-Вижу пристань!- раздался голос впередсмотрящего.
“Ну наконец-то!” обрадовался капитан Сванн. Путешествие было не из приятных. В первую очередь из-за специфических пассажиров. Тельму Сванну, капитану грузового корабля редко приходилось возить людей, но от государственных заказов не отказываются. Однако полный корабль уголовников, с одной стороны не добавлял спокойствия, с другой - создавал ощущение работы работорговцем. И пускай все знали, что “груз” - это новые поселенцы для разработки перспективной шахты ферргита, что люди вызывались ехать добровольно, особого успокоения это не приносило...

Спустя каких-то пару часов разгрузка судна была окончена - команда тоже не стремилась подольше пообщаться с “вынужденными переселенцами”. По крайней мере, большая ее часть. Свертки с продуктами, инструментами и материалами, а также небольшое стадо овец были сгружены на деревянный настил. Некоторые переселенцы уже распаковывали сборные тачки, которые должны были облегчить транспортировку грузов до пункта поселения - виднеющимся вдали двум баракам. Большая часть первых жителей Верлинни все еще толпилась на пирсе. И капитан не мог их винить - неизвестность никогда не добавляет решимости.

Разгруженный корабль легко скользил по волнам, словно купаясь в потоках попутного ветра. Тельм Сванн надеялся, что дорога домой пройдет без происшествий.

НРПГ: Прикл объявляется открытым. Мастера: Ingar и Heires$.
С обсуждением можно познакомиться здесь.

Когда Лилис сидела в тюрьме, ей казалось, что ничего хуже в её жизни случиться уже не может. И правда, куда уж? Маленькая сырая камера, три отвратительного вида «соседки», какие-то помои вместо нормальной еды, однообразные дни, тоска… тоска. Иными словами, девушка уже пожалела о том, что так погорячилась со старухой. Глупая девчонка, иными словами. В самом деле, быть ученицей было гораздо приятнее, чем сидеть за решеткой в компании сомнительных личностей, к которым спиной лучше не поворачиваться. Да, жизнь преподнесла молодой травнице хороший урок. Вся былая инфантильность, импульсивность решений и нетерпение были напрочь выжжены из её души.
Однако судьба – штука неумолимая, когда Лилис уже, казалось бы, убедилась в том, что ничего хуже тюрьмы с ней случиться не может, с ней случился «Гром небесный» - тот самый корабль, который доставил её на этот берег. Камера с тремя вонючими тетками внезапно показалась девушке сущим дворцом, по крайней мере, там их было всего четверо, а пол под ногами неистово не раскачивался. Морское же, с позволения сказать, путешествие привело её в форменный ужас: масса разношерстного люда, никакого уединения, стоны и причитания тех, кого укачивало все дни напролет…
Дикий берег, на котором нашли твердую опору её ноги, стал настоящим благословением. Даже не смотря на то, что теперь Лилис твердо знала, как выглядит пресловутый «край земли», она испытала восторг и облегчение.
- Новая жизнь… - произнесла она одними губами и покосилась на Флоренс, свою новообретенную приятельницу. Ещё в плавании Лилис обратила внимание на предприимчивую женщину, которая была настроена явно по-деловому. «Держись её и не пропадешь!» - подумала тогда про себя юная знахарка и последовала собственному совету.

Плавание не прошло для Инре напрасно, даже наоборот! Во-первых, пронырливый мальчишка умудрился выучить пару тройку новых узлов - морской, хитро вывернутый морской и тысячу мокриц всем в глотку- в жизни не распутаете! -морской. Во-вторых, господин Сеглиа пополнил свой запас брани едва ли полусотней крепких выражений, коими был весьма богат лексикон моряков, и которыми те пользовались весьма и весьма часто.
Да и в целом, путешествие подарило уйму свежих впечатлений, на которые один юный преступник (честный вор!) был весьма падок. Сказать по правде, Инре был падок на три вещи: хорошие отмычки, приключения и сладкое (но ни первое, ни второе, ни третье в данный момент никакого значения не имеет). Вдобавок,  за время плавания господин Сеглиа,  с детства привыкший постоянно держать уши навостренными, сумел худо-бедно(а иногда и весьма неплохо) вызнать все, что можно было, про товарщей по ссылке: кто не дурак языками потрепать, особенно в компании "коллег"? По крайней мере, мальчишка вполне мог ткнуть пальцем в первого попавшегося колониста и сказать, что он наверняка мелкий аферист. Или карманник. А с учетом профессиональной деятельности "пассажиров" уходящего от пристани корабля, даже в случае незнания Инре мог понадеяться на удачу.
И теперь, затерявшись в разношерстной и растерянной толпе, скопившейся на причале, Инре тщетно пытался выглянуть то из-за одного, то из-за другого плеча в попытке разглядеть ну хоть что-нибудь. Увы, рост юного господина Сеглиа позволял ему видеть лишь море голов и плеч, а подпрыгивать в такой тесноте...? Увольте. Вздохнув, мальчишка поправил лямки мешка, висевшего за тощими плечами и вздохнул - на этот раз куда громче и печальней. Вслед за вздохом последовали несчастные крулые глаза и грустное выражение худой физиономии, явственно дающие понять - ребенок (а зачем кому-то знать, сколько на самом деле лет вихрастому проныре) очень страдает от того, что ему ничего, просто-таки ничегошеньки не видно.

Для Кэрри все путешествие прошло как в тумане, как собственно и вся её жизнь последние месяцев эдак пять. Память услужливо подсовывала отрывки событий и отрывки эти были мягко сказать неприятные: служба за долги, постоянно тянущий руки надо и не надо хозяин. громкий крик, ножи, пущенные в вышеупомянутого хозяина, который нападения с этой стороны не ожидал, поэтому и считал что может делать все .что хочет. Необходимость прятаться в бочке с протухшей уже водой, стражник её из этой бочки выудивший, а потом...потом тюрьма.
Девушка, вытерла слезы, безостановочно текущие по щекам тыльной стороной ладони, пристраиваясь в хвост кому-то, кого она уже видела на корабле, но не знала как зовут и кто он такой был. Она вобще ни с кем не разговаривала, да никто особо и не стремился. Девушка полностью ушла в себя и в свое горе и никто не помогал выйти.

«Раз-два-три, главное дышать. Только не очень глубоко. Раз-два-три»
Договориться с желудком было куда сложнее, чем командовать целой штольней шахтеров. Аэлла каждый раз решала для себя, стоит ли попытаться унять тошноту едой или пусть уж терзает пустой живот. Однако же каждый раз убеждалась только в том, что лучше было бы сделать ровно наоборот. Впрочем, даже если бы не досадная непереносимость наводного транспорта, это путешествие в любом случае не было бы приятным. Весь привычный мир, в который было вложено столько сил, рухнул. Вместе с каменным потолком шахты. Кто бы мог подумать, что все закончится этой позорной ссылкой. Впрочем, это ненадолго. Пара лет, пока все не утихнет, и она вернется. Обязательно вернется и докажет, что никто не имеет право указывать ей, Аэлле Гортис, что и как делать, а уж тем более ее судить.
Пейзаж, открывшийся взору, женщину ни мало не порадовал.
«Могло быть и хуже»- строго сказала себе она, почти себя не обманывая. Бараком не испугать человека, чье детство прошло среди породы, горной и не лучшей человеческой.
Одной из первых Аэлла покинула пристань, стремясь скорее оставить позади качающуюся поверхность воды и досадные происшествия прошлого.

Флоренс Грей суетилась и шумела так, что заставила бы даже извергающийся вулкан устыдиться и почувствовать себя лентяем и соней.
- А ну, разошлись все от моей козы! Тебе говорю, одноглазый, тебе: коза занята! Она дойная, молочная, а ты ее сожрешь, по глазу вижу, этим же вечером и сожрешь... Лилис, сестричка, подержи плетенку с курами! Не зевай, здесь же такой народец, тюрьма по ним всем плачет, порядочным женщинам без дрына и трех шагов не пройти... Чья палатка?.. Ах, ваша палатка?.. Ну, так забирайте, чего она тут валяется, порядочным женщинам ступить некуда... да ничего я ей не сделала, подумаешь, наступила разок... Кстати, Лилис, а наша-то палатка где? Двум порядочным женщинам под открытым небом жить прикажете, да?..
И вдруг женщина замолчала так неожиданно и резко, что коза, которую она держала за веревку, удивленно взглянула на новую хозяйку и тихо заблеяла.
Флоренс осенила мысль - яркая, замечательная и наглая. Чтобы претворить ее в жизнь, надо было действовать стремительно.
- Лилис, где твой сундук с травами? Ага, вот... Садись на него, бери на колени плетенку с курами, держи веревку, чтоб коза не удрала. И смотри вон туда, где наши бочонки с едой лежат. Если увидишь, что к ним кто лапы тянет, кричи громче, я прибегу и этим ворюгам головы пооткусываю! Я быстро вернусь, только кое-что узнаю...
И бегом кинулась к стоящим в стороне от пристани двум большим баракам.
Сразу выяснила, что один из бараков - тот, что побольше - предназначен под казарму для стражи. Парни уже сгружали туда пожитки.
Ну, со стражей не поспоришь, Фло отступилась без огорчения и кинулась ко второму бараку. Не без труда открыла немного перекосившуюся дверь...
Ура! Есть очаг! И большой! И крыша вроде прочная... А нары, приколоченные к бревенчатым стенам, легко переделать на столы и скамьи... А угол запросто можно отгородить под жилье...
Фло вернулась на крыльцо.
Поблизости кто-то из поселенцев уже развел костер и ставил рядом палатку.
Флоренс спустилась, без спроса выхватила из костра головню, вновь поднялась по невысоким скрипучим ступенькам и крупными черными буквами вывела на двери:
ХАРЧЕВНЯ "ВТОРОЙ ШАНС"
На миг обернулась в сторону пристани - и снова пустила в ход головню:
И ТОРГОВЛЯ ЦЕЛЕБНЫМИ ЗЕЛЬЯМИ!

