Прикл для двоих
Обсуждение

- Нет, ты меня совсем не слушаешь, Серёжи нет уже три дня, понимаешь. Да… звонила, писала….. никто не видел. Ну, ты же у меня умная женщина, посоветуй что-нибудь, - запахнувшись в короткий махровый халат, Лена наматывала круги по комнате во время разговора с подругой. А длилось это уже больше получаса. Время от времени девушка кивала или внезапно замолкала, глотая подступившие слёзы. Разбуженная ранним телефонным звонком, она даже не умывалась, поэтому на голове красовалась невразумительная копна спутанных волос, а под глазами темнели жутковатого вида круги. Мало сейчас в ней было от той жизнерадостной хохотушки ещё неделю назад примерявшей платье в свадебном салоне. Не красавица, но чертовски обаятельная высокая и ладная девушка с длинными русыми волосами, собранными хвост на затылке.
- Конечно, по своим экспедициям мотаешься, сроду до тебя не дозвонишься. Что? Пятьдесят два вызова?! Ну, нервничала я, а ты бы на моём месте не нервничала… всё успокоилась, ладно мыслим, мыслим логически… сейчас, подожди, – она глубоко вздохнула, прижала трубку к плечу и взяла со стола лист бумаги и карандаш.
- Пишу. А что писать?... так, да помню, ты мне рассказывала про латеральное мышление, - слушая, девушка разрисовывала ненужный пока лист завитушками и странными фигурами. Ольга была последней надеждой - подруга славилась железной логикой, в отличие от неё самой, правда летом редко бывала в городе (аспирантка биофака как-никак). Лена же наоборот всегда была главным иррациональным и творческим звеном в их компании, постоянно собирая вместе вечно занятых друзей, она как никто другой могла создать уютную атмосферу, даже на кочке посреди болота, а уж у себя дома и подавно. Хотя сейчас ей было явно не до этого, квартира выглядела так, словно пережила торнадо и потоп одновременно, да и хозяйка была ей под стать. Нежные зеленые глаза с желтыми лучиками, потухли, а лицо приобрело какой-то нездоровый землистый оттенок.
Совет подруги был предельно прост, поехать в институт и на месте разобраться, куда исчез её гениальный учёный, оплот науки будущего и по совместительству её жених. Адрес Сережкиной работы она долго искала в записной книжке, где информация почему-то располагалась не по алфавиту или темам, а стихийно, под стать взбалмошному характеру хозяйки. Наконец вспомнив, что все рабочие адреса и телефоны были записаны в день, так называемого «Золушкиного припадка» (Редкие и поэтому, знаменательные дни, когда её охватывало непреодолимое желание, помимо генеральной уборки и глобальной стирки, систематизировать живущие хаотично книги, диски и записи), Лена перевернула книжку вверх ногами и где-то в середине нашла заветный листок с аккуратным округлым почерком.

Научно-исследовательский институт, в котором трудился на благо отечественной науки младший научный сотрудник Сергей Соболев, был построен в эпоху развитого социализма, а потому серые корпуса и стандартная железная ограда не придавали его облику уникальности. Абсолютно неотличимый от других НИИ, он располагался на окраине спального района, куда ходил один единственный рейсовый автобус и тот раз в полчаса. Фоном для этой удручающей картины всеобщей серости и стандартности служил необъятный пустырь, простирающийся куда глаза глядят вплоть до узкой полоске леса на горизонте. Одного взгляда на этот «храм науки» хватало, чтобы эту самую науку искренне пожалеть.
С твёрдым решением разобраться во всей этой чертовщине, Лена вышла из автобуса и огляделась по сторонам. «Даа, надеюсь, проходную штурмом брать не придётся», - мысленно подбодрила себя девушка, уверенно поднимаясь по ступеням к стеклянным входным дверям института.

