... игры "по мотивам", жизнь любимых персонажей, значит?
А у меня как раз есть на примете такие.

Когда-то был тут один прикл Предания Эвали мастера Кысь.
Я забираю оттуда только своих персонажей и свою локацию. Таверну, которая легким движением руки превращается в гостиницу. Гостиница эта находится... как ни банально - на перекрестке. Это место, куда попадают разными путями и из разных миров, и также уходят (но терминаторам и чОрным-чОрным манчам, изучившим за пятнадцать лет своей сиротской отверженной жизни все запретные школы магии и кулинарии решительное нет). Не смотря на то, что на перекресток ведет множество путей, предпочтение отдается персонажам в стилистике разного рода фэнтези, реальности, стимпанка, можно техномагии, но в меру, и помните, что из-за особенностей местности приборы могут выходить из строя, а заклинания работать в полсилы или некорректно. Не надо анимешных девочек (и мальчиков), которые вываливаются из портала прямиком в обморок, а придя в себя слабым голосом вопрошают "Где я?". Если уж ваш персонаж остановился в этой гостинице, то он хотя бы приблизительно знает, кто он и куда шел. Ну, что с того, что слегка заблудился и теперь, возможно, действительно не очень четко представляет, где он - с кем не бывает. Кстати, вы ведь способны расплатиться? Не думаете же вы, что вас сюда бесплатно пустят только за то, что вы путешествуете между мирами.

Предпочтение отдается постам коротким и умеренной длины, надоело читать километровые простыни, хочу как ра-а-аньше!. Совместки, если кого-то вдруг попрет, тоже просьба резать на кусочки и выкладывать по мере написания, а не 20 тыщ раз в неделю.
Игра открывается в разделе свободного отыгрыша, так как не предполагает конкретного сюжета (еще раз: я не обещаю сюжета, это просто игра, как пойдет, может она вообще никак не пойдет) и создается только для того, чтобы немного пофлудить со старыми персонажами(моими) и какими хотите(но сперва обсудим) вашими персонажами.
По вопросам участия - сперва в личку, так как я не хочу обнаружить в своей гостинице какого-нибудь незарегистрированного Чужого.

У прикла есть ОБСУЖДЕНИЕ для описания персонажей.

-----
Легкий ветерок пронесся над деревьями, колыхнув бурые листья, стукнулся в окна, с сухим шорохом пронесся сквозь метелки демнолиста. Ветерку казалось, что все это он уже видел когда-то, в другом мире и в другом времени. Ветерок был озадачен, ведь он ничего не знал о дежа вю.
*топикстартер настолько ленив, что берет заглавным постом этого прикла свой собственный первый пост из прикла прежнего

Оккупировавшая верхушки вязов стая ворон приветствовала новый день громогласным карканьем. Упитанный оранжевый кот не удостоил птиц и движением уха, невозмутимо прошествовав по дорожке к дому. Едва лишь кошачья лапа коснулась последней ступеньки крыльца, дверь приоткрылась, и толстяк ловко просочился в помещение.
Внутри царил полумрак. Посаженные у дома вьющиеся кустарники препятствовали проникновению света, и только несколько отчаянных лучиков, пробравшись сквозь густую листву, чертили узоры на каменном полу.
Недостаток света в помещении компенсировали развешенные по стенам стеклянные грушеподобные колбы, испускающие неяркое и однотонное – в это время суток – сияние. Внутри, если приглядеться сквозь рельефное стекло, можно было различить клубки каких-то аморфных существ, вяло копошащихся на дне.
Важно прошагав вглубь залы, оранжевый кот с легкостью, которой невозможно было заподозрить в этой откормленной тушке, вскочил на барную стойку и по-хозяйски прошелся по темной поверхности.
- Опять с грязными лапами? – раздался мелодичный голосок. В тональности, впрочем, не слышалось упрека. Посреди помещения, уперев руки в бока, стояла девушка. Подчеркивающее гибкую фигурку темно-зеленое в тонкую светлую полосочку платье с высоким воротничком было застегнуто до самого горла на множество мелких пуговиц. Длинные черные волосы девушки заплетены в тугую косу. Через плечо переброшена белая тряпица – Перпетуя только что закончила протирать круглые столики. Черные и белые, они были расположены по залу подобно клеткам на шахматной доске. На каждом – маленькая стеклянная колба с чем-то мерцающим и копошащимся.
- Где эти бездельницы? – низкий глубокий голос раздался откуда-то сверху. На последних ступенях ведущей на второй этаж лестницы появился хозяин. Хмурый, как и всегда.
- Хлоя еще не проснулась, Ная - не возвращалась, - можно было не глядеть в миловидное лицо Перпетуи, чтобы понять: девушка улыбается.
- Проклятье, - выругался Дерраби. Впрочем, ругательство не относилось к помянутым бездельницам – Итан держал перед собой листок бумаги, внимательно изучая написанное, - Этот бесстыжий фермер опять заломил цену. Думаю, настала пора с ним побеседовать, - рука с чувством скомкала листок, а голос не предвещал ничего хорошего бедняге-фермеру. Итан прицелился и запустил бумажным комком вперед и вниз. Перелетев через залу, снаряд угодил прямиком в слабо тлеющий камин, где моментально полыхнуло, точно то была не простая бумага, а некое взрывчатое вещество.
- Апперетивчик неплох, но где же основное блюдо?!! – пронзительно завопило из камина спустя мгновение, - Пети! Кота-то она накормила! Петиии!! Я не могу ждаааать!!!
- Сейчас, Джассинер, - девушка в зеленом платье направилась в угол, где находился ящик с дровами. Казалось, ничто – даже этот резкий требовательный голос не может вывести Перпетую из равновесия.
А Дерраби все стоял на верхних ступенях лестницы, касаясь пальцами правой руки виска, будто у него болела голова. В левой руке у него был очередной листок. Секунду спустя хозяин смял и его – видно не только фермер потерял совесть. Очередной бумажный комок полетел через зал, правда на этот раз не в сторону изголодавшегося Демона Очага. Бумажный снаряд стукнулся о стоящее в другом углу обшарпанное пианино, крышка которого откинулась сама собой. Сперва клавиши, будто спросонья, издали несколько хрипло-фальшивых аккордов, а после, точно очухавшись, принялись наигрывать бодрую, но ненавязчивую мелодию.
- Ну что ж, всем – доброго утра, - изрек Дерраби. Доброжелательности в этом голосе было столько же, сколько тепла в декабре.

