычного груза несбыточных ожиданий. Но вот экспедиция... Идти часами... днями по бурелому, без мягкой мебели, без смены одежды, без ванной... В прошлый раз в лагерь пробрался какой-то паук, и след от укуса потом не сходил целый месяц. В такой обстановке даже красивые шрамы Атара заставляли думать не о смелых вылазках и военном мастерстве эльфа, а о стрелах, дротиках, лезвиях, о настоящей крови и боли.
- Если ты не готов выйти завтра, будь добр, наведайся к медику, - рыжеволосая Ораиста улыбнулась проступившей на лице Лиата гримасе. - Я передам Атару.
Щеки юноши вспыхнули - то ли от смущения, то ли от гнева, то ли от гнева на собственное смущение. Если - эта - рыжая передаст лейтенанту стражи... Лиат боялся даже представить себе, как покажет потом лицо в общем холле. Это, пожалуй, было страшнее даже крови и стрел. И пауков.
- Я начну готовиться к завтрашнему заданию, - аристократ смежил веки, чтобы не видеть торжествующего лица коменданта. - Пожалуйста, передайте лейтенанту Атару.
- Буду счастлива, - голос Ораисты звенел. Она победно улыбнулась - но не юноше а Каэнгхельму - и, наконец, выскользнула из комнаты. Молчаливый старший исполнитель вышел следом.

Надо сказать, морем вся свежеиспеченная группа пользовалась... эм... передвигалась? Бултыхалась на его поверхности столь длительный срок? Страдала? Любовалась?.. - путешествовала впервые. Поэтому для начала Таль едва все не испортила, когда обнаружила что в материальном состоянии тоже можно перемещаться минимум в трех измерениях, только вместо астральной глубины тут обычная веревочно-мачтовая высота. Да, и трюм.
Когда эльфийку без особого восторга шестой раз попросили не лазить куда не просят, причем уже перестав беспокоится за ее здоровье и потенциальные переломы, зато всерьез озаботившись за сохранность узлов и не предназначенных для обезьяньих скачек перемычек, Кирханаш наяву представила, как терпение татуированного капитана истощается и остаток пути они продолжают или вплавь, или запертыми в самом тесном углу трюма.
Короткий приступ отчаяния достиг виновницы проблем, так что Таль вняла гласу разума и слезла. Орки ликовали целых восемь секунд, после чего блаженное дитя Заокраинного собрало протестующих охранников плав-средства в кружок и пообещала объяснить какую-то эльфийскую мудрость, по которой они неправы насчет запрета обезьяньих скачек. Поскольку Кир точно знала, что на общем Талианеа разговаривает не лучше нее, а сама она разговаривает не так, чтобы вежливо кого-то обучать, то...
Трое свободных матросов не поленились отложить свои дела и действительно вняли высшей мудрости, после которой похрюкивая от глубины озарения, или просто от смеха, согласились наставнице лазить на одну конкретную мачту по одному конкретному маршруту, а сами отправились передавать учение дальше. Через час шхуна рыдала и плакала, эльфийка получила новый пассажирский статус клоуна, а изумительно флегматичный капитан этого безобразия добродушно и серьезно вопиял с юта наверх, что думает остроухая леди насчет западного шквала.
К счастью для всех пассажирок, ни одна из них не знала значения слова «клоун».
Эльфийская мудрость же с отсылками на многочисленные труды не менее эльфийских мудрецов и ученых, объясняла что Таль никак не может скакать по-обезьяньи, потому что это прерогатива исключительно людей, чей дух был доведен до нынешнего именно из помянутых гордых приматов благодаря вот такенному списку Их, то бишь демонов, то есть богов.
К счастью для всех пассажирок, ни одна из них не знала, что эта теория эволюции у самих людей пользуется спросом разве что в анекдотах, а потому были убийственно серьезны.