Но надеждам, судя по всему, не суждено было оправдаться. На проходной стояла будка с бабушкой-вахтершей, турникет, за ним охранник и больше никого в просторном холле НИИ не было.
- Здравствуйте, - тихо начала, было, девушка, подойдя к будке. – Здравствуйте, - несколько громче чем хотела повторила Лена и для верности стукнула в стекло костяшками пальцев.
Вахтерша сдвинула на нос очки в тонкой оправе, совершенно противоречащей стереотипному образу и, сложив руки на груди, спокойно ждала доклада посетителя, как и подобает хозяйке данного участка института.
Прекрасно понимая, что внутрь её просто так не пустят, а пропуска у неё понятное дело не было, Лена широко улыбнулась и решила начать с самого простого:- Мне нужно срочно увидится с работником института Сергеем Соболевым, вы можете попросить его спуститься.
- В какой лаборатории он работает? – недовольно проговорила бабушка и так, будто делает величайшее одолжение, сняла трубку служебного телефона. Как и все в этом НИИ телефон был произведен не позже семидесятого года.
- Ой, я не помню, - вздохнула девушка. – Но мне очень нужно, есть же, наверно, какие-то списки сотрудников, посмотрите, пожалуйста: младший научный сотрудник Сергей Иванович Соболев.
Нисколько не стесняясь, вахтерша шумно вздохнула и раздраженно выудила из-под стола пухлый справочник. Бурча под нос нелестные эпитеты в адрес легкомысленных девиц, отрывающих людей от работы, она углубилась в поиск нужной лаборатории.
Тем времени истосковавшийся на рабочем посту охранник подошел ближе и, встав у будки по ту сторону турникета, тоже заглянул в толстую книгу. Свет он своей мощной фигурой вахтерше закрыл, что не способствовало ускорению процесса поиска. Наконец, стражница входных дверей сообщила.
- Лаборатория экспериментального исследования торсионных полей, запомните девушка, а лучше запишите.
Резко захлопнув книгу, она снова взяла телефонную трубку и стала набирать номер с такой силой тыкая пальцем в диск, будто собиралась проткнуть телефон. Весь этот маленький спектакль должен был продемонстрировать, как сильно она устает от назойливых посетителей, не имеющих ничего общего с родным институтом и, следовательно, отрывающих ее от исполнения ее прямых обязанностей.
- Геннадий Павлович? Здравствуйте, вас с вахты беспокоят. Пришла девушка, просит Сергей Соболева спуститься. Занят? Хорошо, так и передам.
- Слышали? – повесив трубку, бабушка обратила свои грозные очи на Елену, - Он занят, спуститься не может.
- Как это занят? – воскликнула девушка. – Он три дня дома не появляется, научный эксперимент у него понимаете ли важный, ладно, но пару шагов сделать… Наберите ещё раз эту торсионную лабораторию, я сама с Сергеем поговорю.
Вахтерша гневно поджала губы и сверлила взглядом дырку прямо на кофточке Елены, но номер набрала.
- Геннадий Павлович, извините за беспокойство, это снова с вахты, девушка не уходит, требует Соболева к телефону. Да, я сказала, что он занят. Подойти не может, я поняла. Всего доброго.
Стараясь расслышать, что отвечают из лаборатории, Лена наполовину высунулась в окошко:- Дайте я, - она неожиданно для самой себя выхватила у вахтёрши трубку. – Геннадий Павлович, это Лена Дубова – невеста Сергея. Что значит занят? Три дня занят? – скороговоркой выкрикнула девушка, срывающимся голосом.
- Да именно так, - ответил ей густой мужской баритон, - мы сейчас наблюдаем за одним очень важным экспериментом, Сергея отвлекать нельзя.
- И сколько ещё продлится ваш эксперимент? – осторожно поинтересовалась девушка, спокойствие голоса частично передалось и ей.
- Две недели, не меньше, - хладнокровно сообщил профессор.
- Вы шутите? У нас послезавтра свадьба, - вспыхнула Лена, её пальцы судорожно сжали телефон, да так сильно, что ногти впились в ладонь. – Или вы сейчас же дадите трубку Соболеву или я такое устрою!
- Не нужно ничего устраивать, - в голосе профессора появились нотки тревоги, - это всего две недели, перенесите свадьбу.

- Издеваетесь?! – не выдержала невеста. – Это невозможно: загс, лимузин, ресторан, номер в гостинице, всё же заранее бронировалось, а гости, приглашения ещё весной разосланы были! Где Сергей?! – завизжала она голосом близким к ультразвуку.
- Тише, тише, не надо так волноваться, - профессор теперь был действительно испуган, - вы же будущая супруга ученого, должны понимать специфику его профессии. Езжайте домой, успокойтесь…
Вообще-то Лена не отличалась истеричностью, её вообще сложно было вывести из себя, но этому невозмутимому мужику это удалось. - Значит так, - отделяя каждое слово, начала она, - передайте Соболеву, что если он прямо сейчас со мной не объяснится, то может забыть о свадьбе. И обо мне тоже, - глотая подступившие к горлу слёзы тихо, но угрожающе отпечатала девушка.
На том конце телефонного провода последовало молчание. Воспользовавшаяся возникшей паузой вахтерша, попыталась было вернуть себе трубку служебного аппарата, но охранник вовремя мешался.
- Оставьте, Клавдия Степановна, вы видите у девушки горе, пусть разберутся.
Вахтерша поколебавшись, руку убрала, проворчав что-то про романтические глупости.
- Ну, хорошо, хорошо, поднимайтесь, - упавшим и вмиг постаревшим голосом сказал профессор, - скажите Клавдии Степановне на вахте, чтобы выписывала пропуск.
- Слышали? – Дубова торжествующе подняла трубку вверх, словно кубок победителя, а так как рост был не маленький, вахтенный телефон сорвался со стола и жалко повис на проводе.
- Слышала, - огрызнулась вахтерша и быстро что-то накарябала на маленьком листочке, - не забудьте его подписать у профессора Ененко и не шатайтесь по институту почем зря. У вас один час на визит и ни минутой больше.
Охранник довольно хмыкнул и тут же удалился от будки, чтобы не навлечь на себя гнева товарища по смене. А Клавдия Степановна не смогла удержаться, чтобы не швырнуть пропуск. Долетев до окошка, подхвачена сквозняком из открытой двери бумажка, закружилась в воздухе и приземлилась Лене прямо под ноги.
Девушка хищно бросилась ловить пропуск, рыжая кожаная сумка, воспользовавшись моментом, соскользнула с плеча и с глухим стуком ударилась о гранитный пол. Прочитав вожделенный листок, Лена озадаченно поглядела по сторонам, она понятие не имела, как найти лабораторию профессора Ененко. Если не знаешь как найти нужный кабинет – спроси охранника, эту простую истину Дубова усвоила давно. Смущённо улыбаясь, она подошла к скучающему, а на самом деле находящемуся при исполнении парню и беспомощно протянула ему свою добычу.- А это где?
- Это вверх по лестнице на второй этаж, в правом коридоре четвертая дверь по счету, - вежливо улыбнулся рослый охранник. Каждую вечер он обходил все лаборатории, проверяя все ли ушли домой, а если не ушли есть ли у них на это разрешение, а потому знал буквально наизусть весь цвет науки местного НИИ.
- Спасибо! - с места стартанула девушка, словно заправский спринтер. Перепрыгивая через ступеньку, она почти взлетела на второй этаж и, не стучась, толкнула тяжёлую дверь лаборатории.