Темны воды Малого Стикса, многие тайны скрывают глубины и не разглядеть дна... но можно нащупать ногой. Вообще-то, местные называли эту речку Вонючкой, пока один заезжий философ не углядел в мутном и своенравном ручейке, протекающем в четверти часа ходьбы к востоку от гостиницы, сходство с некой мифической рекой. Мифическая - это просто означает очень-очень далеко отсюда. Так полагала Ная. То есть, действительно далеко, а не относительно далеко. Если знаешь, как правильно пользоваться Перекрестком, можешь попасть куда угодно за считанные мгновения. А того, кто действительно знает, как пользоваться Перекрестком, назовут легендарной личностью. Когда, наконец, поймают. Даже господин Дерраби, проведший здесь немалое количество лет и отстроивший (а может и отобравший у прежних владельцев, никто не знает) гостиницу, иной раз возвращается в крайне скверном расположении духа и потрепанном виде, а ведь выходил в близлежащий мирок за покупками (или сбыть контрабандный товар подельнику) и всего-то решил обратный путь срезать, да не на тот камень наступил, и оказался демон разберет где. Перекреток неточностей не прощает. Если уж вы однажды нашли к нему дорогу, будьте любезны запомнить и не ошибаться. Однако же к постоянным обитателям Перекресток снисходительнее, а вот новичков пугать и путать любит. К некоторым, впрочем, проявляет неожиданную симпатию, как к тому чокнутому философу, например...

Худая коротко стиженная брюнетка, одетая в черные брюки и куртку, сидела на крутом берегу Малого Стикса, свесив ноги и забросив удочку. До рассвета Ная успела уже выловить из темных маслянистых вод вполне целый ботинок сорок первого размера, старый фонарь и дохлую каракатицу. Из этого она зключила, что день обещает быть ясным.

----
НРПГ: уважаемые игроки, если ваши персонажи уже живут в гостинице, вы можете начинать свой день, например, в номере, обстановка которого отдается полностью вам на откуп. Не забывайте только об условно фэнтезийном антураже и то, что некоторая мебель а гостинице перемещается самостоятельно и может укусить.
Количество этажей в гостинице неизвестно, пока разрешается селиться со второго по четвертый. И выбирайте себе номер комнаты. Номера комнат в гостинице расположены хаотично и никак не упорядочены.

Или же спускайтесь\заходите в главный зал, кто там сейчас находится, указано в первом посте. Спешите, пока все не разбежались.

Нэйтан ненавидел вставать по утрам. Ночь это пора, когда мир сбрасывает пыльное тусклое платье обыденности, примеряет богатые одежды таинственности и волшебства. Жизнь, по глубокому внутреннему убеждению мага, начиналась именно ночью. И будь он владельцем обыкновенной торговой лавки, пришлось бы выбирать между любимым делом и желанным образом жизни. Но лавку Нэйтана сложно было назвать обыкновенной, как и его клиентов.
Сюда захаживали как авантюристы, искатели приключений, так и солидные деловые люди. Подозрительные во всех отношениях личности толкались у прилавка вместе с изысканными дамами и их вельможными спутниками. Даже обыватели, захаживающие за той или иной магической мелочёвкой, и те принадлежали к волшебным мирам. И кого удивит, что магазин необычных товаров работает в необычное время? Да и миров, куда вела входная дверь лавки, было не мало. В одном жаркий полдень, в другом живописный закат, в третьем полярная ночь. Всем не угодишь. Вот Нэйтан и не пытался. Открывал лавку когда было желание, но и нередко уделял внимание старым клиентам в неурочный час.
Вот и сегодня он поднялся раньше обычного. По времени того мира, где Нэйтан провёл ночь, настало уже обеденное время, а в «Вороньем гнезде» только-только начиналось утро.
- Хозяин соизволил проснуться, - издевательски протянул детский голосок. Маг удивлённо приподнял бровь и лишь затем с некоторым трудом разлепил глаза. Над ним парила в воздухе ангельского вида пятилетняя девочка. Белокурые локоны, жёлтенькое платье маленькой принцессы, невинные голубые глазки.
- Теперь ты хочешь, чтобы пошли слухи о том, что я использую детей? – устало спросил Нэйтан. Едва босые ноги опустились на пол, как к ним резво подскочили стоящие неподалёку тапочки.
- Конечно, хозяин, - пролепетал демон, выбравший сегодня облик ребёнка. – И я постараюсь, чтобы слух о том, что вы приторговываете детьми был самым невинным.
Маг только вздохнул.
- Аттхэ, будь хорошей девочкой, оставь меня одного хотя бы в ванной.
Демон только собрался возразить, как заметил в руке хозяина тонкую, декоративную на вид цепочку. На маленьком личике появилось задумчивое выражение. Не став дожидаться результата интеллектуального усилия демона, Нэйтан ударил цепью по надоедливому созданию. Та успела увернуться, провалившись сквозь пол.
- Хозяин не в духе, - резюмировала откуда-то из паркета Аттхэ и платяной шкаф согласно хлопнул дверями.

Комнаты в гостинице действительно нумеровались очень вольно. К примеру, на третьем этаже, между восьмым и тридцать седьмым номером, находилась дверь, щеголяющая лакированной табличкой «№2012». Кое-кто мечтательный делал из этого вывод, что число комнат в «Вороньем гнезде» чуть ли не бесконечно. А кое-кто более практичный утверждал, что просто однажды однокомнатный номер двадцать и однокомнатный номер двенадцать, заскучав, решили съехаться. Рассматривался еще вариант, что загадочное число – всего лишь чья-то шутка, но последнее предположение было с негодованием отвергнуто как самое скучное.
Жили в этом замечательном двухкомнатном номере две сестры, молодые и не обделенные магическими способностями особы. Поселились там они с неделю назад, заплатив сразу за два месяца. Платила, к слову сказать, младшая сестричка – редкостная тихоня, относящаяся к породе тех людей, в чьих душевных омутах водятся на редкость крупные и непуганые черти. Что же до старшей сестрицы, то искать нечисть в ее душе никому бы и в голову не пришло, потому как она сама в любое время дня и ночи напоминала черта, секунду назад выскочившего из коробки. Горящей.