Ночью по-эльфийски редко спящая Таль поняла, что море в Кааа столь же прекрасно, как великий океан Заокраинного. Мерцающие с небес звезды, как путеводные маяки древних душ в астрале, их тусклые, но не менее таинственные отражения в воде – отблески смысла, к которым привыкли частые обитатели нематериального. И так же невозможно без умения взять в ладони воду, сохранив в ней искры отражения.
- Завораживает? – негромко спросил подошедший колдун.
- Хочу... встретить дельфина! – искренне и восхищенно согласилась эльфийка. Опасно перегнувшись через фальшборт и, похоже, вполне способная нырнуть поискать разумных жителей морей, неприятности, или романтику прямо сейчас.
Человек так же тихо засмеялся, и вслух больше не произнес ни слова. Но встал рядом и чуть протянул руку вперед. Непохожий на гуманоида змей, в узорах повторяющих материальные татуировки капитана, которого Таль на причале восхищенно назвала «красивый!.. да не этот, а там!», предложил остроухому духу прогулку. И дух, конечно же, не отказался – когда выросшую в двух мирах эльфийку тревожила такая ерунда, как несовпадение реальностей?
Змей и серебристая танцовщица обнявшись упали в отраженные звезды, без всплеска уйдя в мутную глубину астрала чужой им обоим стихии – немного опасную, малознакомую, многоцветную как настоящее море и заселенную куда нагляднее материального океана. Историей, невнятным разумом планктона, могущественным присутствием тех, кого моряки называли морскими богами и демонами. Вспышками оставшихся в вечной памяти криков утонувших, погибших, и спокойно умерших в свой черед – змей слышал своих призраков, чуть-чуть замечая видения доступные эльфийке, а Таль плыла в ворохе понятных для капитана, но абстрактных ее пониманию размытых теней.
Теплые и холодные течения, окруженные ощущениями опасности или надежды, зарождающаяся вокруг недовольного демона роза ветров – колючая, как и ее создатель, хищники похожие на увеличенные, а бывало и мелкие образы колдуна, и целый пласт странного сияния настолько далеко (или это «глубоко»?), что даже вдвоем астральные путешественники не пытались туда спустится.
"Морские народы?"
"Чужой астрал, да".

До рассвета серебристоволосая девчонка и татуированный капитан стояли на носу шхуны и смотрели на воду.

За завтраком Кирханаш, в меру сил обучавшая Таль чистить рыбу и сама этим занимавшаяся, возмущенно спрашивала:
- Что такой смешно слова "чешуя"?!
Безуспешно, надо сказать. Ну, не считать же ответом, что каждый раз эльфийка начинала хохотать и рисовать пальцем в воздухе нечто, при очень большом желании угадываемые как узоры капитанских татуировок.

Формально Лиат был боевым целителем и жрецом. В официальное божество Империи, Отца-Солнце, не верило даже высшее духовенство, но храм вершил суды, назначал генералов и консулов, а также хранил архивы. По старой традиции, статус жреца носили все, кто спасал жизни, записывал историю или вершил судьбы от имени государства... Лиат проклинал эту традицию всякий раз, когда приходилось облачаться в длинную, неудобную, щедро расшитую золотом робу. К его возможностям как целителя это не прибавляло... Ну, ничего. Совсем ничего. А идти было несоизмеримо труднее. Не добавляла удобства и тяжелая заплечная сумка со скипетрами, склянками и перевязками, почти не оставившими места для необходимых личных вещей.
- Оружие надо носить наготове, - вздохнул Атар, одним взглядом окидывая «адьютанта» с кончиков ушей и до пяток. – И заколи волосы.
Отряд выдвинулся медленно, но вскоре начал набирать скорость – все (кроме Лиата) приспособились к мягкой, исчерченной корнями земле. Постепенно лес стал светлее и гуще: толстый слой игл под ногами сменился подушкой из листьев, и через нее кое-где пробивались молодые деревья или редкий кустарник. Про себя будущая надежда армии грустно выругалась: растительность постоянно цеплялась за края робы, и то и дело норовила поймать в колючие петли. По мере того, как стволы становились все толще, а расстояния между ними все больше, растительность под ногами тоже постепенно сходила на нет. Совершенно выбившийся из сил Лиат пытался подбодрить себя как умел. Его, выросшего в мирном сердце империи, всегда завораживала кошачья грация настоящих военных лучников, тех, что не видели тренировочных залов десятилетиями. Мысль о том, что сейчас он, может быть, тоже развивает в себе эту непринужденную гибкость, была приятной, хотя и не особенно достойной доверия.
Лиат как раз споткнулся о корень, рассматривая, как легко и не глядя движется впереди один молодой охранник, когда его волосы слегка взьерошил то ли наконечник чьего-то лука, то ли крупное насекомое, пролетевшее мимо. Сзади и слева взвыл кто-то из экспедиции. Кто-то другой резко толкнул юнца в спину, опрокидывая его на землю. И почти сразу же раздался командный голос Атара.
Юнец еще успел подумать, что припомнит кому-то разбитую бровь, но потом происходящее, наконец, накрыло его с головой. Исследователи уже послушно лежали в листьях лицом, а над ними в полной мере развернулась борьба из духовых стрелок, дротиков, стрел и магии. Лучники рассыпались по округе и беспрерывно стреляли, не давая троллям расслабиться. Зеленые лесные жители – забавлялись, выслеживая охранников. Руки Лиата отказывались подчиняться от страха, но в нем совершенно некстати проснулась гордость бойца: Атар и его стрелки сражались за общую жизнь. На то, чтобы развязать рюкзак, ушла целая вечность, еще больше – на то, чтобы вспомнить, зачем это было нужно. Юнец сначала попытался послать разрушительную волну созидательным скипетром, потом чуть не сделал наоборот, но в итоге тяжелое облачко настоящего зла поднялось на верхние ветки – туда, откуда особенно часто летели духовые снаряды.
Целитель ожидал лавины из мертвых тел, но вместо этого получил целую очередь плохо направленных стрелок. Пара достигла цели. Подобрав робу и скипетр, Лиат неловко но шустро укатился за дерево и... расплакался. Разрушительный свет был единственным, на что юный аристократ надеялся как боец, и сейчас, в хаосе неожиданной схватки, со стрелками в плече и бедре, в шаге от мертвого лучника (Лиат не мог рассмотреть лица и не узнавал спутанных волос), в ответственности за экспедицию... Юноша отчетливо видел сквозь слезы, как вниз по стволу соскользнуло землисто-зеленое тело, но убраться с видного места уже не успел. Тролль-охотник думал намного быстрее. К раскрашенным фиолетовой краской губам чудовища плотно прилегла трубка, тощая грудь мерно вздулась и вдруг опала. После этого мир потемнел.