Лаборатория представляла собой нечто среднее между офисом менеджера и кабинетом учителя и на лабораторию никак не была похожа. Никаких футуристических установок, разноцветных колб с булькающими жидкостями и таинственных лазерных лучей. Рабочий стол, опутанный проводами от стоящего на нем персонального компьютера, плакат периодической таблицы элементов Д.И. Менделеева на стене, книжный шкаф, в углу кулер с питьевой водой. Примечательными были разве что часы, их было семь штук. Шесть показывали разное время и висели между таблицей Менделеева и доской для записей и еще одни над второй дверью. А вот дверь удивила, такую разве что в кинофильмах можно было увидеть. Белая, ровная, она почти сливалась с дверным проемом, такие двери выглядели прочными и массивными и они такими и были. Вместо обычного замка на ней был электронный считыватель. Судя по размеру прорези, ключом служила пластиковая карта или похожий на нее предмет.
За компьютером сидел невысокий, лысеющий старичок с большими, добродушными глазами и трудно было поверить, что именно он несколько минут назад советовал Лене перенести свадьбу из-за какого-то эксперимента.
- Добрый день, простите, что сразу не представился. Ененко Геннадий Павлович, заведующий этой лабораторией.
Окинув мимолётным взглядом кабинет, и не обнаружив жениха, Лена вопреки своим привычкам не улыбнулась, а наоборот, поджала губы и выпятила подбородок. - Очень приятно, - хотя тяжёлые нотки в голосе говорили, что ей совсем не приятно, - Геннадий Павлович, может, вы всё-таки объясните, что здесь происходит? – с порога начала Дубова, проходя в центр комнаты. Вид у неё при этом был довольно грозный и решительный, если не считать рук терзавших ни в чём не повинную сумку.
Ененко неловко встал из-за стола, едва не опрокинув стул, развернувшись за стулом, он сбил локтем пузатые песочные часы, а потянувшись за часами, смахнул шариковую ручку.
- Я же все вам объяснил, Сергей занят, эксперимент прерывать нельзя, - голос растерял остатки уверенности и профессор обескуражено крутил пальцами ручку.
В любое другое время поведение профессора умилило бы девушку, но не сегодня, если честно, она не обратила на эту забавную рассеянность ни малейшего внимания, потому что была цель: увидеть Серёжу, во что бы то ни стало.- А я вам уже в третий раз повторяю, что у нас через день свадьба, где Соболев, отвечайте! – горящие глаза, упёршиеся в профессора, не обещали ничего хорошего лично ему, его институту, да и его родственникам заодно. Это продолжалось недолго, вдруг Лена дёрнулась, явно что-то придумав, молниеносно очутившись возле второй двери, она стала отчаянно колотить в неё кулаками:
- Серёжка, ты там? Открывай немедленно! Слышишь?
А в ответ тишина.
- Нет его там, - устало проговорил Ененко, - Он… Он…уехал. Да, уехал на симпозиум в Токио. Нет, в Амстердам. Он вернется. Через неделю, а может быть через две.
Профессор стоял посредине комнаты и болезненно морщился, потирая рукой левый карман своего белого халата.

Обернувшись, Лена подарила Геннадию Павловичу такой гневный взгляд, словно нашла в его лице, по меньшей мере, корень всемирного зла. «Вот тебе и «Энтштейн» - гений физики», - как-то разочарованно подумала девушка. «Профессор явно лжёт, причём неумело путаясь в показаниях, скорее всего он что-то скрывает, что-то страшное». Богатое воображение не жалея красок мгновенно нарисовало взрыв в лаборатории, выбитые стёкла, обугленные тела людей…
- Говорите правду, что с Серёжей? Он в больнице? Отвечайте немедленно! – Лена очень хотела схватить Ененко за воротник и хорошенько тряхнуть. Конечно, она этого не сделала, только со всего размаху пнула многострадальную дверь.

- Нет, он не в больнице, - совершенно спокойно и как-то очень уж тихо ответил профессор, - он действительно уехал, в лаборатории никого нет. Вот ключ…
Рука до этого потиравшая левый нагрудный карман на халате, неуверенно переместилась к другому карману и со второй удачной попытки выудила пронзительно синию пластиковую карту. Ененко от этого простого действия почему-то сильно побледнел и закрыл глаза.
- Можете сами посмотреть, - не открывая глаз, старичок начал клевать носом и заваливаться на бок, - только ничего не трогайте… - не закончив фразы светило отечественной науки рухнул на пол. Карточка приземлилась на вымытый до блеска кафельный пол с негромким хлопком.

Негромко взвизгнув, девушка порывисто бросилась к нему, с размаху упав на колени перед бездвижным телом. Сначала она схватила запястье, но не смогла сперепугу понять есть пульс или нет. Лена лихорадочно вспоминала всё, что знала про обмороки: не так много, как казалось. Одежда, стесняющая дыхание. Кислород. Вода. Пощёчины. Нашатырь. Если это обычная потеря сознания от голода или переутомления, то ничего страшного, а вдруг сердечный приступ или инсульт?
- Геннадий Павлович, очнитесь! – дрожащий, но довольно громкий голос, эхом прокатился по лаборатории. Пытаясь одновременно расположить профессора поудобнее и расстегнуть рубашку, Дубова уже понимала, сейчас не очнётся – придётся бросить его и звать на помощь. Скорую вызывать пока рановато, а соседей известить самое время, в институте непременно есть медик, который и должен решать такие вопросы. Наконец справившись, она вскочила, распахнула окно (старая алюминиевая рама поддалась с третьего раза) и набрала полный рот воды из кулера. Не теряя ни секунды, Лена склонилась над безмятежным лицом профессора и прыснула ему в лицо, благо застала советские утюги без отпаривателя и ещё помнила, как это делать.