В это утро обе сестры (против обыкновения) спустились к завтраку одновременно. Младшая, Поли, не торопясь сошла вниз по лестнице, придерживая левой рукой подол длинного, до пола, серого шерстяного платья. Старшая съехала вниз по перилам, что выглядело весьма пикантно, так как на Леоне в тот момент был только махровый халат легкомысленного розового цвета.
- Доброе утро, господин Дерраби, - поздоровалась Полимния, поравнявшись с хозяином гостиницы. - Доброе утро, Перпетуя!
Лео приветственно помахала обоим рукой и, распространяя вокруг себя запах мыла и чего-то горелого, прошествовала к своему любимому черному столику рядом с пианино.
- Ой, я тут на какую-то бумажку наступила. Чуть не сожгла ее с перепугу! Надеюсь, ничего важного?
Любопытная Леона уже разворачивала тот самый листок, который незадолго до этого был скомкан и отправлен в полет мрачным Дерраби.

Хозяин коснулся пальцами края шляпы, с которой не расставался и в помещении. Затем развернулся и отправился прочь по коридору.
Подобранная Леоной бумажка была исписана мелким неаккуратным почерком и могла похвастаться большим количеством живописных клякс. Среди всего этого однако можно было различить перечень разнообразных инструментов, преимущественно строительных, с ценами на них. Особо же выделялась надпись: Кнут 3м. Диаметр ручк/клякса/, длина 30-34 см, бахрома 10 см, на конце хлыст из сыромятной/клякса/ длиной /клякса/, шириной 5-8 мм, толщиной 2-4 мм. Особо приспо/клякса/клякса/емонов.

- Доброе утро, - начала было Перпетуя, оторвавшись от полива колючих растений, украсивших подоконник, но ее прервал пронзительный вопль из камина.
- Это мое, МОЕЕЕЕ! Скверная девчонка, все, что роняется на пол и имеет способность гореть - мое!!! Отдай сейчас же! - верещал каминный демон Джассинер, сердито шипя и искрясь.

- Умерь пыл, Джасс! Тут твой господин как раз кнут от демонов решил приобрести. Трехметровый, между прочим, - Лео сладко потянулась, заведя руки за голову. В правой руке молодой колдуньи трепыхалась, словно живая, многострадальная записка.
Полимния вздохнула, молча подошла к сестре, забрала у нее скомканный листок и скормила его вопящему демону. Леону это нисколько не расстроило – ее мысли немедленно заняло другое:
- Перпетуюшка, пожалуйста, скажи, что завтрак скоро! Я – не человек, если с утра не отведаю яичницы, ты же знаешь!
Остановившаяся у камина младшая Дешо медленно рыжела, приобретая неуловимое сходство с огненным демоном. Мраморная кожа Полимнии становилась рыжевато-бронзовой, волосы начинали золотиться, а в глазах зашевелились нехорошие искорки.

- Кнут от демонов?! Да как можно?! - разверещался пуще прежнего Джассинер, но тут же утих, получив желаемое.
- Еще минутку, - заверила Перпетуя Леону, - Сейчас будет, так ведь?
Последний вопрос был произнесен громче остальной фразы и был обращен в сторону кухни.
Оттуда что-то гулко ухнуло в ответ.
- О благодарю-благодарю, прекрасная леди - рассыпался в благодарностях Джассинер, но тут же обеспокоенно заерзал на угольях: - Ээээ? Ты чего это? Чего там смотришь? Эй вы, чего она так смотрит?!! Не забывайте, в этом заведении только одна вакансия огненного демона и этот огненный демон - я!

- Эээээй! Ты смеешь на меня кричать, негодный мальчишка?!! - заголосила в ответ Полимния, составив Джассинеру достойную конкуренцию по части громкости.
Заливисто хохочущая Леона вмешиваться явно не торопилась. Страсти тем временем накалялись:
- Это ты-то - ужасный демон?! Да ты ужасных демонов не видел!!! - окончательно вошла в образ младшая Дешо. Ярко-рыжие волосы девушки разве что не дымились.
Лео легонько тронула Перпетую за локоть:
- Когда надоест слушать перебранку, сбейте мою сестру с толку каким-нибудь странным вопросом. По-настоящему странным, совершенно неуместным. Посмотрите, что будет.

- Да ты чтоооо, да ты!.. Да ты!.. Драааазнишьсяаа?!!! - взвыл Джассинер, почти вырываясь из камина и едва не касаясь язычками пламени Поли. Он еще сдерживался: помнил, что ему было от хозяина, когда в прошлый раз попытался обжечь постояльцев (не по его, хозяина, приказанию, а так просто), но уже явно был на пределе. Увидав это, Перпетуя решила воспользоваться советом, шагнула к сестре Леоны и после секундной паузы выпалила:
- Скажите, Полимния, так значит это правда, что вы на днях обручились с господином Нэйтаном?!
Она не была уверена, достаточно ли странен вопрос, но надеялась, что он будет хотя бы неожиданным.

- Да!!! Нет! Чтоооооооо?.. - голос Полимнии с каждой секундой терял в пронзительности и силе. Начав с возмущенной интонации, она быстро съехала на вопросительную, а закончила жалобно-растерянной. Выдавив: «Извините, Джассинер!», она отпрыгнула от камина с таким проворством, будто на ней был костюм для скалолазания, а не тяжелое старомодное платье.
Изменения коснулись и внешности девушки: на Поли как будто вылили сильно разведенное водой зелье невидимости. Подол ее платья вдруг окрасился в цвет пола, живот побелел в тон ближайшего столика, на груди обозначился силуэт светильника, а на лице появился причудливый рисунок – колючие растения и перекрестье оконной рамы.
- Пожалуйста – сеанс стихийной мимикрии. Попробуйте резко выскочить на нее из-за угла с криком «Буу!» - получите то же самое. И она еще говорит, что я сумасшедшая, - с триумфом изрекла Леона.
- Мы с сэром Нэйтаном? Да я бы никогда, я же… он же… - бормотала метаморф.