Сходни чуть подрагивали и потрескивали...
Пахло солью, водорослями, клубки которых украшали линию прибоя, точно неухоженная борода беспризорника, и хвоей. Запах был не столь романтичным, как могло бы показаться, решись Рамон описать его. Собственно, как и любая новая жизнь появляется на свет в отвратном амбре тёплой крови и кой чего похуже, так и его второй шанс, так же благоухал вовсе не изысканно.
Сходни подрагивали и прогибались в такт шаркающей музыке шагов...
Сказочник не соврал - "край земли" воистину был пятой точкой мира. Нет, Сказочник не обещал легендарного Эльдорадо, но расписывал всё очень красочно - хороший климат, свободу, оплачиваемую работу... Эрнст Эрре, платный агитатор, прозванный Сказочником, сумел убедить, заинтересовать, заразить мыслью о начале новой жизни многих, прежде чем закончил жизнь на чьём-то пере за старые дела.
Сходни прогнулись так, что казались отражением моста в серой воде реки, где-нибудь у Набережной Поздних Поцелуев...
Мауро высунул из-за пазухи свою серую острую мордочку и мелко дрожа усами принюхался. Мауро Рамон нашёл года три назад. Тогда в Замке Прискорбия и Раскаяния - одной из многих тюрем в его жизни травили крыс. Серые твари до того обнаглели, что позарились на вещи господина начальника. Заключённые были обязаны крысам по гроб жизни - не наведайся те, к начальнику, вряд ли кто озаботился вопросами дератизации. Воля к жизни у Мауро оказалась невероятной. Все его собратья подохли, а он, едва не отдал душу какому-то своему крысиному богу, но выжил. Рамон кормил его остатками своего рациона... позже другими крысами (когда то ли выжившие расплодились, то ли новые пришли на опустевшее место). Крысиный волк получился знатный. Даже сейчас, в пути, Мауро поспособствовал улучшению питания своего хозяина побившегося об заклад с коком, что решит проблему крыс на камбузе.
Сходни скрипели, точно каштаны под ветром на Набережной Поздних Поцелуев...
Ленивым взглядом скользнув по буквам, выводимым рукой энергичной бабёнки захватывающей таким нехитрым способом целый барак (каждому своё и вмешиваться в этот беспредел Наварра не собирался - на то стражники есть), и почесав Мауро, юркнувшего назад, Рамон двинулся по сходням к берегу. Тень, среди теней в толпе.
Ах, как падали вечерние тени, как ползли они, всё удлиняясь среди тяжёлого золотого с ржавиной отсвета осенней листвы, по Набережной Поздних Поцелуев...

Первым делом хотелось добраться до барака и застолбить себе место. Хотя вроде и считалось, что он целиком отдан страже, но... но народ тут такой, что дашь палец оттяпают по локоть. Клим вздохнул.
- Давайте, вы трое, берите общие шмотки и тащите в барак. Убедитесь, что нет посторонних и потихоньку начинайте осваивать. Еда, вода, огонь, спальное место. Да сами знаете, - Зароф скинул с плеча мешок с пожитками и передал одному из троицы стражников.
- А нам работать.
Прежде чем судно отошло пришлось изрядно побегать. Осмотреть все трюмы и каюты. Заглянуть под брезент и прочее. В общем убедиться, что никто не надумал из поселения убраться не имея на то разрешения. Желающие разумеется нашлись и не мало. Стража церемониться не стала, в ход шли не только кулаки и сапоги, но и плетки, кастеты, боевые перчатки. Особо упертых выкинули в воду - охладиться.
С уходом судна вроде стало немного поспокойнее. Но это лишь на первый взгляд. Многие еще толпились на пристани. Но те, что посмышленее уже направились на берег. Рассудив, что теперь уже никто особо никуда не денется, Клиф махнул своим рукой и они пошли к своему бараку. В это время на соседнем какая крепкая бабенка выводила углем надпись "Харчевня Второй шанс". Наглости и смышлености ей конечно не занимать. Да только барак-то для жилья предназначался. Клим подошел ближе - разбираться.
- Это как понимать, - негромко спросил стражник у "хозяйки харчевни". Привлекать внимание остальных поселенцев раньше времени он не хотел.

Лилис даже опешила от такой бурной деятельности со стороны Фло. Конечно, за время плавания она уже приспособилась к бойкому нраву подруги, но на борту ведь не развернешься. Теперь оказалось, что травница не видела и десятой части всей той энергии, которая была присуща Флоренс. Впрочем, Лилис тоже не была простушкой, которая стоит, распахнув глаза, и смотрит, как жизнь пробегает мимо неё.
- Эй, ты! Да-да, я к тебе обращаюсь, - девушка выцепила взглядом из толпы какого-то крепкого на вид мужика, - Помоги вещи дотащить до бараков, а я тебе выделю половину окорока из припасов!
Долго уговаривать не пришлось, и вот девушка уже вела на поводу козу в сторону построек, оглядываясь на своего новоявленного носильщика, катившего тележку с сундуком травницы и припасами Флоренс. Куриц в корзине Лили ему не доверила и тащила домашнюю птицу самостоятельно.

Не успела Лилис порадоваться тому, что предприимчивая Фло уже отхватила целый барак, как её взгляду предстал строгий стражник, что-то сурово внушающий её подруге…

Стражников Фло узнавала безошибочно и сразу. И вела себя с ними уважительно.
- А это, господин мой, понимать очень просто, - ответила она негромко и серьезно, присев в почтительном книксене. - Это понимать как спасение будущего города от мора. Я ж еще на корабле народ поспрашивала: сюда почти все поехали с пустыми руками. Многие ни котелка не взяли, ни миски. Им обещано, что на первое время их будут бесплатно кормить. Да еще дадут палатки, семена для посева... А насчет кормежки я тоже разузнала: сухари, соленая рыба, вяленое мясо, сушеные яблоки. Мол, на приварок поселенцы должны добывать рыбу и дичь. А как они будут добывать, если у них снастей нет? Начнутся болезни с худого корма.
Она кивком указала на двух поселенцев, которые развели костер неподалеку и прилаживали над огнем котелок.
- Вот! У этих котел есть. Они в нем сварят похлебку из вяленого мяса, которое им выдадут. Хоть вымыть догадаются? Или потом брюхом занемогут?
Рывком открыла перед стражником перекошенную дверь в барак:
- Вот, господин мой! Ты изволишь сердиться, что я заняла барак, который для жилья... но ведь поселенцы весь день или в шахте, или в поле. Барак будет пустой стоять. Люди сюда только на ночь придут... так ночь-то можно и в палатке поспать, чай не зима! А к зиме народ дома себе поставит, не нужен им будет барак! А я бы с завтрашнего дня здесь развела такую кормежку, что корабли с курса будут сбиваться и на запах сюда сворачивать! И еда горяченькая... да молочко, да яйца, да лепешки свежевыпеченные... и чистота будет, грязи не допущу. За столами поедят, по-человечески, а не с миской у костра. С такой кормежки люди втрое больше наработают!
Тут ее глаза радостно распахнулись: женщина увидела приближающуюся процессию. Умница Лили нашла способ добраться в "город" с грузом.
- Опять-таки и знахарку искать не надо, ежели в поле или шахте что случится, - добавила она весело. - Тут же не только харчевня будет, тут и полечат, если что. Как же в палатке лекарю с больными крутиться?

Что тут она забыла, зачем приехала и почему не осталась в тюрьме Кэрри, наверно ,все же не сумела бы объяснить. Просто не хотелось взаперти, хотелось подальше, хотелось жить, а не бродить по незнакомому городу, пусть и будущему, населенному одними преступниками, имея лишь два ножа, ни денег, которые уходили сами, ни вещей, кроме мужского костюма, ни-че-го.
Девушка брела по поселению, одновременно надеясь о том, что она кому то пригодится ( ведь умеет же стирать и готовить!), радуясь тому, что больше никогда не увидит отца и огорчаясь. что новая жизнь такая суетная и довольно неприглядная.
"Надо поесть...а то на корабле удавалось, иногда" - плавно текли мысли, - "А кушать же хочется, а никто не даст. В смысле кушать бесплатно не дадут. Ой, харчевня. "
Заметив харчевню, ну точней пока не харчевню, а лишь её наметки девушка направилась туда. Обогнув по широкой дуге, стражника о чем-то разговаривающего со средних лет женщиной (Кэрри сначала показалось. что с бабушкой, но нет. не бабушка), она встала прямо около двери и робко подала голос.
- Извините, а... - тут все слова её спешно покинули и она некоторое так стояла беззвучно разевая рот, потом справилась с собой, - А может я вам пригожусь? Я стирать умею и готовить
И девушка сжалась у двери, напоминая испуганного и загнаного зверька, отчаянно боящегося, забитого, но полного решимости идти до конца.

«Ага, вот и первая сложность» - Лилис внимательно изучала стражника, гадая, ждет он какого-то рода взятку или же такой принципиальный попался. Она остановилась в нескольких шагах от спорящих, поставила корзину на землю и жестом указала носильщику с грузом обождать в стороне. Девушка решила не вмешиваться, понимая, что если уж Фло не справится, то никому другому и пытаться не стоит. Тем более, если понадобится словесная поддержка, Лили будет рядом.
Главное, чтобы толпа не собралась, пока Фло и стражник не придут к согласию, а то нежелательной шумихи не избежать. Но об этом девушка могла лишь молиться Вархану, так как повлиять на что-либо было выше её сил.

Алия не испытывала никаких особенных чувств к морю: качка не беспокоила ее (гораздо больше нервотрепки доставляли страдающие от нее), но и никакого восторга однообразная сине-зеленая гладь, простирающаяся до линии горизонта во все стороны от корабля, не вызывала. Красиво. Но первые двадцать минут, дальше начинается скука.
Практически все время путешествия воровка провела в гордом одиночестве (насколько это вообще возможно в забитом трюме), присматриваясь к окружающим и время от времени разминаясь.
Корабль наконец достиг пристани, и это принесло невероятное облегчение большей части пассажиров, уставших от качки, тесноты и прочих прелестей путешествия и команде, которую не могли не смущать наклонности сидящих в трюме. Разгрузка заняла не слишком много времени - видимо, капин хотел скорее убраться подальше от не заселенных берегов.
Алия оглядывала окрестности, отнюдь не считая, что хрупкая девушка должна заниматься разгрузкой тяжестей наравне с крепкими мужиками. Впереди шумел лес, её будущее место работы. Пожалуй, стоило сегодня-завтра прогуляться, изучить окрестности и местную живность. А заодно и договориться с хозяйкой будущей таверны - ведь там наверняка понадобится свежее мясо, а одной бараниной питаться - далеко не лучший вариант.
Воровка была уверена, что сбежать отсюда в случае необходимости она сумеет, и на всякий случай, притаившись под сходнями проследила, как стража в последний раз осматривала корабль. Такие вещи, как подсказывал ей опыт, стоило запоминать. "На всякий случай" - одними губами повторила она проскочившую мысль.
Закончив со "слежкой" (жаль, полезного из нее удалось узнать немного), Алия, дождавшись, пока стражники скроются, вылезла из своего укрытия, стряхнула с одежды песок и направилась в сторону бараков и палаточного лагеря. В большой сумке лежали некоторые рабочие инструменты охотницы и кое-что из вещей, но, к сожалению, далеко не все, что могло бы пригодиться на этом почти необитаемом клочке земли.
Проходя ежду бараков, Алия обратила внимание на сцену, разыгравшуюся между стражником, тем самым, за которым она следила, и Фло - предприимчивая женщина, на которую сложно было не обратить внимание за время путешествия, уже заняла один из бараков. Девушка остановилась чуть в стороне от входа, дожидаясь, пока все успокоятся, чтобы спокойно поговорить с хозяйкой будущей таверны.