Освежающий душ подействовал не сразу, после второй попытки привести Ененко в сознание, его веки дрогнули и послышался слабый вздох. Не шевелясь, будто бы даже самое незначительное движение могло причинить сильную боль, одними губами он прошептал:
- Моё лекарство, оно где-то здесь. Пожалуйста, найдите.
Цвет лица профессора из белого становился бледно-зеленым, на лбу собирались крупные капельки пота. Имей Елена медицинское образование, она бы определила и какой недуг мучил профессора и какие таблетки или капли предположительно он мог просить, если бы это была химическая лаборатория и здесь активно использовались химикаты и реактивы, задача бы усложнилась в несколько раз. А так можно было надеяться, что искомое лекарство здесь единственное. Оставалось только угадать, где профессор мог его хранить. Ящики письменного стола, полки с книгами, портфель, пальто… Ененко слабел с каждой секундой, его тело охватил озноб, а со лба уже катились крупные градины холодного пота. И как назло никого поблизости. Весь огромный НИИ будто в одночасье вымер: ни шагов по коридору, ни сдержанных разговоров за дверью, никакой реакции на очевидный переполох в одной из лаборатории. Шесть минутных стрелок настенных часов однообразно замерли на цифре пять, в то время как часовые стрелки разбежались по всему циферблату и если верить хотя бы одной из них, то обед в НИИ был в самом разгаре.

Лена, затаив дыхание, склонилась над Геннадием Павловичем. Несколько секунд ожидания показались невообразимо долгими. Под аккомпанемент собственного пульса она почувствовала, как желудок сжался в холодный тяжёлый комочек.
- Слава Богу! Я, я сейчас, - облегчённо выдохнула девушка, когда Ененко стал приходить в себя, и принялась хлопать по карманам профессора. Ручка, несколько потрёпанных листков для записей и ещё какая-то странная запчастина – вот и вся добыча. В критические моменты люди ведут себя по-разному, иногда совсем не так, как ожидалось, инициативные и энергичные впадают в ступор, а тихони, интуитивно приняв единственно верное решение, сразу начинают действовать. Дубова же, прислушавшись к гробовому молчанию в коридоре и благоразумно решив, что бегая по институту в поисках помощи, только потеряет драгоценное время, проявила неожиданное хладнокровие и принялась методично по часовой стрелке обшаривать кабинет, заглядывая во все доступные места гипотетического хранения. Организованность никогда не была её сильной стороной, но вот и эта черта характера неожиданно проявилась (правда, в несколько необычной форме), причём скорость, с которой двигалась Лена, осталась прежней, что-то среднее между стремительной и молниеносной. Локальным вихрем пронеслась она по кабинету, потроша одежду и выбрасывая книги и журналы с полок, добравшись до письменного стола, Дубова стала вытаскивать ящики и опрокидывать их на пол, времени на бережное отношение к казённому имуществу не было. Весело забренчав падающей мелочью, содержимое пухлого портфеля высыпалось к ногам рядом с остальными находками. Девушка встала на колени перед беспорядочно рассыпанным добром в поисках стандарта или пузырька с лекарством.

Некоторые находки были предсказуемыми – россыпь пуговиц, видимо когда-то оторвавшихся и так и не пришитых, пятикопеечные монетки, мятые кассовые чеки, неровно оторванные трамвайные билетики, визитки и прочие бумажки. А некоторые приводили в недоумение, например, в одном из ящиков стола жил маленький пластиковый зоопарк – зебра, бегемот, лев и семь макак на пальме. В другом нашлись три флакончика лака для ногтей – красного, черного и молочно-белого цветов, а в третьем из обрезков фланели и ксероксной бумаги было оборудовано гнездо или лежанка для зверька и даже имелась кормушка и поилка. На полу среди кучки высыпанных туда вещей отыскалась бумажная упаковка из-под таблеток, после того, как надорванные края сложились, стало возможно прочитать название «Уголь активированный». И больше никаких блистеров или бутыльков с каплями.
Зато беспорядок в лаборатории стал поразительно напоминать перманентное состояние хаоса, творившееся обычно на рабочем столе Сергея у него дома, даже некоторые вещи были теми же самыми. Занятая розыском таблеток Елена не сразу заметила, что рисунок на фланелевых лоскутах из спальни неизвестного животного точно такой же как на пижаме Сергея, обложки на блокнотах, коих здесь было не меньше десятка, она тоже уже видела и самое главное, нашлась открытка с милым щеночком, обмотанным сантиметром, а под ним ее, Елены, рукой было подписано «Мою любовь нельзя измерить…».
И стол в лаборатории был всего один и стул, хотя работали здесь два человека.

Лена разочарованно провела рукой по знакомым предметам, задержалась на открытке и потеребила металлический конец сантиметровой ленты. Железная рука перехватила горло, не давая вздохнуть, она вспомнила вечер, когда подарила Серёже эту открытку, годовщина их знакомства, первый общий праздник… Стоп. Встряхнув головой, Лена заставила себя не расклеиваться думать и конструктивно. Слезами сейчас точно не поможешь ни Серёже, ни Геннадию Павловичу.
Не надо быть Шерлоком, чтобы понять, что это рабочее место жениха, значит, вещи профессора должны находиться, девушка подняла глаза в сторону закрытой двери, в другой комнате.
Электронный замок, она заметила давно, да и профессор перед обмороком попытался дать ей ключ. Пошарив на полу рядом с Ененко, девушка зажала в руке кусочек синего пластика и метнулась к двери. Сунув карточку в прорезь считывателя, Лена нетерпеливо толкнула массивную дверь.