- Что он?.. - раздался заинтересованный мужской голос от входа. Упомянутый Нэйтан как раз пытался протиснуться в дверь. Свёрнутый в рулон средних размеров коврик в руках мага зацепился краями за дверной косяк и отчаянно упирался, не желая пропускать человека внутрь. Чертыхнувшись, Нэйтан уронил упрямый рулон, тот моментально раскатился в блин и попытался уползти. Эта дерзость была отмечена метким пинком начищенного ботинка, заставившим ковёр всё же переместиться за порог гостиницы.
- Место, - рявкнул рассерженный маг и коврик послушно расстелился у входной двери.
- Простите, леди, - сердечно извинился Нэйтан, коротко поклонившись присутствующим дамам. - Мне показалось, или вы говорили обо мне?
- Могу поспорить, всякие гадости, - радостно предположила пятилетняя малявка, вошедшая следом.

- Кто-то женится? - произнес звонкий голосок откуда-то сверху. Хлоя появилась на лестнице по своему обыкновению: растрепанная, в полупрозрачной ночной сорочке, которая скорее подчеркивала, нежели скрывала ее прелести.
- Я мечтаю погулять на свадьбе!
- Нет-нет, понимаете... - пробормотала покрасневшая Перпетуя, - Поли, прости, я просто... я не хотела, чтобы Джассинер разошелся, сама не знаю, зачем я это сказала.
- Господин Нэйтан! Так это вы женитесь? - звонко вопросила Хлоя, спускаясь по лестнице и кокетливо виляя бедрами, - А ваша невеста - ревнивая, мм?

- Я надеюсь, что нет, - пробормотал маг, зачарованно следя за покачивающимися бёдрами Хлои. - Но мы с наречённой ещё не представлены друг другу, так что не могу ответить со всей уверенностью.

- Признаться, я понятия не имею, насколько Полимния ревнива, - сначала присоединившаяся к всеобщему развлечению Лео перехватила взгляд младшей сестры, полный неподдельной муки, и резко сменила тактику: - Но не переживайте, уважаемый Нэйтан. Вас за мою сестренку сосватали случайно, полминуты назад, и исключительно ради того, чтобы сбить ее с мысли. По неосторожности она… как бы объяснить… попала в унисон с Джассом. А зная его темперамент – требовалось задушить их драку в зародыше. Однако Поли, душечка, имей смелость объясниться, почему ты «никогда бы не» с сэром Нэйтаном? Он у нас мужчина видный; Пети, Хлоя – подтвердите!
Только когда краешек стола шевельнулся, стало заметно, что там все еще стоит мимикрировавшая под обстановку Полимния.
- Видите ли, мы с сестрой впервые приехали в Эвали еще детьми. Вы тогда мне казались очень старым, то есть, взрослым, кем-то вроде дяди или папы. И до сих пор я не привыкла думать о вас… в ином качестве. Я имею ввиду, что… Место!
Последнее слово адресовалось начавшему потихоньку оживать коврику и точь-в-точь повторяло властную интонацию мага.

- Аааа! Теперь она будет дразнить тебяаа, большой и темный! - удовлетворенно сообщил Джассинер, внимательно следивший за происходящим и не упустивший изменения в интонациях Поли.
Хлоя сбежала вниз, прошлепав босыми пятками по ступеням, и остановилась, оценивающе оглядывая мага с ног до головы.
- Ну и прекрасно, - заключила она и одарила Нэйтана лучезарной улыбкой, - Взрослый и опытный мужчина должен многое знать и уметь. Вы ведь умеете, так ведь?
- Хлоя! - смущение Перпетуи было не меньшим, чем у Поли. Удар гонга, прозвучавший со стороны кухни, оказался как нельзя кстати, и Перпетуя кинулась к окошку раздачи, откуда по гладко отполированной столешнице выкатились подносы с дымящимися тарелками.
- Яичница, мэм! - констатировал гулкий голос.

Нэйтан примирительно улыбнулся и тихонько шепнул Хлое на ухо: "Ещё как умею".
Уже для всех, громко, он добавил: - Завтрак - самое волшебное из известных мне слов. Надеюсь, найдётся что-нибудь и для меня? Кстати, - спохватился маг, - чуть не забыл.
Он выудил из кармана камзола милую деревянную статуэтку в виде ворона и протянул Хлое.
- К этой вещице привязан ваш новый охранный коврик, - пояснил Нэйтан. - Пока она в доме, ковёр не покинет его и будет охранять от незваных гостей. Дерраби знает, как заставить демона слушаться ваших голосов. Дайте ему денёк пообвыкнуться, он перестанет пытаться уползти от порога. Стирайте по мере надобности как обычный ковёр.

Хлоя приняла статуэтку из рук мага. На лице у нее застыло мечтательное выражение, а взгляд говорил о том, что девушка погрузилась в какие-то весьма приятные фантазии.
- Все господину Дерраби расскажу! - зловредно посулил Джассинер. - Как ты тут перед ним задницей утютютю!
Перпетуя повернулась к присутствующим. Ее улыбка в отличие от сестриной скорее выдавала человека, попавшего в крайне неловкую ситуацию и желающего как можно скорее сменить тему.
- Ха-ха, коврик стирать, конечно, чудно, - нервно хихикнула она, - И завтрак, да, присаживайтесь, пожалуйста!
Почувствовав себя уверенней, когда заговорила о привычном деле, она внесла в зал три подноса. Два из них она держала на ладонях. Третий помещался у нее на голове. Пети ловко сгрузила свою ношу на столик сестер Дешо. На больших квадратных тарелках дымилась самая обыкновенная яичница. Если не считать того, что то, что обычно называют желтками, было небесно-голубого цвета. Сняв с головы последний поднос, Перпетуя обернулась к Нэйтану:
- Где присядете?
- Рядом с невестой, - подсказал из камина Джассинер и, кажется, впервые обратил внимание на малолетнюю спутницу мага, - Думаю, ребенка она сможет удочерить.

- Дама не дала согласия, а шутка затянулась, - несмотря на вежливую улыбку, взгляд мага, брошенный на каминного демона, стал пугающим. - Наказывать чужих демонов дурной тон, так что я, пожалуй, предложу Итану прекрасный зачарованный хлыст практически даром.
Малышка заливисто расхохоталась. Неприятностям собратьев-демонов она радовалась не меньше, чем тихому бешенству хозяина. Она лучше других знала, что тема брака была для Нэйтана раной, пусть уже и покрывшейся толстой коркой времени.