(Мы с МД)

- Интересно излагаешь, - неторопливо произнес Клиф, - но барак предназначен для жилья. Еда - это хорошо. Но как ты готовишь, а она лечит, - кивок на приближающихся, - это еще неизвестно. Народ сейчас сообразит, что спать нигде, все равно сюда повалится. Думаешь, что вдвоем или даже втроем "таверну" сохраните? Так какой же мне смысл твою сторону принимать?
- А такой смысл, господин мой, - так же почтительно, без наглости ответствовала Фло, - что две порядочные женщины очень даже понимают, что стража - им защита и оборона. Я еще на корабле решила, что господам стражникам у меня скидка будет ровно в половину стоимости, а господину командиру и вовсе бесплатно. Потому как горожане своих защитников уважать должны. А что до того, как я готовлю... дай мне шанс, господин! Ежели завтра скажешь, что у меня не так вкусно, как у вас из солдатского котла, то я своими руками свои пожитки из барака вышвырну и под кустом поселись! Ко мне в харчевню с другого конца Таркена люди приходили, чтоб мою стряпню отведать! Я ж за то и пострадала, через клевету завистников-трактирщиков...
В этот миг - чрезвычайно не вовремя! - появилась какая-то девчонка, влезла в разговор, принялась просить работу. Да Флоренс сама не знает, позволят ли ей под этой крышей остаться!
Женщина развернулась к незваной гостье, уперла руки в бока и заговорила куда резче, чем со стражником:
- Ступай-ступай, голубушка! Готовить я и сама умею, да и постирать на себя не развалюсь!

Кони проныра всю дорогу до нового места дислокации или висел, словно старая тряпка на поручнях, пытаясь исторгнуть из себя то, что когда-то называлось желудком, или же, скорчившись, лежал на дне трюма, думая, как этот самый желудок может пытаться вывернуться наизнанку, ничего не имея внутри. Сказать, что ему было плохо, значило - не сказать ничего. Проныра проклинал себя, этот мир, корабль, везущий его в несусветную глушь и саму глушь, которую почему-то именовали "вторым шансом". Да и какой, ко всем богам и преисподням, это может быть шанс, если туда доставляют вот на таких хлипких лодочках, которые того и гляди норовят перевернуться вместе с тобой или же и вовсе без тебя. Когда Жищинский очутился на берегу, он просто не помнил. Кажется, какие-то двое из тех, кто делил с ним камбуз, отцепили его дрожащие руки от перил и полувыволокли-полувыбросили его мелко дрожащее тело на доски пристани, не удосужившись при этом даже взглянуть, дышит ли вышеозначенное тело после столь унизительной процедуры. Исторгнув из своего и так уже пустого желудка очередной спазм, Кони поднялся на ноги и поплёлся вперёд, туда, где начинали распределять палатки. Какая-то шустрая бабёнка ловко приколачивала вывеску перед бараком. Спорить или вмешиваться у Конрада не было ни сил, ни возможности. А толку-то? Если бабёнка имеет право - пускай колотит. Если не имеет - найдётся и без него, кому ей по соплям надавать. Впрочем, поговорить потом можно будет. Там, скорее всего, можно будет что-нибудь провернуть. Но это потом. Сейчас только упасть и забыться. Упасть. Ибо сейчас он уже не Кони-Пройдоха, он - мокрая тряпка. Не думалось ни о чём, даже о еде. Лишь бы не свалиться в грязь. Впрочем, можно ли быть грязнее Конрад уже не знал...

Лорейн Фельбрук не имела представления, что такое морская болезнь, по той простой причине, что раньше никогда не видела моря. Не узнала бы она о ней и теперь, если бы не окружающие, едва ли не через одного подвергшиеся этой напасти. Лорейн же сия участь миновала. Даже не взирая на тесноту, духоту, вонь и сомнительное общество, путешествие приподняло ей настроение. В те моменты, когда девушка выбиралась на палубу, она любовалась морскими просторами. Никогда раньше она не видела такого огромного водного пространства. Море, не смотря на все свое коварство и изменчивость, отчего-то внушало уверенность и странное чувство: мир этот огромен и удивителен, и стоит человеку, копошащемуся в своих заботах и проблемах, хоть немного приподняться над ними, он поймет - и для него рано или поздно найдется место.
Впрочем, это недолгое воодушевление выветрилось, точно хмель, когда Лорейн ступила на землю и огляделась по сторонам. Трудности и неустроенность быта ее не пугали, но люди!.. Дело было не в том, что большая часть, в отличие от нее, была настоящими уголовниками. За время, проведенное в тюрьме и благодаря обстоятельствам, приведшим ее туда, девушка пересмотрела свои взгляды и поняла то, чего не замечала раньше: сидящий за решеткой оборванец, от которого она раньше шарахалась, не всегда злодей, судьи - не всегда правы, а настоящий подлец и негодяй может быть одет в шелка и благоухать дорогими духами. Уныние навевало настроение, повисшее над головами. Люди встречали свою новую жизнь без особой радости, а те, что излучали энергию, направили ее на дележ жалкого имущества, предоставленного щедрыми властями.
- Каково, а? - прозвучал над ухом Лорейн задорный голос. Николас Китс, вот уж кто не унывает никогда!
Николас был матросом на корабле, доставившем поселенцев к их новому пристанищу. До недавнего времени. Теперь же он, по мнению Лорейн, был человеком, создавшим себе проблемы собственными руками. Девушка познакомилась с Ником однажды на палубе, ей приглянулась его открытость и жизнерадостность. А ему, как позже выяснилось, приглянулась одна из заключенных. Этого оказалось достаточно, чтобы неугомонный юноша променял корабль, на который попал лишь недавно, на неизвестность. За время в пути Лорейн успела подружиться с Китсом, с ним было легко, и сейчас девушка была рада, что есть хоть кто-то с кем можно поговорить. Хотя его странного поступка она по-прежнему не понимала.
- Какая активная тетенька! - продолжил свою мысль Николас, - Уже успела оттяпать целый барак. А мы, значит, будем спать на улице!
Лорейн пожала плечами.
- Поверь мне, в палатке гораздо приятнее, чем на нарах вповалку среди немытых тел.
- Никогда не спал в палатке, - заметил Китс, - Правда иногда спал вовсе без нее. На улице. Но то был город, а тут же глушь какая-то!
И он с опаской покосился в сторону темнеющего на юге леса.
- Уже жалеешь, что остался? - насмешливо изогнув бровь, осведомилась Лорейн.
- Ничего подобного! - сверкнул ответной улыбкой Николас, - И кстати, мне давно пора с ней объяснится!
- По-моему, сейчас не самый подходящий момент. Предмет твоей страсти и ее ушлая подружка все еще заняты выколачиванием права на барак из вон того стражника, гляди!

- Вархану всемогущий, благодарю тебя за то, что корабль наш целым и невредимым причалил к этому берегу. Благодарю за все испытания и прошу тебя помочь нам всем на этом непростом пути, - Звучный бархатистый голос Рауль’хану был подхвачен морским ветром и разнесся над остатками толпы поселенцев, которые ещё не осмелились отойти от причала.
Несмотря на то, что плавание для жреца показалось непростым, он стойко перенес все тяготы и теперь был благодарен своему возлюбленному богу за то, что тот укрепил его силы и дух. Однако было бы лицемерным не признаться себе, что путешествие принесло и некоторое разочарование. Рауль был уверен, что все те люди, которые плывут с ним рядом, стремятся духовно очиститься от прежних грехов, начать новую праведную жизнь. Но то, что он увидел, не совсем стыковалось с его представлениями: заботы их были мелочны, а устремленья меркантильны. Впрочем, жрец не привык рубить с плеча, он всегда считал, что людям надо дать шанс, и сам готов был наставить их на истинный путь. Что ж, у него будет возможность проверить и испытать свои силы.
Зато как прекрасно было на берегу! Вокруг бушевала весна, солнце и волны радостно приветствовали своих гостей. Вдалеке виднелся густой лес, по правую руку высились могучие горы… даже кривые старые бараки, эдакая нелепая поделка человеческих рук на фоне произведения искусства Вархану, не портила общей картины.
Всё вокруг так и располагало к погружению в таинства мироздания… воистину, его бог был величайшим творцом, щедрым дарителем, распахнувшим перед этими падшими людьми свои любящие руки! Может быть, они сами ещё не понимают, каким величественным и благодетельным является Вархану, но они познают, всенепременно познают! Кто-то мог считать бога жестоким, кто-то ироничным или беззаботным, но Рауль’хану знал, что нельзя отъединять личины от единой сущности божества. Порой негодующий, иногда по-детски смеющийся, порой безгранично любящий и всепрощающий – всё это суть одно! Вархану многолик, и даже церковь, к которой принадлежал Рауль, видела лишь малую часть всей его необъятной сущности. Любовь, доброта – всё это Он… но и не только. И молодой жрец покажет этим людям всё величие бога, хотя это будет и непросто, ой, как непросто.
Вдохновение отхлынуло так же быстро, как охватило, и Рауль’хану вернулся к делам более насущным.
- Том, давай-ка посмотрим, где нам будет лучше всего расположиться, - жрец перекинул через плечо свой небольшой узелок с вещами и опустил могучую ладонь на плечо ученика.

- А...нуу... - девушка, не ожидавшая такого быстрого отпора растеряла остатки своего боевого запала и съежилась в комок, -Ну извините...
Напрашиваться опять не позволила гордость, раз погнали один раз , погонят и другой. а вслед за этим мозг подкинул идейку насчет того, что это глупо было, сразу вот так наниматься, ведь не обустроились же, а что делать Кэрри не знала, ибо привыкла юная девушка, что все всегда сделают...
Ну а что делать то? - вопросила она пространство ни к кому особо не обращаясь

- Пойти отметиться у стражников, до переклички - Рамон ступил на мокрый песок, прошёлся вдоль кромки, позволяя белым пенным языкам облизать подошвы и двинулся в сторону "харчевни".
Вступать в спор он не собирался, как впрочем и ночевать под открытым небом.
Это тебе не Набережная Поздних Поцелуев, где не взирая на погоду, можно было часами стоять ожидая появления...
Наварра тряхнул головой отгоняя рой непрошеных воспоминаний, закружившихся не то мотыльками возле свечи, не то шмелями - возле цветка... соображения на счёт мух и кое-чего ещё, Рамон так же предпочёл отогнать.
Это не Набережная, это мать его, дикий край, куда привезли не прекраснодушных романтиков, а живые и ходячие срока. Срока за разное.
Вопрос худенькой девушки обращённый втуне, спланировал сухим осенним листком. Что ж, видимо стоило начать заводить новые знакомства...
Хотя по большому счёту и вопрос девчушки и её дальнейшая (как впрочем и предыдущая) жизнь оставили его совершенно равнодушным... это если не сказать, что ему было наплевать.
- Вон стоит почти хозяйка почти харчевни. А рядом с ней... назовём его представитель власти. Хочешь проявить лояльность - начинай с мелочей. Подойди, назови себя, срок, статью и поинтересуйся, что с тобой делать.
Рамон прошагал мимо, чувствуя как шевельнулся за пазухой Мауро -щекотно и тепло.
Прошествовав мимо энергичной бабёнки занятой разговором со стражником, он слегка поклонился и не говоря ни слова распахнув дверь шагнул внутрь харчевни, если ей суждено было таковой стать.
Взгляд потенциальной хозяйки буквально ошпарил. Буквально прожёг дыру где-то над печенью.
Ха! Взгляды не убивают, слава небесам, где пируют боги. Пусть смотрит, от него не убудет.
Рамон спокойно выдержал взгляд и уселся на лавку привалившись спиной к стене.
- Я буду жить здесь - сказано было негромко... точно вот до этого момента он водил незримым точилом по лезвию незримой же навахи, а тут сделал последнее движение.
Готовясь выслушать вопли возмущения, поелику бабёнка выглядела явной склочницей (из таких получались плохие дуэньи, но очень хорошие уличные сводни) Наварра прикрыл глаза