Ночь была особенной. Таль была в этом настолько уверена, что сообщила всем остальным, чтоб они уж точно ее не пропустили, но не-астральные спутники пропустили ее честное предупреждение мимо ушей. Что немного задевало – с каким-то... привычным видом. Как будто она каждый вечер такое говорит. (Что никак не соответствует истине – особенные ночи не могут быть всеми подряд. Только – каждая вторая).
Но так как к материальным народам следовало относится со здоровым астральным снисхождением, и не пытаться их учить чему-то им заведомо непонятному раньше чем они выскажут желание таковому научится, долго переживать эльфийка не стала. Проводив остальных спать, привычно устроилась у носовой фигуры, и, обняв выточенное дерево, с восторгом (и мысленным визгом «йя-я-яяа-а-аах!») плюхнулась в полюбившиеся просторы мутного морского Заокраинного. Сущность носовой фигуры нервно дернулась и попыталась отодвинутся от пылкого духа, но тот, бодро повесив на ей на шею какое-то травянистое ожерелье, с писком «да-а-а-ааскоооорой!» сама куда-то умчалась.
Ожерелье, долженствующее работать для гуляющего духа маяком домой, минуту повисело ровно и подозрительно скособочилось. Носовая фигура тяжело вздохнула.

Полет Таль прервало неприятное чувство чужого присутствия. Причем не такого, когда каждый занят своим делом и друг другу, даже сидя на головах, не мешают, а словно... словно... Ты – занимаешься своим делом и никому не мешаешь, а за тобой попятам бегает ненормальный и кричит, что ты ему мешаешь спокойно бегать. К слову, не такое уж редкое ощущение ни для эльфа, ни для астрала, кто бы и как бы иначе не думал. Ибо в Заокраинном всегда хватает эксцентричных особей (например духи предков... вы знаете как могут доставать предки, которые где-то с твоих тридцати и до ста тридцати лет считают, что молодежь ничего не умеет?), и вообще Заокраинное такое большое, что там кто только не водится, а иногда нечаянно действительно кому-то мешаешь.
Наученная определенные количеством горького опыта, Таль не стала игнорировать неприятности до упора, пока они не начали бить по голове, и, остановившись, прислушалась.
На предков не походило. Даже на очень старых предков.
Но мешало изрядно.
Немного подумав, Талианеа подвинулась сначала вбок, потом в другой, собралась в компактную кучку и даже слегка замаскировалась, но ощущение помех ничуть не изменилось. Скорее, с ее маскировкой, даже усилилось. Таль пришло в голову, что она наступила на мозоль морского демона, у которого грибок на эльфячьи способы маскировки, и теперь остается только до потери пульса искать демона чтоб извинится, иначе еще проклянет сгоряча.
Мысль вызвала бурный всплеск энтузиазма, потому что Таль представила это на полном серьезе (благо были инциденты), а бурный энтузиазм эльфа в родном краю, но слегка не знакомой локации... О, кот в мешке, которому сказали что мешок сейчас кинут в воду, на фоне Талианеа – образец спокойствия и сдержанности.
В общем, в итоге нервных метаний, чужое присутствие стало ближе, а обратная дорога – немного абстрактной и, кажется, удлинилась раза в три. Следующая мысль, довольно логичная, как раз о том что придется еще возвращаться, заставила эльфийку подумать не астральной чакрой (пониже талии), а чем-нибудь повыше, в идеале тем что в голове, так что взвесив «за и против», девушка поставила еще один лишний маячок, и отправилась дальше. Раз уж заплывать, так узнать за чем плавали...