Перпетуя, ставшая невольным инициатором столь не своевременной шутки, снова покраснела и сердито глянула на Джассинера, но тот, не обратив на нее внимания, фыркал, плевался искрами и показывал раздвоенный черный язык смеющейся девчонке, в которой он конечно же опознал демона, едва лишь она переступила порог.
- Еще раз извините, - пробормотала Перепетуя и поставила поднос для Нэйтана на соседний черный столик.
Хлоя опустилась на колени и погладила коврик:
- Господин Нэйтан, - промурлыкала она, - господин Дерраби уже рассчитался с вами за это чудо, или мне подняться за деньгами?
- Тебе в любом случае стоит подняться, чтобы надеть что-нибудь не столь прозрачное, - строго заметила ее сестра.

- Не нужно спешить, - тут же заверил Перпетую маг. Наряд Хлои ничуть не оскорблял его взора, скорее даже наоборот. - Мне будет приятно, если вы составите мне компанию, Хлоя.

- Я с удовольствием!
Хлоя хихикнула, поднялась с пола, грациозно присела за столик, поставив статуэтку перед собой. Смерив сестру насмешливым взглядом, она обратилась к Перпетуе:
- А ты можешь принести нам кофе.
Судя по пряному аромату, обволакивающему зал, невидимый повар-демон как раз колдовал над указанным напитком.
Увидав почти что оскорбленное выражение на лице сестры, Хлоя добавила:
- Не дуйся, дорогая, ведь утро - твоя смена. Вот буду я дежурить, непременно обслужу тебя и всех твоих кавалеров по высшему разряду.
Некая двусмысленность этой фразы ничуть не смутила Хлою, но заставила Перпетую шумно выдохнуть. Она развернулась и громко цокая каблучками направилась к окошку раздачи, все-таки насчет дежурства Хлоя была абсолютно права.
Джассинер продолжал строить рожи малявке-демону. Пианино тихонько наигрывало что-то фальшивое.