Второе помещение куда больше напоминало секретные лаборатории из многочисленных американских блокбастеров. Оно было лишено окон и освещалось исключительно длинными галогенными лампами объединенными по четыре штуки в люстры. Хотя, судя по желтизне последних, это был пережиток как раз советского прошлого. Вдоль одной стены тянулись монотонные стеллажи до потолка, а напротив них расположился письменный стол и футуристическая до оскомины на зубах конструкция. Все поверхности, будь то крышка стола или полка стеллажа, были металлическими, гладкими и блестящими. Общий оттенкок цвета мебели и стен совпадал и то ли случайно, то ли специально, в точности отражал среднестатистические представления работников масс-медиа о том, как должен выглядеть изнутри космический корабль. Цвет менялся от скучно-серого металлика до нежно бирюзового и лазурного и лишь конструкция в дальнем от Елены углу резко контрастировала с этой космической идиллией. На длинных металлических рейках были закреплены и соединены между собой различные блоки и модули, два из которых подозрительно сильно напоминали старенький телевизор и компьютерный монитор, а остальные на первый взгляд были радиотехническим мусором, заботливо собранным по всем барахолкам города. Конструкция деловито жужжала, как пейджер, принявший очередное сообщение, и подмигивала девушке красными и зелеными лампочками.
Письменный стол напротив был совершенно заурядным и щеголял стерильной чистотой и порядком. О том, что за ним сидит не робот, а человек, говорила только фотография молодой женщины в бикине фасона, модного в конце шестидесятых. В руках эта ослепительно улыбающаяся блондинка держала весло, а из-за ее стройных ножек выглядывал нос узкой лодки. Справа от нее тикал будильник в черном корпусе, а слева лежала стопка чистых листов бумаги. Один из двух ящиков письменного стола был приоткрыт и оттуда выглядывал зеленый уголок офисной папки для бумаг.

Рассматривать странное лабораторное оборудование не было времени, да и желания, пожалуй, тоже. Лена цепким взглядом выделила последнее очевидное место поиска. В два шага очутившись возле стола, девушка с силой дёрнула ящик на себя. Личные вещи обычно хранят в столе, хотя как заранее узнать, что придёт в голову рассеянному учёному, может он оставил пузырёк в цветочном горшке или вообще забыл сходить за ним в аптеку.
Удача рано или поздно должна была улыбнуться и это случилось сейчас. Поверх разнообразных бумаг лежал наполовину потраченный блистер таблеток, а вот рядом с ним был мобильный телефон. И не нужно было быть детективом, достаточно просто хотеть выйти замуж за своего молодого человека, чтобы узнать его мобильник безошибочно.
Лена сгребла одним движением телефон с таблетками и рванула обратно к Ененко. Не читая маркировку на стандарте, она по дороге достала таблетку и сунула её в приоткрытый рот профессора. Так стоя на коленях перед лежащим учёным среди собственноручно сотворённого бардака, девушка, затаив дыхание, принялась ждать результата. В лекарствах она разбиралась, мягко говоря, слабовато, поэтому рассчитывала на немедленный эффект.
Исцеления «а-ля сеанс Кашперовского» конечно не получилось, но профессор открыл глаза.
- Кто вы? Что случилось?
Ененко часто моргал и никак не мог понять, где находиться, но потом, видимо туман рассеялся и он сам ответил на свой вопрос.
- Вы за Сергеем пришли. Его нет.
- Да, я уже заметила, - криво улыбнулась девушка, её рука всё ещё крепко сжимала телефон, особо не задумываясь, Лена сунула его в карман и стала помогать профессору подняться.- Вам уже лучше? Может воды?
- Да, пожалуйста.
Ененко стоял на ногах нетвердо, покачиваясь, но, кажется, больше падать в обморок не собирался.
Усадив учёного на ближайший стул, девушка пошла к кулеру. Мучить Ененко вопросами в такой ситуации казалось ей, по крайней мере, негуманно, но выбора не было. - Серёжи здесь нет – это я поняла. А может быть вы всё-таки знаете, где он есть, - невинно поинтересовалась Лена, протягивая профессору стакан.

- Он уехал на симпозиум в Чикаго, скоро вернется, через две недели, а может быть и раньше, - сдаваться профессор не собирался и продолжал настаивать на своем, вот только город пребывания все время менялся.
- Ой, тогда нужно срочно ехать в аэропорт, ведь его загранпаспорт у меня, - встревожено отозвалась девушка. - Серёжа, наверно, забыл, что мы в свадебное путешествие собирались.
Глаза профессора неожиданно сверкнули.
- Да, конечно, поезжайте.
Он даже встал со стула и направился к двери, должно быть с намерением галантно ее открыть.
- А когда у него рейс? Может, поздно уже и лучше его здесь подождать? – вдруг резко остановилась девушка, схватив Ененко за рукав.
- Нет-нет…эээ, - профессор замялся, не зная, что ответить, - сегодня в институт он уже не вернется. Девушка, вы бы подождали его дома, раз паспорт у вас, то вылететь он не сможет и обязательно вернется.
Неожиданно вспомнив о телефоне Соболева, она позволила вывести себя за дверь, решив в одиночестве изучить список последних звонков, а потом если что расспросить других сотрудников института. Конечно, в аэропорт Лена не собиралась, просто она решила уверить профессора в своём полном кретинизме. В конце коридора светлело окно, Дубова пристроилась на широком подоконнике и стала нетерпеливо жать на кнопки.
В списке вызовов значился всего один телефонный номер, хоть он и состоял из 11 цифр, но не был похож ни на один из номеров операторов сотовой связи в их регионе.
- Хм... – Лена тут же нажала на «зелёную трубку».
В это же мгновение в ее глазах потемнело и она почувствовала, как падает. Ее подхватил водоворот цветных пузырьков и потащил куда-то. Направление менялось, она то взлетала вверх, то падала вниз, то ползла, то летела, но это путешествие закончилось столь же стремительно, как и началось.
Через сомкнутые ресницы пробивался солнечный свет и лежала она определенно на чем-то твердом.