«Зачем» чем дальше, тем сильнее походило именно на демоническую мозоль, благо на самого демона уже не тянуло, а вот чем-то загадочным, темным, с налетом отчаяния и боли, и все усиливающейся связью с жестами Таль, - попахивало. По внутренним часам Таль дело близилось уже к утру, когда присутствие наконец разродилось встречей.
Из темноты той Заокраинной дыры, куда Талианеа в здравом уме... э-э... ну, без веских причин вряд ли бы забрела, навстречу осматривающейся мысли вылетела почти такая же, только очень хватательная, и, нащупав любопытный эльфячий нос, без промедления в него вцепилась.
Таль ахнула и принялась спасать орган обоняния, не без основания считая что это ни в какие астральные рамки вежливости не лезет, а значит можно не церемонится – и даже нужно, ведь нос ей дорог. Чужие хватательные рефлексы не уступали, но после некоторой борьбы ослабили зажим и переползли (были оттянуты) на более удобные плацдармы для хватания. У Таль появилось чувство, что в одноместный... хм... ящик запихнули двоих, и теперь им там удобно и комфортно как в одноместном... гробу! А учитывая, где все это происходило, вместо ящика впору было сказать «подводный корабль», либо «бочка в полете». Чувство полета безнадежно исчезло, даже с освобожденным носом.
Хватающаяся темнота, которую только из-за отсутствия когтей-зубов не хотелось назвать глубинным хищником (точнее все равно хотелось, но все таки не называлось), нервно елозила, грозя не то развалить одноместный гроб, не то выпихнуть из него более легкого.
На короткую секунду Талианеа представила, как ее – рожденную для астрала и в астрале – в этом самом астрале выпихивает из собственного разума непонятно что, - и потом как оставшийся без якорей дух преждевременно и мгновенно переходит в нематериальную форму существования, то есть становится тем, что эльфы небрежно именуют глюк... галлюцинациями, привидениями или «безвременно потерянными», как ее прошиб холодный пот. Сущность захватчика от эльфийского ужаса застыла, как от удара по голове (это на самом деле схожие понятия), так что Таль отцепила хватателя, и, вернув какую-то свободу маневра, разделалась с глупым понятием одноместного гроба.
Сделав его двухместным.
В конце концов, думать о пространстве (даже мысленном) и размерах разума в отношении нематериального и – эльфийских разумов – было наивно. И то и другое слишком гибкое.
Подобранное перестало напоминать спрессованную медузу и с некоторым трудом и прорехами развернулось в гуманоидного духа. Может быть мужского. Может быть воинственного. Определенно сухопутного. И может быть... смертного.
А самое странное, ни разу, вообще ни разу – не астрального.
В том смысле, что существо походило на разум живущий в материальном носителе... то есть в материальном мире, но у него не было ни одной нити и привязки к этому носителю, и одновременно оно выглядело так, что если Таль выпихнет его из собственного контура – его размажет ровным слоем по местному астралу. В это самое, глюк-привидение.
«Я подобрала астрального котенка!» - возрадовалась часть эльфийки, та, которая отвечала за романтику, оптимизм и наивность. И котят.
«Я не котенок...» - заторможено ответила другая часть, - такое чувство, что тоже эльфийская, только все таки не эльфийская.
Чувство двухместного гроба сменилось чувством шизофрении.

Глава вероятно вторая.