Как бы ни хотелось оставить дележку барака вне досягаемости чужих ушей, но народ всё собирался и собирался. Лилис уже начинала нервничать, ведь нужно было что-то решать, но намерения стражника так и оставались неясными. Этак сейчас народ сообразит, что их намереваются потеснить из единственного приличного жилища и тоже начнет возмущаться. Ага, вот уже один смуглый красавец даже набрался наглости и прошмыгнул в барак! Лилис оставалось только покачать головой и надеяться, что выгодные условия, прозвучавшие из уст Фло, наконец-то перетянут стража порядка на их сторону.
От нечего делать девушка начала оглядываться по сторонам и отметила, что наиболее деятельные поселенцы уже начали ставить палатки и перевозить свой скудный скарб с берега. Ох, ну и сброд же здесь собрался! Иногда в толпе мелькали вполне приятные лица, но большая часть народу представляла собой жалкое зрелище. Интересно, сколько лет они торчали за решеткой? Пожалуй, лучше уж об этом не знать.
Взгляд девушки перетек с растущего палаточного лагеря на здание казармы. Конечно, жить в продуваемой всеми ветрами палатке вовсе не было пределом мечтаний, но и барак совсем не выглядел заманчивым убежищем. Впрочем, из двух зол выбирают меньшее. Лили подошла поближе к стене и коснулась пальцами досок, вроде, хоть и старые, но вполне надежные! Да, и внизу не подгнивают... Ох, что это? Под горкой камней у стены мелькнула алая блестящая полоска. Шум голосов разбудил дремавшую хозяйку здешних мест. Небольшая голова высунулась из своего убежища и змея ручейком потекла вдоль казармы. Она была небольшой, ярко-красной, а тело было опоясано черными и белыми кольцами. Столь броский наряд точно кричал всем: «Берегись, я страшно ядовита!». Неужели аспид? Лили в страхе замерла, надеясь, что кроме неё никто не заметил змею и не поднял паники.
Но, постойте… девушка внимательней пригляделась к непрошеной гостье (или всё же хозяйке?). Лекарское мастерство обязывает прекрасно разбираться в гадах ползучих, и Лилис опознала всего лишь безобидную молочную змею.
- Ах ты, маленькая негодница, - прошептала травница и наклонилась к своей находке. Змея была ещё слишком сонной, чтобы ускользнуть из ловких рук девушки.
Зачем Лилис понадобилась змея, она точно не знала, но всё случайное не случайно. Если угодно было змейке показаться на глаза, так грех этим не воспользоваться. Доверившись интуиции, Лили аккуратно уложила свою сонную добычу в передник.

Флоренс хоть и бросила выразительный взгляд на бродягу, который нагло вперся в ее харчевню, но промолчала. Важнее сейчас было закончить разговор со стражником.
Про себя Фло решила: если этот "горлан" (как они называли стражу в столице) окажется несговорчивым, то упрашивать и торговаться она не станет. Сразу найдет командира стражи, с ним столкуется, не пожалеет деньжат.
Но продолжила учтиво:
- Видишь, господин мой, что приходится терпеть беззащитной вдове, которая всего-то и хочет, что сытно, вкусно и дешево людей кормить? А ведь это не каторга, господин мой, это город! А ежели в городе народец стражу не будет слушать, вот как этот, - Фло мотнула подбородком в сторону двери, - то и города не будет!
И добавила гораздо тише, так, что слышал только стражник, - но без нажима, без наглого намека:
- В Таркане стражники в мое беззащитное положение входили, заступались за бедную вдову, а я им за это благодарна была и уж так соответствовала, не скупилась! А тут не столица, а дикий край, тут страже труднее, так уж я бы это в понятие взяла и соответствовала бы малость побольше, чем в Таркане!

Каспар Бригелла прохаживался по берегу с видом скучающего философа... впрочем, нет, если приглядеться, казалось, что этот философ просто обдумывает очередную - скорее всего, безумную, - теорию миропорядка, и не стоит отвлекать его от этого важного дела.
И что ему, этому философу, такие мелочи, как выбор места для жилья, какая-то склока у барака и - в конце-то концов - все остальные спутники его, прибывшие на этом корабле, что скрывался уже за горизонт?
Философ невозмутим. Философа не волнуют житейские дрязги. Он может и на земле спать, если вам интересно, философы - люди закаленные.
Правда, стоило вспомнить, что всю первую половину путешествия он упорно жаловался на морскую болезнь, на водобоязнь и головную боль, всю вторую половину путешествия увлеченно проболтал сам с собой (притом вслух), а когда разгружали вещи, внезапно повел себя, как нормальный человек, и принялся помогать.
- Ну ладно, - вдруг сказал сам себе философ, останавливаясь так резко, что едва удержал равновесие. - Мы же хотим не этого? Мы же хотим совершенно другого!
Маска вмиг слетела с лица: степенный мыслитель превратился в юношу со взором горящим, и сразу было видно, что юноше этому не терпится разузнать побольше об этом чудесном месте, где он оказался.
С сиянием в прищуренных глазах Бригелла бросился в противоположную сторону, в самую гущу народа.
- Разрешите пройти?.. О, простите, я вас не заметил! Нет-нет, господин стражник, все хорошо, и я веду себя абсолютно спокойно! А здесь предполагается палаточный лагерь? Я люблю палаточные лагеря!..
От чего он был в таком восторге, вряд ли можно было догадаться.
И, пожалуй, лишь великий Вархану мог твердо знать, что не было никакого восторга, а был весьма сосредоточенный, цепкий ум, подмечающий детали творящегося вокруг - и отчаянно старающийся не показать этого никому другому.

Крысиный волк зашебуршился под рубахой, высунул любопытный, чуть подрагивающий от возбуждения нос, отчего усы защекотали кожу и втянул запахи нового места.
Рамон не заметил, как уснул...
...рваные тучи, клочьями дыма исполинского костра мчались над землёй. Гнетуще низко. Так низко, что казалось - встань на цыпочки и косматые заденут твою голову. Мелкий холодный дождь чертил косыми струями пунктиры разлук. Пограничный столб в выцветших, когда-то красно-белых, а ныне бурых и светло-серых полосах, покосившийся и рассохшийся, отражался в покрытом рябью и пузырями грязном зеркале лужи. Карета с вензелем маркизы Альда уносилась дальше...дальше. И чудилось, что несут её не лошади, но чёрные поджарые обращенные в коней джины... или бесы... И ни на миг не мелькнуло прекрасное лицо прекрасной Беатрис в прорези занавесок с тем же надменным вензелем, вышитым золотой нитью по багряной парче...
Наварра дёрнулся скидывая паутинки сна и очумело глядя вокруг. В дверной проём было видно, что бабёнка всё ещё беседовала с альгвазилом... хотя здесь они именовались иначе.
Рамон потёр глаза, провёл рукой по лицу, размазывая по оному усталость дороги и тоскливое послевкусие сновидения.

(Мы с МД)

Клим неторопливо огляделся. Ситуация была неоднозначная. Если население будущего поселка надумает захватить барак, то десяток стражников, пусть вооруженных и опытных, могут и не сдержать. А даже если и сдержат неизвестно чем обернется. Однако желающих отбивать барак что-то не наблюдалось. Кроме одного. Большинство самостоятельно разворачивало палатки.
- Интересно излагаешь, - повторил Зароф, - И звучит все правильно. Только вот какое дело. Есть продовольствие, на всех выделенное. Можно его каждому раздать, чтобы сами себе готовили. Только когда же они готовить будут, если им работать надо. А ежели общее питание, раз продукты общие, как понимаешь, только за работу повару. Ежели таковой найдется. Вкусная же еда, что ты готовить планируешь, это понятно, люду за монету.
- Конечно, люду за монету! - с достоинством ответила Флоренс. - Меня же собирали сюда всем Таркеном! Добрые люди скинулись на продукты для одинокой вдовы! Да, мне не прокормить весь город. Кому моя кормежка не по кошельку, те, ясно-понятно, будут кушать казенный паек и с голоду не умрут. Но кто захочет поесть хорошей, вкусной, настоящей еды - тот денег не пожалеет. И таких будет много, потому что в этих краях у людей мало радостей. А хорошая еда - это радость.
- Хорошо, - кивнул Клим, - значит таверна и знахарь. Пусть так и будет, - И уже тише сам себе добавил, - склад в другом бараке организовать придется.
- И хорошо, господин мой, - деловито продолжила хозяйка новой харчевни, - что барак со стражей недалеко. Если какая беда - заступятся за порядочных женщин... заступятся ведь? Мы порядки знаем. В столице я защитнику своему платила две серебрушки в неделю, а здесь не Таркен, здесь бы и трех не пожалела. Могу здешними расписками, а могу, как корабль придет, на деньги обменять и деньгами отдать.
- В таких местах расписка - это бумага. Лучше что-то более весомое, - тут же откликнулся Зароф.
- Весомое - это раз в месяц, - развела руками Флоренс. - Это уж не мои бабьи капризы, а порядки здешние.
- Не страшно. Тут покамест и тратить-то не на что.
- Вот и славно! - просияла новоявленная хозяйка харчевни. - А насчет скидки на еду для господ из стражи - это я не шутила, это добро пожаловать... Вот только как мне с харчевней обустраиваться, если у меня там уже какой-то бродяга дрыхнуть залег, как медведь в берлоге?

Зароф повернулся к народу и посмотрел, чем они заняты. Сложил руки рупором у рта и закричал:
- Люди! Люди! - немного подождал, когда на него обратят внимание. Убрал руки от лица и заговорил громким голосом.
- Инструменты, небольшой запас одежды и продовольствия, а так же кое-какие иные вещи складируются в том бараке, - рукой Клим показал на строение, где располагались стражники.
- Здесь, - жест указывающий себе за спину, - расположатся таверна и знахарь.
- Запас продовольствия у нас довольных скудный. И регулярно пополнять его не будут. Нам нужно позаботиться о себе самим. Поэтому думайте, кто пойдет обрабатывать поля. Приступить нужно не позднее завтрашнего дня, чтобы по осени собрать урожай и зимой не умереть с голоду.
- Кстати о зиме и жилье. Жить, как видите негде. Если кто-то думает, что удастся забраться в бараки, то разочарую. Это в лучшем случае укрытие от ветра и сомнительное от дождя. Но не от холода. То же самое предоставляют выданные вам палатки. Да еще и индивидуальное пространство получается, без докучающих соседей. В ближайшее время нужна бригада лесорубов. И нужно создавать лесопилку. Однако не забывайте, что перед строительством древесина должна успеть просохнуть. А значит к зиме хороших зданий мы возвести практически не успеем. Поэтому есть смысл начинать строить землянки. Их можно и сырыми бревнами обшивать.
- При всем при этом не забываем, для чего нас сюда послали - шахты. Чем раньше начнется добыча, тем лучше. Больше шанс, что на судах станут в благодарность привозить что-то для нас полезное.