Она сидела на стене города-крепости и чувствовала себя несчастной. Закатные лучи солнца обагрили серый камень. Будто кто облил их кровью. Словно жестокое напоминание о том, что может случиться из-за её ошибки.
Большие синие глаза были единственным украшением на смуглом лице. Угловатое, сохранившее кое-какие детские черты, оно не отличалось яркой красотой или правильностью черт. Нос с небольшой горбинкой, губы с грустно опущенными уголками, острое треугольное лицо с выраженными скулами. Всё это обрамляли неровно обрезанные кудрявые волосы необычайно насыщенного синего цвета. Худые плечи согнулись под непосильной тяжестью ответственности. Ответственности, которой она никогда не просила и страшилась больше смерти. Чего стоит одна-единственная жизнь рядом с судьбами двух народов? Даже собственная жизнь смотрится мелко в этом пугающем сравнении.
- Я не справлюсь! - в отчаянии взмолилась она. – Я не смогу! Если я не понимаю людей, то как могу убедить их в чём-то?
Внизу, в сгущающейся темноте всё яснее виделось пламя костров. Сотен, тысяч костров её собратьев. Загорцев, пришедших стереть с лица этого мира ненавистных данайцев. А их было за что ненавидеть. Со времён войны сменилось три поколения, и пропасть между двумя народами только ширилась. Загорье перестало быть мирным местом, превратившись в источник драгоценностей, рабов и врагов. Не оставалось тех, кто не потерял бы кого-то в вечных стычках с данайскими наймитами. Тех, чьих родичей не увели в рабство. А среди данайцев не найдётся человека, чей друг или родич не пострадал от стаи хайваситов. Загорцы не стеснялись в способах сведения счетов с ненавистными хайванами. Отравленные колодцы, сожжённые селения, изуродованные тела… Наверное, загорцев тоже было за что ненавидеть. И какая разница, кто первый начал войну, если ни одна из сторон не желает её заканчивать? Если один народ может жить, только уничтожив второй?
Прошедший мимо страж покосился на Вхен с плохо скрываемым недовольством. Конечно. Мало того, что она «проклятая дикарка», так ещё и «глупая девчонка». Саадак у неё на плече вызывал немое возмущение данайцев. Позволить загорцу носить при себе оружие в самом сердце крепости? Но лук подарил ей Альдар. Это было единственное вещественное напоминание о любимом и Вхен наотрез отказалась расставаться с ним. Сераскер не возражал. Лук в руках человека, способного одним словом разрушить все святилища города, он видел всего лишь ничего не значащей прихотью. Но стражи не знали, кто был причиной дневных потрясений и смотрели волками. Если бы не приказ сераскера, она бы сидела где-нибудь в казематах вместе с собратьями.
Эта мысль на мгновение показалась пленительной. Восхитительная беспомощность, когда от тебя ничего не зависит, от тебя ничего не ждут и даже собственная жизнь вне твоей власти. И твои ошибки не погубят никого, кроме тебя самой. С каждым вздохом желание оставить всё и бежать становилось всё сильнее. Куда угодно, хоть вниз со стены, на острые камни и колья. К покою, тишине, свободе. Один за другим перед внутренним взором Вхен представали желанные картины. Она сбегает от всего этого безумия, возвращается к Альдару, убеждает его бросить всё и они живут счастливо в самой дикой глуши. В уединении и покое. Покое…
Сладкие голоса дэвов заполнили её сознание. Мысли путались, становилось всё сложнее разделять их и чужие голоса.
- Хватит! – в крике слышалась мольба. Стражники стремительно оглянулись, хватаясь за оружие. Убедившись, что безумная дикарка говорит сама с собой, они покачали головами и вернулись к мрачному созерцанию вражеского войска у стен.
- Я не достойна быть Твоими руками, - обречённо прошептала Вхен. – Как я могу быть пророчицей, если иногда я слышу дэвов яснее, чем Тебя?
И Тэзерат ответил. Это нельзя было назвать словами, как нельзя уподобить нарисованную ребёнком каплю воды бескрайнему морю, в которое тебя окунули с головой. Снова замелькали видения. Яркие, полные, раскрывающие всю свою суть в один краткий миг. Крестьяне, поглощённые заботами. Мудрецы, переполненные готовыми ответами на все вопросы. Купцы, пленённые золотом. Воины, пожираемые ненавистью… Всё новые и новые люди, разные, не похожие друг на друга. Они сходились в одном. В их сердцах, головах и жизнях было так много всего, что там не осталось место для Тэзерата. В вихре мыслей и забот они не слышали Его голоса, не видели Его воли, не чувствовали Его присутствия. В мире стало слишком много звуков, заглушающих Песнь.
По смуглым щекам загорянки бежали слёзы. Это нелепо – жалеть бога. Кто она, и кто Он? Но Вхен ничего не могла с собой поделать. Ей представился отец, чьи дети так расшумелись и заигрались, что забыли о нём и перестали в гомоне слышать его голос.
- Но ведь ты можешь абсолютно всё, - непонимающе прошептала пророчица. – Вчера ты заставил солнце исчезнуть среди дня, разрушил все храмы дэвов в этом городе, чтобы сераскер убедился, что я несу Твои слова. Ты можешь остановить эту войну одним своим желанием. Зачем тебе я?
И снова водопадом нахлынули образы, переполняя сознание, упрощаясь и искажаясь, чтобы быть понятыми человеком. Мастер-кукольник, чьи марионетки двигались только тогда, когда их дёргали за нитки. Послушные, безупречные, мёртвые. Родители, опекающие своего ребёнка до того, что даже повзрослев тот не мог ничего самостоятельно. Дети, которых силой и угрозами заставляли становиться теми, кем они не хотели быть. Несчастные, надломленные.
Следующая картина разительно отличалась от предыдущих. Детишки делали то, к чему были расположены, помогая друг другу и справляясь с делами своими силами. Там, где они не могли справиться сами, взрослый помогал, прилагая ровно столько сил, сколько недоставало ребёнку. Некоторые дети отказывались от помощи и взрослый посылал к ним их братьев и сестёр, помогая уже через них.
- Мы должны учиться справляться сами, да?
В сознании загорянки появилась мысль, что она права.
- Но разве я одна могу помочь им всем? У меня не хватит сил! Я не смогу! – отчаянно пролепетала девушка. – Я не пророк из старых песен, я всего лишь простая охотница!
На этот раз сознание наполнилось её собственными воспоминаниями. Вот она, забыв о мести и ненависти, сумела разглядеть в данайском стражнике израненную душу. Сумела понять и полюбить его, вытащив из трясины отчаяния. А себя из порочного круга мести. Вот её простые, но идущие от самого сердца слова остановили кровопролитие, заставив жестокую стаю хайваситов вспомнить о Тэзерате и другом пути искоренения скверны. Потом ворохом покатились картины, последовавшие за первым чудом, сотворённым Тэзератом по её мольбе. Предупреждение данайцев и загорцев о грядущем нападении северян, способных смести оба народа. Разоблачение Архея, лже-пророка, околдовывающего людей при помощи дэвов. Встреча с сераскером и солнце, ненадолго исчезнувшее с небес. Освобождённый от власти дэвов колдун…
Губы загорянки тронула кривая улыбка. Если смотреть со стороны – чем не деяния пророков из древних песен? Но Вхен помнила всё это иначе. Боль, сомнения, страх, непонимание. За какие-то четыре дня она прошла путь от нелюдимой молчаливой охотницы из глуши к тому, кто должен своими речами зажигать сердца и вести за собой народы. Наверное, эти дела действительно принадлежат пророчице. Но она всё ещё осознавала себя маленькой, глупой и не способной на что-то великое.
Слишком быстро, слишком много. Ей хотелось покоя. Времени, чтобы обдумать и осознать всё произошедшее. Времени, которого не было.
Объединённая армия загорских племён уже окружила город. С рассветом собратья пришлют переговорщиков. Если она не убедит их объединиться с данайцами, чтобы отбить натиск имперцев, погибнут оба народа. Северянам останется пройтись по пепелищам и добить выживших в этой войне.
Неужели пророки из старых песен ощущали ту же усталость и неподъёмный груз ответственности? Они сомневались, страшились и тайно желали, чтобы на их месте оказался кто-нибудь другой?
И вновь она почувствовала, что права. И ещё, что она может отдохнуть. В другом, странном месте, где течение времени происходит иначе. День там был лишь мгновением здесь.
«Ты можешь отдохнуть и набраться сил, - разум упростил, а потому исказил Его послание. Но иначе человек не способен вместить в себя послание Тэзерата. Он звучал через те слова и образы, что были в сознании людей. – Когда будешь готова – вернёшься».
Истерзанная сомнениями и бесконечно уставшая от обилия слишком важных и судьбоносных решений, Вхен кивнула. И в следующий момент обнаружила себя совсем в другом месте.

- Бурна река,
Ты мне тайну открой:
Куда подевался
Ботинок второй?

Уговоры, обращенные в адрес Малого Стикса, не увенчались успехом. Вожделенного ботинка, второго ботинка сорок первого размера не было. Отчего-то Нае казалось очень важным выловить из реки этот второй ботинок. Возможно, второй ботинок скрывал в себе некую загадку, о которой Ная пока не знала, но чувствовала ее, как животные чувствуют приближение грозы.
За все то время, что она провела на берегу с удочкой, к первому ботинку, фонарю и дохлой карактице прибавилась рваная соломенная шляпа, металлическая табличка с надписью "посторонним - на*далее скрыто наросшей тиной, но судя по длине таблички, еще 3-4 буквы*" и скелет крупной рыбы. Ная задумчиво повертела последний в руках. Кажется, тот везучий, но чокнутый философ говорил, что Стикс - настоящий Стикс - это река, ведущая в царство мертвых. Может быть, их Малый Стикс тоже ведет в царство мертвых? Царство мертвых рыб, например? Нае не нужны были мертвые рыбы. Ей нужен был второй ботинок, и она снова забросила удочку.