Девушка не решалась открыть глаза, её страшно мутило, кажется, внутри всё перевернулось, сердце стучало в кончиках пальцев, желудок каким-то образом оказался в голове и теперь жаждал вернуться обратно, только глаза остались на месте, явно готовясь закипеть. Пошевелиться не было сил, оставалось довольствоваться яркими ускользающими лиловыми и золотыми пятнами, которые пульсировали в окружающей бархатной черноте, обгоняя друг друга. Наконец, неприятная тянущая боль внутри потихоньку стихла, и девушка осмелилась ощупать землю вокруг, а затем осторожно осмотреться.
Впервые Елена видела лес из небоскребов не из рекламных плакатов Нью-Йорка, а наяву. Ровные коробки из стекла и бетона упирались прямо в облака своими площадками для посадки вертолетов. А солнце тысячи раз отражалось радостным оранжевым бликом в каждом из тысячи окон. Была эта красота какой-то стерильной, как ровные металлические поверхности в лаборатории Сергея. Она обступала со всех сторон, нависала над головой и за ровным частоколом из зданий больше ничего не было видно. Должно быть, она очнулась на одной из крыш более низкого здания и потому видела остальные снизу и только если высоко задирала голову.
Стиль хай-тек доминировал здесь. Из металла, стекла и пластика было выполнено буквально все, начиная от высокой решетки, по периметру окружавшей ту площадку, на которой она находилась и заканчивая сараем, подозрительно напоминающим старенький советский гараж с ультрасовременными рольставнями в качестве двери. Единственным исключением была земля и чахлая городская травка.
Тишина стояла необыкновенная, даже в ее родном крошечном городишке на улицах была суета. Сновали машины, спешили по своим делям люди, шумел город на все голоса, а здесь как будто из всех живых была только она.
Лена почувствовала себя героиней фантастического фильма, правда, пропустившей начало съёмок. Хотя растительность под ногами как- то выбивалась из общего пейзажа, но зелёные ладошки свидетельствовали, что трава живая. Девушка встала и обошла свою крышу по периметру: решётка опоясывала её, словно детский манеж. Рука медленно скользила по блестящим прутьям, пока не наткнулась на незаметную калитку, в этом месте к «её» крыше примыкала другая, чтобы разглядеть, что на ней Лене пришлось прислониться щекой к холодному металлу. На соседней крыше была та же трава, разнообразие вносили грубо обтёсанные камни, хаотично торчащие из земли. Оценить высоту – было невозможно, город словно вырастал из озера сероватого киселя.
«Торканье» решётки, как и ожидалось, принесло нулевой результат, зато в процессе обнаружилась блестящая пластина, сильно смахивающая на замок. Встав на колени, девушка стала рассматривать находку. На первый взгляд она была монолитной, как огромная металлическая таблетка, но стоило провести но ней рукой, как в центре прощупалось едва заметное углубление. Металл здесь был иным на ощупь, более теплым и шершавым.
Поточнее нащупав пальцем ямку, девушка, не задумываясь, надавила.

- Робот Ум-3000 приветствует вас, - громогласно раздалось прямо за ее спиной.
Вскрикнув от неожиданности, девушка резко обернулась, потеряла равновесия и шлёпнулась на землю. - Пппривет, - выдохнула она, спиной вжимаясь в ограждение.
Перевернутый вверх дном мусорный бак на гусеничном ходу таращился на нее веселой рожицей с небольшого цветного дисплея, должно быть служившего роботу то ли лицом, то ли всей головой сразу.
- Основные фун…кции и назна..чение: уборка тер..ритории, - робот сухим металлическим голосом продолжал свой доклад, - время работы ш…естьсот трид…цать две смены, срочно требуе.. тся по…д…за..ря…
Экран потускнел и погас.
- Сдох… - невесело констатировала девушка, обходя уборщика. Сначала она несколько раз легко пнула по гусеницам, а потом осмелела и постучала в гладкую верхушку робота костяшками пальцев. – С именем, малыш, тебе явно польстили, тоже мне «УМ».
- …дка. Сме…нный.. бло…к…
На мгновение очнулся УМ-3000 и снова погас, как старенький телевизор «Горизонт» улучшающий качество картинки от сильного удара кулаком по корпусу.
Робот сильно смахивал на дройда «Р2-Д2». «Значит я всё-таки попала в «Звездные войны. А вокруг декорации к новому фильму. Может это реалити?» - решила она нащупывая крышку задней панели или выдвижную консоль. Вариант сумасшествие был отброшен, как неконструктивный, а ничего другого более толкового пока не придумалось.
Крышка на корпусе обнаружилась, ровно как и маленький зазор оставленный для того, чтобы ее можно было подцепить ногтями или чем-то острым и открыть.
Порывшись в сумке, Лена достала пилочку и откинула крышку. За ней оказался куб с мигающими лампочками. Потянув за ручку, девушка выудила блок – внутренности робота потухли. Очевидно, в руках оказался аккумулятор, повертев его, девушка недоумённо повертела головой в поисках зарядки или другого аккумулятора. Сообразив, что уборщик выехал из гаража, она направилась в «дворницкую».
Рольставни были наполовину открыты, ровно по росту робота и в половину роста Елены. Внутри громоздились и складывались штабелями лопаты и метлы, совки и грабли разных размеров и явно разного срока службы. Одни сверкали новизной, а другие сыпали на пол ржавчиной. Из мебели в сарае был только шкаф с двумя ящиками.