- Сеньора несомненно права сравнивая свою будущую харчевню с берлогой - взгляд Рамона, этакий насмешливый нетопырь метнулся по лицам договаривающихся сторон. - Я боюсь предположить с кем она в таком случае сравнивает себя.
Он усмехнулся демонстрируя неожиданно хорошие после всех тюремных анабасисов зубы.
- Сеньор альгвасил, я вполне отдаю отчёт, что вы власть и разумеется подчинюсь вашему решению... ( мысли в голове неслись чёрными конями из сна: " Если конечно, начальник ты не ляпнешь чего-то такого, что заставит меня вызвать тебя в круг... на ножах... как мужчина мужчину. И трижды мне наплевать, что ты стражник. Откажешься, толпой скрутите меня, значит труха у тебя в душе..."), но посудите сами, две сеньориты, на весь барак... Когда к ним полезут по пьяни, к кому они побегут? Разумеется к вам. И вы считаете, что те тарифы и скидка на еду стоят бесконечной дерготни? А когда вам надоесть разгонять собачьи свадьбы - Рамон ухмыльнулся взглядом шалых глаз дав понять, каким образом он охарактеризовал бойкую делицу - Их просто разложат на столе и тогда закончатся и вкусная еда и прибыль. Решать бесспорно вам, но лучше поселить с ними пару-тройку мужчин, чтобы не пела вам почтенная сеньора медведица. Если позволите, я сам подберу... хм кадры и уверяю вас - беспокойства для всех будет на порядок меньше. Мы за порядком, простите за каламбур, сами приглядим.
Рамон зевнул и флегматично стал ожидать решения стража.

Речь бродяги не испугала и не оскорбила "воровскую мамашу" Флоренс Грей. Они с Лили были не единственными женщинами в лагере - треть поселенцев бабы и есть. А среди мужчин почитай что и нет убийц и насильников - так, мелкое жулье. Уж таким-то "героям" Фло всегда могла поленом в лоб закатить.
А потому отозвалась она громко, приветливо и весело:
- Спасибо тебе, добрый человек, за заботу. Вот не успели мы на берег сойти, а тут уже беспокойство за судьбу нашу горемычную. Если мне или соседке моей сват или сводник понадобится - обещаю ни к кому другому не ходить, сразу к тебе... А только пока у нас и более спешные заботы есть. Ты переживаешь, что нас со знахаркой на столах разложат, а у меня печаль - столы эти самые сколотить...
Она повысила голос:
- Эй, соседи! Кто плотницкое дело знает да инструменты привез? Расплачусь едой или расписками, не обижу. Нужны столы и лавки, нужно крышу посмотреть, не худа ли... нужно дверь починить да засов надежный навесить, чтобы, - Фло глянула на нахального бродягу, - кобели со свадьбами не совались!

- Заботу? О вас? - хриплый смех Рамона шарахнулся по пустой комнате, как ослепшая птица - Сеньора, вы себе льстите. А за услуги сводника, я беру куда больше, чем вы сможете заработать. Причём - прищурив один глаз Наварра скептически оглядел с ног до головы потенциально сводимую, точно окатил ледяной водой - ...нннет, даже с доплатой это будет проблематично.
Мауро зашевелился и снова высунул наружу нос.
- Вы замечательный психолог, сеньора. Завидую вам. Людям. которым только что сказали, что лучше начать обустраивать быт, чтоб не сдохнуть, вы предлагаете бросить всё и заняться вашими делами. Но право что это я, чего ждать от сеньоры медведицы...
Рамон легко поднялся на ноги и вытащив на свет божий Мауро, посадил его на лавку.
- Кабальеро Мыш, будьте столь любезны посидите здесь.
Усы на мордочке крысиного волка заходили во все стороны, точно камыш под ветром.
- Я скоро вернусь, кабальеро. Вы же пока скрасьте время наблюдая за столь редким экземпляром сеньоры. Я согласен, зрелище не самое приятное и изысканное, но это компенсируется небывалой бестолковостью, что воистину презабавно.
Наварра повернулся к харчевнице.
- Поскольку ума у вас не много, а вот гонора в избытке сеньора. то вы вероятно умеете летать. Все же остальные нормальные люди - увы нет. Потому дабы взглянуть на крышу, я пойду сделаю лестницу. Сделайте милость, не выказывайте свою дурь до моего возвращения, я очень не хочу пропустить ни единого словечка из вашего любительского фарса, сеньора медведица.
И ухмыляясь, Рамон двинулся к палатке с инструментами.

«Хвала Вархану!» - Лили вздохнула с облегчением, когда стражник наконец-то сдался под несокрушимыми аргументами напарницы. Интересно, что всё же повлияло в конечном итоге: красноречие Фло или пришлось привести более весомые «аргументы»? Впрочем, какая разница!
Однако не успела девушка порадоваться, как наметился очередной словесный поединок, на сей раз с этим смуглым нахалом. Ну, уж нет, теперь никто не помешает двум честным женщинам обосноваться в этом бараке! Правда, стоит приглядывать за этим опасным типом. Уж не сам ли он их решил… как это он выразился? «разложить на столе»? Лилис фыркнула. Конечно, мужик был недурен собой, но подобные посягательства это ни в коей мере не оправдывало. Знаем мы таких защитничков…
Девушка заглянула в барак и в третий раз подивилась наглости незваного гостя. Ещё и крысу тут свою оставил! Не иначе, чтобы она припасы Флоренс пожрала? Лили еле сдержалась, чтобы не распустить передник. Вот уж змея бы быстро сообразила, что делать с грызуном (таким же бесцеремонным, как его хозяин!). Однако свой пыл пришлось поумерить, мало ли какие отношения связывают этих двоих… ни к чему себе в первый же день на берегу наживать врагов.
- Как хоть тебя звать? – спросила она вдогонку черноволосому, а про себя подумала: «Буду хоть знать, на кого стражникам жаловаться».

(соображали на троих - Дарки, Рейлан и ваше покорное)

Выражение "суета сует" Инре однажды услышал от одного пьяницы-философа. Тот был не то бывшим университетским профессором, не то поэтом, но уже не первый год проводил время на улицах и в кабаках, где пускался после кружки дешевого пойла в непонятные рассуждения о смысле жизни. Точного значения выражения юный господин Сеглиа не понимал, но любил иногда вставить между делом, нацепив на чумазую физиономию серьезное выражение.
И вот сейчас то, что творилось на берегу и вокруг бараков весьма точно могло быть охарактеризовано именно этим выражением. Только Инре ничего не понимал. Ни капельки. Все куда-то бежали, все спорили, размахивали руками, чуть ли не с кулаками лезли друг на друга.
- Столпотворение... - важно выдал мальчишка и приосанился; хотя вокруг никому не было дела до тощего подростка, ошивающегося где-то на краю всеобщей суеты. Все личности, более-менее знакомые по плаванию, уже занялись своими делами... Весьма непонятными делами.
- Именно! - раздался восторженный возглас сзади. - Ну, так что же мы стоим, мой юный друг и оруженосец? Давай призывать их опомниться! Давай привносить порядок в сей оплот мирской суеты, дабы не допустить греха!
Ловко обойдя паренька одним широким шагом, пред очи последнего явился молодой мужчина с фанатичным блеском в глазах и слегка безумной улыбкой. Темные волосы его, длиной до плеч, были встрепаны, шнуровка на рубахе сбилась на сторону... да и вообще, воплощал этот человек собой нечто странное и пока непонятное.
- Ну, дава-ай, - почти умоляюще протянул безумец, дергая Инре за рукав.

Мальчишка аж подпрыгнул от такого внезапного - а иначе и не скажешь! - появления. Этого молодого человека Инре помнил - но имя в суматохе выскользнуло из чьей-то дырявой головы.
- Что-то делать? Какой такой порядок, я ни о каком порядке не знаю, и вообще ничего не понимаю.
Неожиданно заблестев глазами под стать новому знакомцу, Сеглиа сам вцепился в чужой рукав (весьма забавно, вероятно, эта парочка смотрелась со стороны) и взвыл не хуже уличного герольда.
- Господин мой рыцарь, а ну-ка растолкуйте своему юному спутнику, о чем вы таком... таком... - запас изысканных речей у Инре стремительно кончался, - ну... что за порядок нам творить такой, а?
- Ну, хоть какой-нибудь, - весело пожал плечами сумасшедший и мгновенно изменился в лице. Нездоровый блеск из глаз исчез, пальцы прошлись по волосам, пригладив их, и юному оруженосцу предстал не что чтобы рыцарь, и совсем уж не убежденный фанатик, а самый обычный юноша, каких полно кругом. И юноша этот был, кажется, весьма доволен. Чем-то.
- Впрочем, порядок - это на самом деле ерунда. Имя - Каспар Бригелла, - он протянул руку. - Приветствую тебя, дружок, ты прошел проверку с достоинством!
Мальчишка сунул в ответ замурзанную ладошку и с энтузиазмом потряс руку Каспара в ответ.
- Инре Сеглиа, к вашим услугам, да-да. Только полы мести не заставляйте, я это делаю очень плохо! Зато я умею читать-писать... и крестиком вышивать умею! А еще я пою, танцую и режу по дереву! Правда-правда.
Почти все пункты, разумеется, правдой не был, но ведь господину Бригелле об этом знать совсем не обязательно, а глаза у юнца были честными и невинными.

- Ах, великий Вархану, ты слышишь?! - Каспар прямо расплылся в улыбке. - И вот, после стольких лет скитаний по землям необетованным, по иссохшим пустыням, по пыльным городам и весям, я наконец-таки нашел своего коллегу! Нет предела моему счастью, воистину, нет предела!.. Я тоже умею вышивать крестиком по дереву, да-да...
В конце пафосной речи, сказанной пафосным тоном, Бригелла все-таки не выдержал и совсем не пафосно хихикнул.
- Таким… таким красивым крестиком, да? – вскинулся Инре, вцепившись в Каспара и глядя на него снизу вверх восхищенно и радостно. – А еще я петь умею, да-да. Только меня обычно просят этого не делать.
Отлипнув от молодого человека, Сеглиа отпрыгнул на пару шагов назад, расправил узкие плечи и со всей возможной важностью заявил:
- Раз мы с вами… с тобой! – собратья по счастью, то… то… что ты там говорил про порядок? Еще раз…
- Я говорил вот что, - строгий-престрогий, Бригелла воздел указательный палец вверх и назидательно произнес: - Все тут суета сует и прочая суета. Кстати, будь осторожен, никогда не произноси: "суета суёт", иначе богословы непременно спросят, что именно она суёт и куда...
Он хмыкнул и добавил:
- На самом-то деле, я говорил, точнее, спрашивал, вот что - за что тебя, столь юного и неискушенного, сослали сюда, а?
Инре мгновенно скорчил суровую физиономию.
- За дела столь секретные и… и беспощадные, что эту тайну я раскрыть никак не могу! Нет-нет, и не просите!

