Земноморье. Непоследний путь
Обсуждение

Остров Рок. Школа магов. Начало весны.
Иногда кажется, что все вокруг тебя глупы и не сообразительны...
Мир не должен стоять на месте и он должен менятся, а они этого не понимают...
И что же остается предпринять мне?!

В комнате с деревом и фонтаном стоял молодой адепт школы магов. Он был закутан в плащ. Всматриваясь в темный горизонт он еще сильнее хмурил свои черный брови.
- Здравствуй, Шакал.
Хмурый маг повернулся и узрел дряхлого старика в белоснежной мантии. Он сжимал в руке тисовый посох с серебрянным набалдашником. Это был архимаг Агидон.
- Добрый день, Архимаг.
- Любуешься закатом?
- Да.
- Он особенно прекрасен в это время года...
- Возможно. Я не вижу особой разницы...
- А жаль. Ха, - усмехнулся маг и вдруг громко закашлял прочищая горло, это удивило Шакала, - ты всегда напоминал мне мага Ястреба...
- Хм, вы знали его?
- Он был здесь архимагом когда я получил этот посох.
- Он был хорошим человеком?
- Относительно, если судить о том что о нем говорят легенды, то великим...
Архимаг отошел к фонтану и стал тупо пялится в воду.
- Но я многое слышал из уст людей которые знали о его юношестве, они не были свидетелями, нет, они знали тех кто знал свидетелей...
- Это было давно. - Шакал последовал за Агидоном.
- Да, давно... Он как и ты чуть не остался животным.
- Не совсем, я пробыл пауком два дня и все же смог превратиться обратно в человека, хоть и отходил долго от этого опыта...
- Да, в Метаморфозах ты талантливее Ястреба.
- Только Ястреба? - он ухмыльнулся.
Архимаг повернулся к молодому человеку и посмотрел на него грустными старыми глазами.
- Я талантливее в области превращений всех магов, который когда либо знал Мастер Метаморфоз!
Наступило молчание. Волшебники смотрели друг другу в глаза.
- Зачем ты просил встречи? - нарушил тишину архимаг и вновь повернулся к фонтану, увлеченно рассматривая его, будто видел в первый раз.
- Я хотел поинтересоваться, нельзя ли мне получить посох несколько раньше чем все другие адепты, ведь я... - начал говорить Шакал уже заученную фразу и медленно достал нож.
- Знаешь чем ты мне еще напоминаешь молодого Ястреба Геда? - резко перебил его архимаг. И Шакал застыл не сразу поняв что было произнесено возможно истинное имя Волшебника Земноморья.
- Чем же? - спросил маг, сделав шаг в направлении к архимагу.
- Ты такой же невежда каким когда-то был и он, но ему был приподнесен тяжелый урок, который он вынес из своих ошибок. - Архимаг медленно повернулся, перевел взгляд на нож. а потом на Шакала. - Но сможешь ли ты пережить свои ошибки, как это сделал он?
- Считаете я делаю ошибку?
- Самое страшное что ты этого не понимаешь, но время откроет тебе глаза.
Шакал ничего не говоря лишь усмехнулся и с размаху всадил нож в грудь архимага. Его рука почувствовала легки скрип лезвия о старые ребра Агидона. Тот лишь издал сдавленный стон и прикрыв глаза стал опадать на край фонтана. Вокруг ножа стало выростать алое пятно.
Шакал по прежнему ухмыляясь взял и мертвых рук архимага его тисовый посох. Присмотревшись к пятну крови, Шакал обратил внимание на то как странно скапливается кровь вокруг бугорка под одеждой Архимага. Он раскрыл накидку и извлек из одежд Верховного мага камень, чуть прозрачный, сереневого оттенка, как показалось Шакалу.
Камень Шелитха?! Шакал сразу вспомнил его, но его память ускользала, как будто сам разум сместился подобно головоломке. Он когда-то уже видел эти внутренние переливания... Он видел себя у власти...
Маг встряхнул голову от сладкой полудремы и положил Камень в свои одежды и подошел к окну.
"Никогда еще Школа острова Рок не терпела таких поражений!" - самодовольно подумал он и прошептал заклинание, которое заставило ветер подуть прямо на Север. Забавляясь с новым посохом. он стукнул им о мраморный пол и обратился в облако тумана, который тут же унес стремительный ветер...
Фонтаны затихали...

Тетерис, кутаясь в плащ, поднималась по крутым каменным ступеням в свою небольшую комнату в башне. Три свечи в серебряном подсвечнике разгоняли мрак, который, не смотря на утро, не могло рассеять солнце, пробивающееся через небольшие узкие окна.
Она немного постояла на площадке второго этажа перед окном. В башне никого, кроме нее, на вересковой пустоши, что окружала замок на многие мили вокруг, ни единого темного пятна, все белым-бело. Даже почти не видно дороги, ведущей к побережью. Давненько никого не заносило в Терренон. Одиночество томило и терзало душу молодой женщины. В замке жили только ее Господин и Хозяин Замка, да несколько слуг, которым запрещалось с ней разговаривать. Холод и одиночество прочно укоренились в ее душе.
Постояв немного в созерцании безрадостного пейзажа, Тетерис поднялась в свою комнату и стала растапливать большой камин. Хорошо хоть дров было достаточно, но чтобы натопить и эту небольшую комнату требовалось постоянно следить за огнем и подкладывать дрова. Большие же залы внизу были вечно холодны, как сердце этого Замка.
Она растопила огонь и, наконец, сбросила с себя тяжелую меховую шубу. Зла уже не было в ее душе. Зла на себя, за то, что убежала из дома, на Хозяина, за то, что держит ее теперь в этом вечном плену. Место зла заняла беспросветная тоска. Тоска по теплу.