Не раздумывая, Дубова направилась к одинокому шкафу. Верхний ящик оказался доверху забит разными запчастями, болтами и схемами, ничего полезного. Дёрнув второй ящик, она заметно повеселела, правда, найти среди всего этого разнообразия аккумуляторов, нужный, было не так быстро, как хотелось. «Свой» разряженный блок Лена предусмотрительно поставила на шкаф, теперь она по очереди доставала аккумуляторы и сравнивала их с «умершим» братом, сначала по размеру, а потом и по странноватым символам на верхней крышке. Победоносно взвизгнув, девушка, в обнимку с добычей, вернулась к обесточенному дроиду.
Лампочки снова заморгали и голова-монитор ожила.
- Батарея заряжена полностью. Расчетное время работы три миллиона четыреста семь тысяч шестьсот сорок часов. Идентификация пользователя. Неизвестный пользователь. Введите своё имя.
Девушка быстро настучала своё имя и, не мигая, уставилась в монитор. Этот непонятный робот был единственно возможным в данной ситуации источником информации, который поможет разобраться в происходящем «сюре».
- Пользователь добавлен. Введите команду. Нажмите 1, чтобы перейти на голосовой ввод, нажмите 2, чтобы считать информацию с внешнего носителя, нажмите 3, чтобы стереть все имеющиеся данные.
Методом исключения Лена выбрала голосовой ввод, надеясь, что робот снова осмысленно заговорит и ответит на её многочисленные вопросы.
- Здравствуй, Елена Дубова, - металлический оттенок голоса не имеющий интонации не изменился.
- Здравствуй, УМ-3000, - отозвалась девушка, мысленно готовясь заново выслушать вступительную речь робота, прерванную так не вовремя сдохнувшим блоком питания.
Но робот молчал, видимо, все еще ожидая голосового ввода команды.
- Так… команду тебе подавай, - протянула Лена, рассеянно постучав пальцами по макушке Ума. – Назови текущую дату, - выдала она, подумав несколько секунд.
- Второе августа три тысячи девятого года от Рождества Христова, - не моргнув лампочкой отчеканил робот.
- Ч…чего? – не поверила Дубова. – Какого года?
- Команда не распознана. Повторите.
- Дата! Текущий год! Планета! Страна! – начала отрывисто выкрикивать она. - Город! Чья это крыша?
- Второе августа. Три тысячи девятый год. Земля. Северная федерация. Нижнесибирск. Второе управление особого отдела четвертой канцелярии, - скрупулезно выдал ответы робот.

- Чудесно! – выдохнула девушка, бессильно опускаясь на землю. – Три тысячи девятый год, три тысячи, бред… - тут её осенила догадка. – Протестируй себя, на предмет сбоя программы, - зелёные глаза с мольбой посмотрели на робота.
- Запуск диагностики. Процент выполнения ноль… двадцать пять процентов…пятьдесят процентов… семьдесят пять процентов… сто процентов. Сбоев в работе программы не обнаружено.
- Почему я ничуть не удивляюсь. Люди хоть остались? – вопрос был произнесён без энтузиазма.
- По вашему запросы обнаружены устаревшие данные, обновите базу.
- Давай устарелые, когда обновляли тебя, железяка?
- Двадцать девять миллиардов шестьсот восемьдесят миллионов двести тысяч на две тысячи пятьсот тридцатый год от Рождества Христова.
- Это тебя восемьдесят лет не обновляли? – брови девушки удивлённо взлетели. – Да, отсталый у меня «язык» оказался. Стоп, а почему тогда тебя зовут Ум-3000, я подумала, что ты трехтысячного года выпуска.
Лена судорожно цеплялась за любое несоответствие в деталях. Дурной сон, наваждение или гипноз, должны выдать себя в мелочах. Версия слабовата, но другой у неё всё равно не было.
- Последнее обновление программного обеспечения второго августа три тысячи девятого года, - радостно сообщил робот. Остальные вопросы он проигнорировал.
- Год твоего выпуска, - отделяя каждое слово, медленно повторила девушка.
- Две тысячи восемьсот тридцать шестой, - похоже, робот мог тараторить эти цифры бесконечно долго.
- Ясно. Как открыть решётку? – Дубова перешла к более насущным вопросам. Торчать на этой крыше и ей уже порядком надоело.
- Ключ КаЭмДэЭрГэО-четырста двадцать, - сообщил робот и передняя его панелька открылась, откуда выдвинулся длинный щуп с набалдашником на конце. Интуиция подсказывала Дубовой, что эта маленькая пуговка и есть ключ.
Взяв предложенный ключ, Лена кинулась к двери, оставив Ума мигать лампочками в одиночестве. Она почувствовала себя героиней компьютерной игры, этакой Кэйт из Сибирии. Азартно приложив таблетку к пластине, девушка всем телом толкнула решётку.

За открывшейся решеткой была точно такая же плоская крыша с землей и скудной растительность, но здесь не было ни УМ-ного робота, ни ангара с хозяйственным инвентарем, а лишь старые каменные плиты, сплошь покрытые мелкими выщербинками и крупными сколами. На фоне поднимающихся в небо домов-гигантов, эти камни выглядели доисторическими пережитками прошлого. Но, однако же, ценились достаточно высоко, судя по тому, что у этой свалки камней был персональный робот-уборщик. На каждой плите едва виднелась надпись, наполовину стершаяся от времени, но буквы напоминали кириллицу, теоретически разгадать, что там написано было возможно. На ближайшей к Елене плите значилось «Г.орг.. .ро.ов 1..01..8.0 по 2..03.2.93»