- Инре! - внезапно рявкнули над ухом юного господина Сеглиа, - Гарпун тебе в задницу, я тебя везде ищу!
Жизнерадостный вид бывшего матроса, а ныне поселенца Николаса Китса, возникшего у мальчишки за спиной, никак не соответствовал прозвучавшей угрозе.
Рекомый господин Сеглиа продемонстрировал просто-таки чудеса ловкости (не иначе, упомянутый гарпун был весьма уважительной причиной для демонстрации акробатических навыков) – так вот… мальчишка подпрыгнул высоко и испуганно. А обернувшись, всплеснул руками жестом, подчерпнутым из манер какой-нибудь тетушки.
- А я тут… тут… о суете суяния…сования… о суете беседую!
- Очень хорошо, - закивал Николас и с подозрением скосил глаза на второго молодого человека, который был ему незнаком.
- Слушай, а что это за тип? Ему можно доверять? - поинтересовался Китс, ничуть не смущаясь того, что вышеозначенный тип присутствует тут же и все слышит.
- Можно! - радостно закивал мальчишка и подергал Каспара за руку, мол - подтверди!
- Подтверждаю, - не менее радостно сообщил Бригелла, - ему можно доверять. Кстати, он считает, что гарпун в задницу - это не очень гуманно и милосердно, это он вам как специалист говорит... по гарпунам.
- В заднице? - восторженно уточнил Инре.
- Специалист или гарпун? - Каспар деловито потер переносицу. - Вообще, и то и другое - в очень разных областях.
Николас оглядел обоих с нескрываемым сочувствием на лице - ну что с убогих возьмешь? Хотя вот во время плавания Инре казался ему вполне нормальным. Внезапно бывшего матроса осенила догадка:
- А что, поселенцам для поднятия духа уже раздали спиртное? - поинтересовался он и принюхался.

- Им раздали только гарпуны. Посмотри, как носятся, - мальчишка махнул рукой в сторону суетящихся колонистов.
- Вот-вот, - подтвердил Бригелла и сложил руки на груди, с напускным высокомерием оглядывая побережье. - Мы с моим юным коллегой как люди далекие от этого беспорядка и толкотни решили побыть пока в стороне, наслаждаясь видами, а потом занять в лагере те места, что останутся свободными, и записаться на те работы, где вдруг окажется недостаток рабочих рук. А может, мы просто уверены, что приехали сюда отдохнуть, - молодой человек мечтательно вздохнул.
- Ну, раз вы настолько далеки от беспорядка и толкотни, тогда позвольте спросить, а моетесь вы чаще, чем раз в месяц? - полюбопытствовал Ник.
- А это здесь причем? - непонимающе захлопал глазами мальчишка. - В смысле... кто не работает, тот не моется?
- Не-е-ет-нет-нет, - замотал головой Китс, - Все очень просто. Моя подруга Лорейн... нет, просто подруга, правда! Так вот, моя подруга Лорейн заняла для нас палатку. Палатка большая, вот она и боится, что как стража увидит, что мы такую большую палатку вдвоем заняли, так и подселит, кого попало. А Лорейн говорит, что не хочет с вонючими мужланами под одной крышей ночевать.
- Эстетическая личность, - с долей сочувствия заметил Бригелла. - Я моюсь намного чаще, чем раз в месяц. Если не веришь, можешь дать своей подруге меня понюхать... кхм, - он тут же опустил голову, залившись неправдоподобно ярким румянцем. - Вырвалось, прошу прощения!

- Портянки, - с глубокомысленным видом вставил Инре, - надо просто выдать ей твои портянки. И все сразу решится - или на коврике перед входом в палатку, или в самой палатке!
- Мне кажется, портянки - не лучший подарок юной деве в честь знакомства, - осторожно ответил Каспар.
- Это верно, - согласился Николас, - Вообще-то, она хорошая девушка. Практичная и готовить умеет. Только вы с ней поосторожнее. Знаете, за что она здесь? Одного расфуфыренного хлыща раскаленной сковородой по лицу приласкала. Так что портянок лучше не надо.
- Дельное замечание. Однако, не могу не напомнить о факте, и так нам всем прекрасно известном - мы все здесь отнюдь не из-за добродетельных деяний, совершенных нами, и у каждого за плечами не совсем приятные поступки. Или, скажем, приятные, но не тем людям, которым хотелось бы - вот мои, например, были неприятны служителям закона.
- Я вот ни тюленя дохлого не понял ничего из того, что ты сейчас сказал, - буркнул Инре, скрестив руки на груди и нахохлившись мокрым воробьем, - деяния, поступки, законы, вшей всем в штаны. Куда идем-то?
- А чего тут понимать-то? - пожал плечами Николас, - Парень верно говорит: соседей, не имеющих за плечами неприятных деяний, мы тут вряд ли найдем. Так пусть хотя бы не имеют неприятного запаха!
- Если что, кого-нибудь всегда можно отмыть в море, - под этим "кем-нибудь" господин Сеглиа явно не себя имел ввиду.
- Вот и договорились, - обрадовался Николас, - Идемте, она там!
И бывший матрос повел новообретенных соседей в сторону моря, на северо-западную окраину лагеря, где ожидала его предприимчивая подруга, занявшая палатку.

Поглядев на все происходящее, Алия здраво рассудила, что отвлекать сейчас обустраивающихся женщин не стоит. Девушка направилась прямиком к разворачивающемуся палаточному лагерю, намереваясь занять место не слишком близко к центру, но и не на самой окраине. Она еще раз оглянулась на барак, где всё продолжали выяснение отношений и, наконец, вспомнила, откуда ей было знакомо лицо Фло - хозяйка таверны, пользующейся особым успехом у воров, в столице. Разговор у бараков тем временем накалялся. Воровка даже снова остановилась и развернулась, слушая. Стража предприимчивую даму поддержала, а единственный протестующих из бывших заключенных не слишком, как показалось Алии, стремился остаться в злосчастном бараке. И чем он так всем нравится в качестве места жительства? Неужели спать на нарах в одном помещении с еще несолькими десятками людей такое уже удовольствие?
Вообще, с точки зрения самой девушки расположиться в палатке было в разы лучше и удобнее: никаких лишних глаз, личное пространство. А уж защита от дождя и ветра не сильно хуже, чем в этих самых бараках. А может и лучше, если в последних дырявая крыша и гуляют сквозняки.
При этой мысли она вдруг вспомнила, чем собиралась заняться и отвернулась от спорщиков. Дел, действительно, было много. И если она и могла позволить себе не горбатиться в поле и не вкалывать на шахтах, это совсем не означало, что работы было меньше.

А Фло одобрительно глянула вслед ушедшему нахалу. Затем спустилась с крыльца, обратилась к Лилис:
- Ты слыхала? Нет, ты слыхала, а? Если еще и крышу починит, то всем мужикам мужик! Только надо с ним насчет платы заранее уговориться, а то потом ввек не рассчитаешься.
На хозяйку харчевни произвела впечатление манера бродяги держаться и говорить. Особенно тронул ее изысканный комплимент "сеньора медведица". Покойный муженек, помнится, в пору жениховства величал ее все больше "каракатицей" да "совушкой", что Фло, тогда еще юная и неопытная, понимала правильно - как попытку к ней подкатиться. Что же касается намеков на бестолковость, то более глубоких шуточек она от мужиков и не ждала. Ну, не дано им от Вархану острого ума!
- Ладно, давай про дела. Ты, вижу, носильщика подрядила, да? Умница. Так надо рассчитать его и отпустить человека. Сколько ты ему посулила?

с вами снова мы, трое укурков игроков - ваш покорный йа, Хелькэ и Рейлан

К немалому удовольствию Николаса, ничего не смыслящего в походной жизни, палатка была уже установлена. Сама ли Лорейн с этим справилась, или позвала кого-то на помощь, было не ясно, ибо сейчас девушка была одна. Она деловито осматривала вогнанные в землю колышки и проверяла надежность узлов. Заслышав шаги, девушка поднялась, обернулась и отряхнула подол.
- Вот, - помахал рукой Николас, - Привел соседей. Инре ты уже встречала на корабле, помнишь? А это... кстати, а как тебя зовут?
- Каспар Бригелла, - смиренно произнес безымянный до этого момента юноша. - Я часто моюсь.
- А я тоже очень-очень чистый, да-да, - высунулся из-за Каспара Инре. Потом шмыгнул за Николаса и, теперь скрываясь за широкой спиной матроса, продолжил вещать, - а если что, то море рядом, я сбегаю помыться!
На красивом лице Лорейн отразилось выражение, похожее на то, с каким недавно смотрел на Инре и Каспара Николас. Затем в карих глазах девушки отразилось понимание, и она поглядела на Китса осуждающе. После быстро огляделась и вынула из небольшой груды сваленных у входа в палатку пожиток топорик.
- Лорейн Фельбрук, - лаконично представилась девушка, протягивая инструмент Каспару.
Тот почти театрально взметнул вверх изогнувшиеся брови:
- Это мне? Он очень мил!
- А мне? - умоляюще сложил руки мальчишка.
Его просьба не осталась без внимания: он тут же получил из рук щедрой хозяйки моток веревки.
- Нам нужен хворост, - распорядилась Лорейн, указывая в сторону леса, - Казеные пайки не слишком хороши, но я попробую их усовершенствовать. Обед у нас будет горячий.

Инре с наигранно-смущенными видом пощипал кончик веревки.
- А мы никого вешать не будем?
Бригелла заговорщицким шепотом сообщил в ухо парнишке:
- Эй, тут ведь каждый второй - висельник. Веревки не напасешься. Кажется, лучше пойти за хворостом, а?
- Пока нас сковородкой... не того, - не менее тихо отозвался Инре. И отпрыгнул на всякий случай на пару шагов назад, - мы скоро вернемся, да-да!
Лорейн смерила обоих подозрительным взглядом.
- Ну как они тебе? - осведомился Николас, снова ни капли не смущаясь того, что обсуждаемый личности все прекрасно слышат.
Девушка поглядела на своего приятеля и возвела очи к небу.
- Превосходно, - сообщила она.
А подозрительная парочка тем временем бодро топала по направлению к лесу, даже не подозревая - или усиленно делая вид, что ничего не слышит - о том, что их косточки активно перемывают и надраивают.
- Тебя, мой юный оруженосец, как я успел заметить, - важно говорил Бригелла, помахивая топором, - ровно так же, как и меня взволновала эта душераздирающая история о сковородке! Ответь же мне, мог бы ты подумать, дерзнул бы пролить в свой разум эту воду из источника Безумия, чтобы задаться вопросом - неужели столь прекрасная дева способна на столь вопиющий, столь... резкий, выразимся так, поступок?
Язык Каспара, кажется, работал сам по себе, отдельно и от тела, и - чего греха таить - от разума обладателя.