Келубу приснилось что-то дурное. Проснулся он в темноте, резко, и тут же понял, что не помнит сна, тот пропал, растворился в темноте, оставив только смутную тревогу. Келуб оделся, не зажигая огня, и вышел из хижины в зимнюю ночь, протёр снегом лицо. Всё было как всегда, всё было обычно: ярко блестели на чёрном бархате неба звёзды, сверкал самоцветами в их сиянии снег, луна уже скрылась за горизонтом, а для солнца было ещё очень рано. Посёлок спал, не светилось ни одно окошко, только где-то вдалеке уходила в небо одинокая струйка дыма.
Колдун постоял ещё немного, прислушиваясь к себе, пытаясь вспомнить сон. Ни тишина ночи, ни мирно спящий посёлок не смогли рассеять его тревогу, она затихла, затаилась где-то в душе, но не ушла.

Южный берег Хавнора, недалеко от острова Омер и совсем близко к Южному порту. Облако пара спустилось к земле, повинуся непонятным играм ветра и собравшись воплотилось в тело молодого человека. Он упал и закашлялся, в теле почти не было сил.
"Немного переоценил я свои возможности", подумал он. Пролежал он так, словно труп несколько часов, пока голод не разбудил его тот сна.
Кое-как поднявшись, он заставил воробья указать ему дорогу. Вечерело.

К Южному порту он добрался уже в темноте. Стража уже закрывала ворота когда он подоспел...
- Постойте! Позвольте войти!
- Уходи! - рявкнул стражник, - мы и так задержались, дожидаясь, пока хавнорский караван весь войдет, усталые клячи еле тащились, и даже не заплатили нам за сверхурочные!
- Я заплачу, - возразил Шакал, и отстегнул от своего пояса кошелек с золотом. - Этого хватит?
- Э... пожалуй, - страж взял мешочек и мага впустили в городок.

Он прошел мимо домов, пока не заметил тот, в котором все еще горел свет - трактир. Но у него не было денег с собой, подняв с земли камень, он превратил его в горсть золотых монет, отчего ему стало совсем непосебе - ноги даже подкосились. Но зато, Шакал точно знал что с таким количеством золота о нем будут заботиться как о принце, тем более что похже он сможет сделать еще...

НРПГ: Теперь персонажи происходящие из Хавнора могут появится.

Зимние месяцы проходили для Дзако скучно. Он чувствовал себя деревом, оголившимся перед зимой, целиком доверившись ее холодным одеждам. Хоть и был дом, пастух спал в сарае с овцами, поглубже зарываясь в их кучерявую шерсть. Иногда проснется одна, заблеет - как ни передразнивали бывало детишки овец, у самих овец всегда получалось пародийней - и будит некоторых других. "Бе" да "беее". Дзако вставал и кормил сонных мохнаток, брал деревянный гребень, вычесывал паразитов. И снова дремать, не помня ни дня, ни ночи. Зима - это долгие холодные сумерки.

В дальнем углу, у заиндевелой стены, лежал мороженный сыр и вяленая рыба - почти на полу, только засаленная бумага подложена. Чуть дальше лежала меховая шапка и трубной рог. Пару раз за всю зиму пастух отрывался от своего сна надолго: починить хижину и выгрести налипший на стены лед, ведь хижина не топилась. Но на этот раз что-то незаладилось: скребок отскочил и улетел за печь, где собрались табуны черной сажи, куда не только Дзако, но и пригревшимся паукам лезть неохота. Скребок отлетел, метелка сама из рук выпала, куда-то запропастились гвозди, а а новыми идти к кузнецу на улицу. Со вздохом пастух выглянул в окно: мороз сповадился художествовать, но если хорошенько представить, можно увидеть вдалеке одинокую, как птица, башню. Почему-то Дзако всегда казалось, что раз облака похожи на овец, то снег, выпавший из них, это шерсть. А птица, летящая в облаках, всегда одинока, потому что кто же станет летать в такой мороз? Но иногда, как сейчас, пастух представлял себя гусем или уткой, тоже летящей в облаках: может, там, над ними, утится теплое солнце? Ах! Дзако пробормотал пару слов, поводя пальцами туда-сюда. Он не был уверен, что слова в этот раз правильные, просто хотел что-то крикнуть в эту белую пустоту. И густые тучи отозвались блеяньем - пошел снег.

Закрыто, с последнего поста прошел месяц.