Китаран
Утро началось... скажем так, это состояние было знакомо скорее Велемиру, чем Талианеа, и вообще само понятие что утро началось эльфийке тоже было несколько непривычно. Регулярно ложиться спать, по ее мнению, было излишеством на которое краткоживущие тратили неприлично много своего срока. Но с некоторых пор сама полюбила... нет, не спать – но пребывать в нереальности не через Заокраинное, потому что привычный мир из которого напрочь исчезло одиночество перестал быть таким уж привычным, и даже уютным.
Но эльф который стал пренебрегать второй половиной мироздания по умолчанию становится не очень счастливым эльфом, наверное слегка перекошенным, поэтому проснувшись и очередной раз убедившись, что действительно проснулась и находится в текущих реальностях, Таль для начала глубоко вздохнула, сообщила своей второй половине что ничего смешного нет, потом повторила это три раза в разных выражениях – все, конечно, не вслух... Потом вздохнула по поводу этого, и отправилась заплетать косу. Спутницы спали, что было видно даже без раздвоения, хотя тот факт что вместо Биалдэ она почти все время видела волка, раздражал. За время утреннего марафета – весьма непродолжительного, несмотря на количество волос, - Таль раз двадцать успела попытаться посмотреть на местный астрал, и столько же раз фигурально выражаясь стукнуться лбом с Велемиром. Первые полтора раза он, вняв недавней просьбе, даже почти не ругался. Еще восемнадцать – непрерывно ругался. То есть он решил, что иронизирует, а Таль сначала жутко расстроилась, а под конец озадачилась и спросила, что это обозначает. После чего стукнулась лбом даже не фигурально, ибо старший-младший человек не ответил, но очень громко подумал...
Кирханаш открыла один глаз, убедилась что есть в этом мире нечто постоянное – шишка на лбу эльфиечки – и уснула обратно.
Потирая голову, разнесчастная любительница Заокраинного уловила запах еды и к своему ужасу осознала, что рефлексы Велемира опять работают. Совершенно неправильно. После чего, в ужасе пометавшись (тоже мысленно, к легкому трепету непривычного к таким страстям человека), энергично собралась и выскочила за дверь. Потом своим фирменным жестом развернулась на одной ноге, прокралась обратно, написала высокоинтеллектуальную и полную грамматических ошибок записку (общий – такой общий...), и со второй попытки покинула комнату. Велемир еще раз громко подумал какую-то скабрезность на тему утренних побегов, но благодаря опыту Таль героически не свалилась с лестницы и не менее громко подумала о младших расах в целом и младших в частностях. На полном серьезе, как всегда...
При этом, кстати, у наемника появилось ощущение, что эльфы или размножаются по-другому, или конкретно это счастье до сих пор верит, что эльфят приносят аисты. А еще – что через пару лун он сам поверит в аистов и капусту, учитывая как трепетно общается со всей флорофауной... это счастье.
Вот да-да, как раз – не успела выйти за порог, как вляпалась в цветочную лужайку и застряла, как будто он не человек, а наваждение сквозь которое можно пропускать все цветочные разговоры.
«Вы – очень мутное наваждение» - тотчас пришел комментарий.
Часа через два от неполноценного общения сквозь кое-кого голова заболела и у Велемира, у которого болеть было нечего, и у Таль, для которой это было еще страннее чем заболеть от дыхания, поэтому глубоко недовольные друг другом, но вроде бы слегка расцепившиеся (хотя бы громкие мысли перестали слышать) после сна соседи отправились дальше. То есть эльфийка отправилась, старательно пользуясь половиной своих чувств и испытывая оттого море дискомфорта пополам с морем удивления («ой оно оказывается шевелится!..»), а Велемир очередной раз проклял все на свете и попытался представить прекрасное скорое будущее, когда отцепится от чужого восприятия и будет нормально спать, нормально двигаться и нормально думать.

Еще через два часа прохожие Китарана могли наблюдать картину эльфа, разговаривающего самого с собой, и выглядящего... как обычно выглядят астральные – очень странно.
- Нет, здесь я еще не проходила. Нет, я уверена и... Что? Да, очень смешно, просто не представляю как ваш народ... при чем тут аисты? Какая капуста? Да не проходила я еще здесь, мне восемь поворотов и два слоя назад сказали что сначала три раза направо, потом прямо-прямо-прямо... прямо! Да! Нет! Да! Три! Велемир, капуста – это капуста, а младшие – это вы. Если я умею ориентировать в Заокраинном, в портовом тоже смогу. А? Нет, лучше не объясняйте... Во-о-от, мост со статуей у которой отломано крыло, я же говорила. Как это «не туда»? Что?! Да если бы... если б... вы! Вы!.. умели думать!.. ваш народ!.. ой!
Тут типичный астральный эльф, увлекшись, стукнулся о лапу статуи, которую очень энергично обмахивал руками, и ненадолго замолчал, прислонившись к постаменту и грустно рассматривая прохожих и речку. Затем проникновенно сказал каменному бескрылому инвалиду:
- А все вы виноваты... – и побрел по мостику. На полдороги легко вскочив на перила и танцующей походкой пробежав до конца, оставив у невольных зрителей точное знание, что астральные – очень странные существа, которые то ли слишком грациозны, то ли слишком неуклюжи...