Леона плотнее запахнула на груди свой веселенький розовый халатик. Когда в компании появляется одна активно флиртующая девушка в легкомысленной одежде – это добавляет общению остроты и пикантности. Когда же в компании становится две фривольных барышни – тут и до борделя недалеко, как сказал бы любимый дедушка Зарон.
Что ж. Менять свое амплуа Хлоя не торопилась, значит, весь ближайший час изображать скромность предстояло Лео. Девушка подтянула к коленкам задравшийся край халата, прикрывая ноги. Этот жест, по мнению старшей Дешо, придал ее облику еще больше целомудренности.
- Не старайся, - Полимния, вернувшая себе самообладание и естественный окрас, с аппетитом доедала свою порцию лазурной яичницы. - Маска тихони не по тебе.
- Зато ты у нас скромняшка, каких поиска… - проследив за взглядом младшей сестры, Леона чуть не поперхнулась: паинька-Поли с живейшим интересом и без малейшего стеснения рассматривала Хлою. К чести Лео надо отметить, что она сразу разобралась, в чем дело – стоило только посмотреть на сэра Нэйтана, чтобы понять, чье выражение глаз копировала младшая Дешо.
- Желток у обычного яйца желтый. А у этого – голубой. Как называется желток голубого яйца, сестричка?
- Голубок! - брякнула Полимния, спохватившись и поспешно отворачиваясь от объекта созерцания.

Сложно сказать, сколько времени путешествовали Сентябрь и Фей, давным-давно Сентябрь оставил Эвали, за ним последовала и Фей. И вроде никаких особых дорог не прошли, Фей нагнала Сентября в недалеком городе за перевалом, куда он ушел поначалу и в котором остановился на несколько недель, без особой причины. Просто, выбравшись из привычного круга повседневного бытия, Сентябрь не спешил удаляться за все новые горизонты.
В первом городе они в результате провели полгода. Сентябрь помогал реставрировать ратушу, Фей приглядывала за воробьями и смотрела чтобы поползни не залетали на центральную площадь. К весне отправились в дорогу. Вверх по реке расместился почти десяток городов - и они познакомились с половиной из них, затем повернули в равнину. В середине лета со знакомыми караванщиками съездили к морю. Расставаясь, отправили в Эвали привет и маленький кораблик для плаванья в их фонтанах.

... Домишко на берегу Малого Стикса стал их временным, на следующую зиму пристанищем. Незадачливую рыбака с ботинком заметила сойка, знакомая Фей и та вышла глянуть, кто был настолько удачлив. Впрочем Сентябрь не ловил рыбу, хотя иногда подвешивал на ночь к речушке бумажные фонарики и к утру к свету выглядывали раки, затем скрывались обратно в воде...

- Здравствуйте, как ваш улов? - поздоровалась с Наей Фей. - Фей,- назвалась она.

Ная замерла и медленно подняла глаза на тех, кто нарушил ее рыболовную медитацию.
- Мой улов - мой, - уточнила она, - Спасибо, о нем много можно будет сказать. Позже. Мы знакомы, да?

- Еще нет или уже да. Это спокойная река, она уютно шумит под дождем. - Фей поразглядывала предметы рядом с Наей и потянула ветвь дерева поблизости венчиком листьев в воду. - Иногда здесь пробегает много народу. Но редко.
Фей взглянула в сторону дома и подумала, что может подойти и Сентябрь.

- Спокойная? - Ная подозрительно прищурилась, - Тогда почему она уносит в страну мертвых всех тех, кто задерживается на середине дольше тринадцати ударов сердца? И где по-вашему второй ботинок?

- Удары сердца лучше не считать, - спокойно ответила Фей и взглянула в небо среди ветвей. Сентябрь мог бы сказать, что "лучше считать десятками." Присела на камешек и взглянула в воду.
- На что ловите?
Второй ботинок был под дальним камнем, куда его утащил местный сом, но о том Фей промолчала.

- На обещания, которые я не собираюсь выполнять, - отозвалась Ная, гипнотизируя взглядом поплавок.
Ботинок, который утащил местный сом, к слову сказать, был ботинком совсем не из той пары, которая интересовала Наю, но Фей о том знать не могла.

Взгляд местного сома был подобен армейскому прожектору, но, наверно, Най вылавливала не армейские бутсы...

- Если честно, раньше здесь были только водоросли. Но раз есть ботинки, значит кто-то тут иногда ходит. - К разговаривающим подошел и Сентябрь. - День добрый, а с какого удара сердца она возвращает обратно?
Сентябрь присел рядом с Фей, но с интересом посмотрел на Най.

- Как думаете, могли ли водоросли научиться носить ботинки? - предположила Ная и посмотрела на темную воду. - Как только кто-нибудь вернется, мы непременно спросим у него, сколько ударов сердца прошло.

Ранди-Лис не был богом, он был всего лишь мелким бесом, о чем был осведомлен прекрасно. Но ему нравилось, когда простые смертные поклоняются и льстят ему в ответ на ту небольшую помощь, что он мог предложить. В особенности его подарки были полезны воровской братии.
Имя Ранди не было известно особенно широко, и это его вполне устраивало. Было бы очень неудобно, если бы его дергали ежесекундно. Когда же ему не хотелось вообще никакого общения, он прятался в мирах, где его никто не знает или вообще между ними. Вот как сейчас, когда он неспешно прогуливался дорогами Перекрестка в своем излюбленном образе: человека с лисьей головой, облаченного в пестрое пончо и кожаные штаны.

- Нет, это у них - врожденное. - заметила Фей. - Я - про водоросли.
- И про ботинок. - после чего Сентябрь пожелал "всем удачной охоты" и ушел.
Фей же осталась наблюдать за рекой и рыбалкой...

Обеденный зал в гостинице
Перпетуя вернулась с груженым подносом и приянлась расставлять на столе перед Хлоей и господинои Нэйтаном горячий дымящийся кофейник, тарелку с нарезанными кружками апельсинами, другую с горячими булочками, вазочку взбитых сливок, маленький горшочек с тертым шоколадом и чашечки. Закончив сгружать содержимое подноса, она удалилась, не говоря ни слова, чтобы вскоре вернуться с таким же подносом для сестер Дешо.
В это время послышался глухой удар об пол. Это Тыквер, который до того мирно дремал на барной стойке, покинул нагретой место. Толсый оранжевый кот сладко потянулся и важно прошествовал через зал, остановился у ног Полимнии и потерся о них головой.