Чем длинней становилась речь Бригеллы, тем выше приподнималась одна бровь Инре - и тем ниже опускалась другая. Судя по выражению физиономии, монолог вогнал мальчишку, если не в прострацию, то в глубочайшую задумчивость.
- Да... - наконец изволил отозваться Сеглиа, - пролить разум... на прекрасную деву. Тьфу... Да могла она, разумеется, сковородкой треснуть! Они все таки цветочки-мышки, а как отвернешься, ка-а-ак дадут по башке! В смысле... конечно же... поступок вопиющий совершат.
- Да. Давай не злить ее? - искренне предложил Каспар.
- Цветочков ей насобирать? - сморщил нос Инре, мнящий себя просто-таки прожженым сердцеедом.
- Насобирать?.. О, это, конечно, весьма трогательно, знаешь ли. Только лично мне на жизненном пути попадались девушки, которые не любили цветочки. Они все больше предпочитали блестящие камушки, разноцветные блестящие камушки - притом в очень дорогой оправе! И очень горевали, когда приходилось расстаться с этими камушками.
- Очень-очень горевали... - с каким-то внезапным знанием дела покивал Сеглиа, - а уж как они эти камешки припрятывали по всяким шкатулками и сундучкам...
- Точно! Как ты догадался?! - Каспар с невероятно каким изумлением посмотрел на мальчишку. Но быстро вернулся к созерцанию леса, в который они уже вошли: где же тут мог притаиться хворост?
- А нас тут не съедят? - внезапно поинтересовался Инре, вертя головой по сторонам, - ну... мало ли, кто тут водится. Всякие... всякие, короче!

Бригелла расплылся в настолько хищной улыбке, что невольно захотелось оказаться от него как можно дальше. Лучше всего - на противоположном конце страны.
- Ха-ха-ха, - мрачно произнес он, - по-твоему в этом лесу есть что-то страшнее меня с топором?!
Инре оценивающе посмотрел на Каспара, ковырнул ногой землю... А потом громко, нет, очень громко завопил - да так, что любой, кто услышал эти вопли, не секунды бы не сомневался в том, что в лесу творится что-то ужасное. Ужасающее просто-таки!
Бригелла хотел было от отчаяния хлопнуть себя по лбу рукой, но в руке был топор, и он вовремя остановился.
- Я уже склонен счесть, - пробормотал он под этот аккомпанемент, - что спиртное все-таки было. Что его подмешали нам в питье. Или что-то еще подмешали нам в питье. Или ты таким родился, Инре, что весьма печалит меня.
Концерт кота с придавленным дверью хвостом оборвался.
- Я еще громче могу, - просиял Инре, даже бровью не поведя на сомнительный комплимент в адрес своего душевного здоровья.
Заслышав эти душераздирающие вопли, Николас едва не выронил из рук котелок, который оттирал песком по указанию Лорейн. Она же выглянула из палатки, где наводила нехитрый порядок, и вопросительно уставилась на приятеля:
- Из всех обитателей лагеря ты умудрился выбрать самых... самых... - похоже она не могла подобрать нужного слова.
Китс виновато улыбнулся.
- Надеюсь, они там друг друга не убивают? - Лорейн откинула полог и решительно направилась в сторону леса, - Я как-то не подумала о такой возможности, когда давала Каспару в руки топор.
Николас немедленно вскочил и поспешил следом:
- А если и убивают? Ты-то там чем поможешь?

- Вот сейчас все сюда сбегутся, - строго сказал Бригелла, подбрасывая в руке топорик, - отберут у меня инструмент и еще, чего доброго, спросят: а что это ты, Бригелла, собрался делать с мальчишкой в лесу, да еще и с топором? О да, они спросят - почему этот мальчишка так кричал, Бригелла? И что, что я должен буду ответить им, юный мой оруженосец, что?!
Хмыкнув, он добавил:
- Такой вариант, как "правду" - исключается сразу.
- Вы защищали меня от маньяка, который хотел всадить мне.... гарпун в задницу? - молитвенно сложил руки на груди Инре.
- Помилуй меня Вархану, с этим маньяком мы будем жить в одной палатке - молись, чтобы он не прятал гарпун под подушкой!
- А-ааааа... - куда тише протянул Сеглиа, покосившись в сторону лесной опушки, - ну... вы можете положить топор на землю. Тогда у вас ничего не будут спрашивать про него!
- Точно! - радостно воскликнул Бригелла, отбрасывая топор. Тот глухо стукнулся о землю, поросшую травой. - И мы скажем...
- Просто красота! - оценила сие действо появившаяся из-за деревьев Лорейн, - И где только вас так учили рубить дрова?
Сегодня у юного господина Сеглиа был явно день-очень-неожиданных появлений. Вернее, не у него - а у всяких личностей, оного господина окружающих. А заслышав за спиной голос юной леди, любящей прикладывать всех сковородами, Инре явно посчитал её опасностью. И принял решение ретироваться. За спину Каспару...

- Мы тут, - невозмутимо ответил Каспар, - изобретали новый, кхм, более действенный способ рубки хвороста в условиях, скажем, отсутствия инструментов. То есть да, конечно, у нас были инструменты, но я... мы с Инре вдруг подумали - а что, если бы у нас не было инструментов, и тогда мы отринули эти инструменты, как орудия нечистые и непригодные к нашему возвышенному труду, но осознали вдруг, что без них беспомощны, и охватившее нас отчаяние было столь глубоко, что мы не смогли сдержать...
Дыхание кончилось. Каспар шумно вдохнул еще раз, набирая полную грудь воздуха, и закончил:
- ...вопль скорби.
- Глубокой скорби! Глубочайшей! - подтвердили из-за его спины.
- Лорейн, не ходи одна... - выдохнул Николас, вываливаясь из-за деревьев. Похоже, этот совершенно городской человек (если не считать непродолжительного времени, проведенного на корабле в море) умудрился заблудиться буквально в трех соснах и только теперь нагнал свою подругу.
- Я все поняла, - ровным голосом сообщила Лорейн, - Эти двое сумасшедшие, да?
- Как можно! Это оскорбление! Наш разум... чист, как... Каспар, как что? - Инре, благополучно прячась за, несомненно, широкой спиной Бригеллы, явно чувствовал себя более-менее защищенным от гнева юной девы.
- Как наши руки. А моемся мы часто. Или я уже говорил это один раз? Или два раза? Или - три? - его взгляд снова начал отдавать чем-то нездоровым. - В любом случае, я совершенно здоров!
- И никакой волчанки! - вставил Инре.

- Какой еще волчанки? - с сомнением заглянул себе за спину Каспар.
- От которой отваливается нос. И уши. И... другие важные части тела, - округлил глаза мальчишка.
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вроде бы нос отваливается не от волчанки, - нахмурился Бригелла, прирожденный знакот всяческих заболеваний. - Как и другие важные части.
Тем временем Лорейн молча подобрала с земли топор и повернулась к безумным приятелям.
- Аааааа! - Инре, углядев милейшую деву с топором, не удержался и в панике вцепился в Каспара, едва ли не взобравшись тому на плечи, - мы обречене-ы-ы-ы!
- А по-моему, - неожиданно здраво рассудил тот, - нам просто намекают, что пора заняться делом. Знаешь, Инре, это ведь могла быть и сковородка...
- Вот так всегда, - буркнул Сеглиа, спрыгивая на землю, - только я, значит, вжился в роль идиота - разве что слюни не пускал... - мальчишка замолчал на мгновение, явно прикидывая, получится ли это у него. Потом вздохнул, подобрал моток веревки, который умудрился выронить. А затем неожиданно повернулся к Николасу:
- А что ты, да-да, ты! - прячешь под подушкой?
- Возможно ты будешь удивлен, но у меня нет подушки, - угрюмо сообщил Николас, уже предвкушающий будущий выговор от Лорейн за то, что привел этих соседей.

Зольтер "Скворец" Швиммер

- Сгружаемся! - громко и властно крикнул в каюту стражник, одарил пинком одного из тех, кто, казалось, уже никогда не встанет, отдав душу праотцам в момент плавания сего славного корабля. Мужик сполз на бок и уткнулся лицом в пол. Стражник покосился на покойника, повел носом, оглядел оставшихся в каюте и уже как-то менее уверенно добавил: - И этого... с собой возьмите...
Когда он ушел, Зольтер поднял первым, сунул руки в карманы и оглядел своих спутников, улыбнулся, показывая достаточно правильные и не такие уж и желтые зубы.
Марек, Тупонос, да Бельмо как-то растерянно смотрели на новоиспеченного рыжеволосого лидера их небольшой каюты.
- И этого, - вторя интонации стражника, повторил Зольтер, - с собой возьмите. Чего расселись?
Покуда Тупонос и Бельмо сгружали покойника - он и вправду уже не дышал, отдав душу Вархану на самых подступах к своей новой жизни, - Швиммер развязной походкой спустился на берег, вдохнул полной грудью, чуть прикрыв глаза.
Люди - идиоты. Все. Даже самые умные философы, ищущие смысл жизни, все они, как один - идиоты. Они не знали самого главного, той истины, что открывается лишь тем, кто шагнул за порог, за черту, откуда уже не возвращаются. Счастье - оно познается в сравнении. Когда Смерть обхватывает тебя и уволакивает в свое царство, а чья-то властная рука выдергивает обратно, все вокруг кажется ярким и прекрасным. Даже проклятый корабль. Даже эта забытая Варханом земля. Даже эти гребаные шахты...
Какой-то парнишка оттирал яблоко от грязи, когда Швиммер оказался рядом, не раздумывая отвесив подзатыльник владельцу пищи и забирая яблоко из его ослабевших рук. Нагло глядя в глаза парнишке, который наверняка прокололся на карманничестве, Скворец надкусил яблоко, паскудно ухмыльнулся ему в лицо и отправился дальше, не обращая на него внимания. Он не будет преследовать - такие не рвутся в драку, даже если в руках будет нож. Такие овечки чувствуют волков вроде Швиммера, когда те снисходят на то, чтобы заглянуть им в глаза.
- Эй, ты! - Скворец отбросил огрызок, отряхивая ладони друг о друга, обернулся, заметил указующий перст высокой русоволосой девушки. Такие, хоть и были худоваты на вкус Скворца, вполне годились на то, чтобы одарить их оценивающим взглядом. Тем более сейчас, когда жизнь прекрасна, а тюрьма и долгая дорога наложили свою мзду на природные желания Швиммера. - Да-да, я к тебе обращаюсь, - девушка кивнула на вопросительный взгляд Зольтера. - Помоги вещи дотащить до бараков, а я тебе выделю половину окорока из припасов!
Скворец миролюбиво улыбнулся, расплываясь в паскудной ухмылке у себя в голове, подцепил тачку, следуя за худой девушкой, пока она торопилась в сторону бараков, где женщина неопределенного возраста с притягательными веснушками на лице уже спорила с местной стражей. Зольтер остановился с тачкой поодаль, отряхнул одну ладонь о штанину, глядя на стражника исподлобья, стараясь не перекоситься от одного только его запаха. Новая жизнь, как же. Такие всегда найдут свою дорогу. Всегда припечатают в любой речи "Во имя закона" или иную блажь...
Ковыряясь в зубах, Зольтер позволил себе пару смешков, когда смуглый переселенец вторгся во владения столь желанной в данный момент самозваной владелицы харчевни.
- ...ты, вижу, носильщика подрядила, да? Умница. Так надо рассчитать его и отпустить человека. Сколько ты ему посулила? - Швиммер вернулся мыслями к грешной земле, обернулся и, не дожидаясь ответа русоволосой, расплылся в улыбке.
- Много сулила, и, надеюсь, все отдаст, - Зольтер скосил взгляд на то, что он выковырял из зубов, отряхнул руку о штанину и виновато пожал плечами. - Половину окорока обещала, да только оценивая проделанный путь, да то время, что я охранял эти вещи, покуда вы тут спорить спорили удумали, и терял возможность занять лучшее место или себе какое жилье соорудить, плата-то возросла недюже. Тут все три окорока просятся, да ночь провести под крышей охота, дабы снова себя человеком почувствовать. Ночь, разумеется, за бесплатно, - улыбка Зольтера балансировала на грани паскудной и дружелюбной. По-другому Швиммер улыбаться умел. Но очень давно.

- Половину окорока! - ахнула Флоренс. - Ну, это Лилис расщедрилась. Но раз уж она обещала, значит, так тому и быть. А за три окорока я бы сама, вот этими руками, перетаскала бы с пристани пожитки всем переселенцам, да еще и спасибо сказала бы. А тут еще, вижу, Лилис кур сама несла - стало быть, тебе облегчение вышло. Вещи Лилис сама охраняла, а ты глазел, как порядочную женщину оскорбляют, - так с чего это я за твое развлечение платить должна? Не говори, что твое время двух с половиной окороков стоило. А что до ночи под крышей, так крыша палатки ничем не хуже, а у нас харчевня, а не ночлежка. Так что бери заработанное и прекрати вымогательство.
Фло обернулась к стоявшему на крыльце стражу закона и просительно пропела:
- Господин стражник! Господин стра-ажник! Не одолжите ли на минуточку нож - тут надо одному зануде за работу мясца отрезать, а мой кухонный ножик далеко упакован! А заодно не скажете ли, как вас величать? А то стражников много, надобно их имена со всем уважением запомнить...

Вопрос что делать в голове сформулировался как-то сам собой, во-первых надо было бы к кому изначально прибиться, но так как в харчевне не приняли навязываться девушка не собиралась. Во-вторых тот стражник что-то говорил про палатки и продовольствие, возможно следовало бы пойти туда, разузнать. Несмотря на полнейшее неумение общаться с людьми, а чем паче с преступниками. несмотря на романтические бредние в голове, чтото рациональное в Кэрри таки было, ну небольшая способность думать. Поэтому отвлекшись от барака-харчевни, где все равно она была не нужна, она медленно побрела в сторону "барака склада", а ещё бы хорошо определить себе "фронт работ" работать тут все же надо, в шахты не хотелось, а вот в поля можно было попробовать...
По дороге девушка постоянно на кого-то наталкивалась, извинялась, наталкивалась опять...

Совместно с Морским Дьяволом
Палатка худо ли бедно, но грела. Точнее - палатка защищала от ветра, а воздух в ней нагревался дыханием Кони и его так называемых "соседей". Да, печку поставить, естественно, не додумался никто. Впрочем, а были ли печки? Никто не знал, да, кажется, знать и не хотел. Один из сопалаточников, со всклоченными волосами, сидючи рядом, грыз сухарь, скорее всего ещё из корабельных запасов, другой, здоровенный детина с лысиной и окладистой чёрной бородкой, точил тесак (душегуб что ли?) об оселок, третий, юркий парнишка с дёргающимся глазом ловил вшей в своей одежде. Соседство не из лучших, но были ли вообще тут хоть какой-то выбор? Вопрос оставался открытым. А, чтобы его решить, надо было размять ноги. Да и вид сухаря внезапно побудил у Жищинского спазмы в давно уже пустом желудке. А это значило, что надо бы было их заглушить. Хотя бы баландой, если ничего другого не было.
- Пойду за... хавчиком схожу, - с трудом припомнив слово, к которому так и не успел привыкнуть в течение своей недолгой отсидки, Конрад выбрался из палатки. А, выбравшись, отряхнулся. Впрочем, судя по виду тех, кто был рядом с ним, грязь тут была, если не в почёте, то уж и гонения на неё точно не было. К кому обратиться Конрад уже знал - обращаться всегда нужно ко власть имущим. А власть здесь имела охрана. Значит - они-то и ответят на все его вопросы.
- Э, милостивый сударь, - начал Жищинский, обращаясь к одному из тех, кто должен был следить за порядком - вам, случайно не нужны люди, разбирающиеся в делопроизводстве?
- Меня Клим зовут, - ответил стражник хозяйке харчевни и повернулся к подошедшему, - с таким вопросом лучше к наместнику. Хотя не знаю где он сейчас находится.
Зароф внимательно осмотрел гражданина: - опыт работы какой?
- Просто, смотрю я - порядка мало. Вон в барак прут и припасы и груз, а где, спрашивается, учёт? Растащат половину. Вот, чует моё сердце, вон у той госпожи к концу ночи осядет ой-как много из общего... А я могу весь учёт наладить, зафиксировать, и вести это дело соответственно.
Конрад улыбнулся и слегка поклонился Климу, как бы демонстрируя, кто здесь хозяин положения, а кто - рядовой проситель.
Зароф слегка поморщился. Конечно гражданин был прав. И желание его найти работу полегче понятно. Только где-же этот наместник.
- Звать-то как?
- Конрад Жищинский, сударь. Из последней партии. И, прошу извинить за внешний вид. На корабле-с не почиститься, не помыться.
"Помыться" переключился мозг стражника. "Надо бы баню построить. И так небось почти у всех вши и клопы".
- Раньше чем занимался, как сюда попал?
- Делопроизводство в городском суде. Да, кстати, у народа вши... - как бы продолжая мысль Зарофа, преданно глядя в глаза Зарофу, подтвердил Жищинский, - Дезинфекция бы нужна. А как попал - так как все - добровольно. По ложному доносу на три года был отправлен. Мы ж люди маленькие...
Конрад развёл руками, демонстрируя полную беспомощность пред карающей дланью машины правосудия.
- Да, - согласился Клим, - все тут случайно. По ошибке. Пока так сделаем. Как наместник объявится - он решение примет. А до тех пор можешь учетом заниматься, но без жалования. Только за еду.
Да я на жалование и не претендую, - развёл руками Кони, - а уж, как сами увидите прок - дадите расписок. Нам на корабле говорили, что тут ведь сперва расписки будут, так? И - ещё раз спасибо, господин Клим, - Жищинский поклонился. И, последний вопрос, не обессудьте уж, где можно найти бумагу, чернила, да и ключи у кого спросить, не подскажете?
- В барак ступай. Скажи, что от меня, - стражник махнул рукой указывая направление.
- Спасибо, сударь, - ещё раз поклонился Кони и направился в сторону барака. Что же, кажется некоторые вопросы уже начинали решаться.

Дядя был мастер на все руки. Казалось бы бастард какого-то виконта, образование, пенсион от неожиданно честного (хотя скорее практичного) папаши, а поди ж ты. И огород вскопать умел и виноград собрать и в доме починить, если случался какой урон. Рамон очень хорошо помнил этот дом - белая известь стен, глиняная поросшая мхом черепица, кусты гибискуса и мирта перед входом. И патио во влажной тёмно-зелёной тени фонтанов, кипарисов и пальм. Дядя, обычно в простой рубахе с закатанными рукавами и фартуке сидел с навахой вырезая из дерева очередную поделку. Близоруко прищуриваясь и изредка относя заготовку на вытянутую руку, любуясь видимым только ему будущим видом, только рождающимся из блеска стали и тёплой желтизны стружек. Тогда он жмурился от удовольствия сытым котом сожравшим толстую мышь и вновь возвращался к работе. И свежая остро пахнущая на срезе стружка загибалась в завиток точно руно...
Дядя научил Рамона чему мог. И хоть практики у последнего было мало, однако считать себя мужчиной, если ты умеешь только охмурять женщин, рассыпать комплименты и брать чужое, но не в силах забить гвоздь он просто не мог.
Лестницу Наварра сколотил из двух жердин и поперечных коротких отпилов. Обрубленные ветки и сучья можно было пустить на растопку, а потому перехватив их верёвкой он взвалил себе колючий раздёрганный тюк на плечо, другой рукой вцепился в лестницу, которую пришлось транспортировать волоком. Жердины оставляли в пыли змеистый след.
Сбросив хворост возле двери и размяв шею Рамон натолкнулся взглядом на фигуру некоего типа. Впечатления некий тип производил не самое приятное (хотя что ждать от контингента прибывших на этот проклятый берег), ухмылялся гадостно, а в глазах застыло выражение волка, когда его ради развлечения держат на цепи - злоба и цепкое животное бездушие.
- Сеньор что-то забыл возле моего жилища? - ровно поинтересовался Рамон - Возможно сеньор жаждет помочь мне подлатать крышу? В таком случае сеньору лучше сходить за порцией палаток, а смолу для пропитки ткани, я уже видел в нескольких местах.
Наварра повернулся к женщинам
- Поскольку в наличии ума у сеньоры медведицы, у меня, к моему прискорбию, пока не было возможности убедиться, то я обращаюсь к вам сеньорита, с искренней надеждой, что общение с вышепоименованной сеньорой не сказалось и на вашей умственной деятельности. Разведите огонь и найдете глубокую посудину, поелику смолу требуется нагреть. И кстати о вашем вопросе. Моё имя - Рамон. Рамон Наварра.

- Что ж, Рамон, - Лилис всё ещё придерживала одной рукой край передника, надеясь, что змея не вздумает проснуться и не начнет елозить под тканью, - Помощь, конечна, нам будет весьма кстати, только вот я на побегушках у тебя быть не намерена.
Девушка смерила наглеца высокомерным взглядом. Нет-нет, конечно она понимала, что оказать содействие первому же добровольцу просто необходимо, однако не таким же образом!
- Я, знаешь ли, местный целитель, мне с кипящей смолой возиться несподручно. Вот ошпарю руки, кто будет тебе голову зашивать, если ты со своей, на коленках сколоченной, лестницы навернешься? Я тебе вот что скажу, «посудинами» ведает Флоренс, я её хозяйством распоряжаться не в праве. Так что изволь подружиться с нашей дорогой «медведицей», - Лилис усмехнулась на новое прозвище подруги, - и, может быть, она тебе и выделит котел. Впрочем, я сомневаюсь, что хорошую, и редкую, между прочим, посуду она отдаст под такие нужды. И вообще, где это ты смолу увидел? Не у стражников ли в закромах? Вот уж сомневаюсь, что тебе там что перепадет.
Пока язык договаривал одну мысль, в голове травницы уже зрела следующая. Если уж этот проходимец где-то исхитрится достать смолу, то для серьезного костра нужно ещё и дров добыть, одним принесенным хворостом не отделаешься. Не подрядить ли и на это дело рыжего парня, который вовсю торгуется за свою половину окорока? Кажется, в её сундучке с травами был табачок, может, сгодится в качестве платы? Сама-то она покидать только что завоеванную (правда, силами Фло) территорию никак не собиралась.