Берег Малого Стикса
Внезапно, удочка резко дернулась, и Ная едва не выпустила ее из рук, но ту же спохватилась и потянула ее на себя. Вода забурлила и что-то черное, как смола, с парой блестящих голубых гляз показалось на поверхности.
- Твой крючок! Он колется! - возмущенно изрекло существо. Ная бросила удочку и отскочила в сторону. Существо, чье лицо было вполне человеческим, если не считать того, что кожа была абсолютно черна, воззрилось на Фей и подмигнуло:
- Поплавай со мной!
- Не соглашайся, он тебя защекочет, - посоветовала Ная.

Где-то на дорогах
Ранди-Лис шел, наигрывая мелодию на пан-флейте. Звериная голова, разумеется, не предназначена для подобных занятий, но если присмотреться к Ранди повнимательнее, его анатомия только отчасти напоминала лисью, усовершенствованная как раз настолько, чтоб можно было говорить, играть и, скажем, пользоваться столовыми приборами и курить трубку.
Словом, Ранди играл на пан-флейте, казалось, с головой погрузившись в это занятие.

Серебряное полотнище, которым стала Фей при приближении "черного-вертящегося" к поверхности воды, плавно вернулось с отдаления.
- Защекочет? - Фей очень внимательно оглядела создание и ушла. - До встречи, Най, мне он опасен...

- Гнусная клевета! - обиженно прокричало вслед Фей черное существо и обернулось к Нае: - Тебя поплавать не приглашаю. Ты опасна мне!
Ная пожала плечами, смотала леску, собрала свой улов в ведро и направилась прочь от Малого Стикса.

Номер "1313" представлял собой простую комнату, ничуть не хуже, впрочем, как и не лучше многих других. Достаточно широкая кровать, небольшой камин, в котором сейчас весело потрескивали дрова, массивный стол, да шкаф под вещи -
всё самое необходимое. Пожалуй, главными достоинствами с точки зрения Амадея всё же являлась плотная темная портьера, не пропускавшая свет даже в солнечные дни, а ещё тяжелая дверь, запирающаяся изнутри.
Новый обитатель комнаты неспешно прохаживался от одной стены до другой, нахмурив темные брови. Наконец-то ему выдалась возможность поразмышлять в уединении, будучи избавленным от постоянного нытья Фергюса. Как же это могло произойти, что пошло не так? Когда брат повел себя несколько странно вначале, Амадей и не думал удивляться: умереть и воскреснуть вновь - такое мало кому выпадает на долю. Но когда спустя пару дней тот окончательно пришел в себя и поведение его стало в высшей степени неправильным, чернокнижник понял, что это не пройдет само по себе. Но в самом деле, не оставлять же его в городе, где любимого всеми доктора Нойманна знала каждая собака? Нет, никто, кроме самого Амадея не должен был узнать о ритуале, а тем более о его неудачном результате. А значит, перенести их обоих в "Воронье гнездо" было самым правильным решением. Но что теперь?

В каминной трубе номера 1313 что-то возилось и бурчало, невнятно и раздраженно. Сперва могло показаться, что это всего лишь сквозняк, но в следующий момент звуки начинали напоминать бормотание, слов, впрочем, было не разобрать. Зато раздражение ощущалось явственно, не в звуках даже, скорее в самом воздухе.

Фергюс открыл глаза. Пространство номера 1314 было заполнено неярким светом, приглушенными звуками, минимальным набором мебели и всеобъемлющим, почти невыносим, чувством любви господина Нойманна к самому себе.

Из-за стены доносились размеренные, похожие на метроном шаги дорого братца Амадея. Интересно, у этого метронома завод когда-нибудь закончится? Фергюс нарисовал в воображении образ мрачной грозовой тучи, ползающей от одной стены к другой. Вот зануда.

Через два часа напудриваний, завиваний, отутюживаний себя и безумно раздаражающих сопений и хождений братца, ФеФе решил, что пришла пора его проведать, а заодно и вытрясти звонкую монетку на вкусный завтрак.

Услышав странные звуки, Амадей прервал незавершенный круг шагов и бросил суровый взгляд на камин. Никакого покоя... Даже в этой, сокрытой от посторонних глаз гостинице он не мог побыть наедине с собой и своими мыслями.
Чернокнижник подошел к камину, впрочем, не слишком близко, остановившись на безопасном расстоянии.
- Что за чертовщина? - обратился он то ли к самому себе, то ли к источнику бурчаний и бормотаний.

За дверью номера 1313 слышалось приглушенное сопение, шуршание, кряхтение и прочие звуки, абсолютно не подобающие ни одному уважающему себя мужчине.

"Ох уж этот братец, - сокрушенно подумал ФеФе, - с тех пор, как мы оказались в этой дыре, он даже патлы свои чернющие не вымыл, что уж говорить о благовониях и свежих сорочках. Молчит, молчит, хватается за голову, стонет и опять молчит, а в глазах такое страдание, будто он - не он вовсе, а беременная слониха, у которой начались схватки. Надо бы его хоть капельку развеселить."

Остановившись на этой мысли, Фергюс по-пиратски завопил "каррррррамба тысяча чертей", распахнул дверь совершенно невежливым пинком и выпалил в лицо ошеломленному брату: "Модя!!! Я хочу кушать!"

- И я хочу кушать!!! - громко завопило нечто, до того лишь шуршащее в каминной трубе. Из нее полился яркий свет и повеяло жаром.

Амадей отшатнулся сразу от обоих источников шума и обхватил затылок руками. Если брат в одиночку уже выводил его из состояния равновесия, то появление ещё одного существа, доставляющего головную боль, и вовсе невыносимо.
- Замолчите! - в отчаянии выкрикнул он, - Кто там?
Последние слова сопровождались пристальным взглядом в сторону камина. Пальцы сами сложились в защитный знак.

Из камина полетел пепел, как будто что-то с силой выдуло его оттуда, и послышались громкие звуки, более характерные для уборной.

- Ого, а ты, братишка, не говорил, что затеял вечеринку!
Фергюс проигнорировал взволнованного Амадея, скрючившего странным образом пальцы, и, почти засунув голову в каминную трубу, проорал:
- Привет, дружочек! Если ты тоже желаешь вытрясти из Моди что-нибудь вроде яичницы, то советую действовать быстро и решительно!
И на его лице расплылась наглая и коварная улыбка.