Девушка скользнула пальцами по выщербленной поверхности и состроила наикислейшую мину. Кладбище. Вот стоило ломиться сюда, чтобы оказаться в соседней камере. Туго у них наверно с землёй, вот на крышах и хоронят… хоронили, тут же поправилась Лена, прикидывая возраст могильных плит. Теперь, наверно, трупы расщепляют на атомы и используют в хозяйстве, а может уже вечную жизнь изобрели, кто этих учёных знает. Воспоминание об одном конкретном учёном без предупреждения глухо ударило в подреберье. Серёжка. Она должна его найти. Для начала нужно всё здесь осмотреть.
- И кто же ты был Гоша? – громко спросила Дубова у надгробия, не удивилась ответному молчанию и принялась обследовать остальные плиты.
Четвёртое по счёту надгробие повергло девушку в шок. Она упала на колени и раз за разом перечитывала имя умершего: Сергей Соболев, дата смерти 2657. Невозможно. Сережка не мог умереть. Несколько минут Лена стояла не в силах пошевелиться, опустив глаза и сжав кулаки. Она ещё раз украдкой взглянула на надпись, внутренне надеясь, что ошиблась. Стоп. Две тысячи шестьсот пятьдесят седьмой год, а сейчас, если верить уму, три тысячи девятый год. Сережка умер триста лет назад. Нужно вернуться назад и помешать ему. Правда, куда «назад» или лучше сказать «в когда», она не представляла.
- Могила номер тридцать восемь. Соболев Сергей, дата смерти четырнадцатое апреля две тысячи шестьсот пятьдесят седьмого года, - словно издеваясь и бередя рану, проскрежетал своим металлическим голосом робот, - в личной ячейке содержится одна голозапись.
Уборщик вывел девушку из оцепенения, а холодный тон показался почти родным, Лена нервно вскинула голову, оборачиваясь на звук:
- Какая запись? Можно посмотреть?
- Уровень доступа общественный. Просмотр возможен.
Робот блеснул лампочками и негромко заурчал, а потом изображение рожицы на его мониторе прерывисто заморгало а оттуда, где по идее должна быть шея у любого живого существа вырвался луч и заплясал в воздухе, рисуя столь знакомые контуры фигуры Сергея.
- Профессор, - взволнованно заговорил Сергей, как обычно, когда говорил о своей любимой науке, - мы изобрели машину времени! Это просто невероятно, я побывал в стольких местах, столько всего узнал. Но расскажу потом, когда вернусь. Я знал, что вы отправитесь вслед за мной а потому оставил эту запись. Эти голопроекторы весьма удобная штука и, кажется, совсем простая, жаль, у меня было мало времени, чтобы разобраться в том, как они устроены. Но сейчас не об этом. Мне нужна ваша помощь. Кто-то выкрал яйца динозавра из Юрского периода и разбросал по всем эпохам. Их, нужно собрать и вернуть обратно, иначе случится катастрофа. Знаю, это звучит как бред, но поверьте мне, всё очень серьезно. Я бы рад дать вам точные временные координаты, но не могу, сам не знаю. Я договорился с моим другом, Мишелем Нострадамусом из шестнадцатого века, он обещал помочь. Пригодились мои знания французского. Отправляйтесь сразу к нему. А мне пора. Увидимся.
Первое, что поняла Лена из послания – Сережка жив! И он где-то там скачет во времени, вместо того чтобы жениться. Ну, нет. Она найдёт эти динозавровые яйца, крепко за них ухватится и вернёт Соболева домой. Куда он сказал отправляться? К Нострадамусу? Хорошо. Вот сейчас мы ему позвоним и договоримся о встрече. Не осознавая, что делает Дубова достала телефон и стала листать список имён.
Номер Мишеля нашёлся быстро, даже не задумываясь, откуда у знаменитого француза сотовый, она нажала на «вызов». И попала в знакомый калейдоскоп красок, запахов и звуков. Разноцветный вихрь захватил девушку, покрутил немного и выплюнул на каменный пол.

Очнулась девушка на ковре, обычный с виду ковер в красных тонах с геометрическим узором, какие когда-то за счастье считали иметь абсолютно все семьи её маленького городка. Вот только этот ковер не был похож на тупую заводскую штамповку. Слишком сложный узор, иной материал и Елена могла бы поклясться, что он ручной работы. Кроме этого ковра, комната, в которой она проснулась, была буквально набита антиквариатом, фактически, ничего нового или современного там просто не было. Да и сами стены были сложены из крупного, добротного камня, а стрельчатое окно с витражом наводило на мысли о готическом соборе или ином архитектурном произведении. В целом обстановка была домашней. Прямо напротив девушки стоял резной буфет из какого-то благородного сорта дерева, шкафчик с двуямя дверцами сверху, столешница, заставленная банками, склянками с неизвестным Елене содержимом и шкафчик с дверцами снизу, буквально обвешанный пучками сухих трав и цветов, а с правого угла верхней левой дверцы свисала связка самого обычного чеснока. Под окном стоял письменный стол, удивительно чистый, почти как в лаборатории Сергея, всего-то пару свитков и перо с чернильницей. А остальное пространство помещения занимала кровать с тяжелым зеленым балдахином по-средневековому гигантская и роскошная. На этой кровати сидел пожилой мужчина в бархатном берете и костюме замысловатого покроя.
- Bon matin, une jeune fille. Expliquez, s'il vous plaît, comme vous êtes trouvés dans ma pièce*
Разумеется, ни слова из этого Елена не поняла.

*Доброе утро, юная девушка. Объясните, пожалуйста, как вы оказались в моей комнате.

Вскочив, Лена обвела залу восторженным взглядом, казалась, что она очутилась в декорациях к фильму, например «Анжелике». А что, у её мужа, обвинённого в колдовстве, была подобная лаборатория. Мужчина в бархате и кружевах был не такой красивый как Пейрак, может быть взгляд, такой же умный, внимательный, чуть ироничный.
Девушка широко улыбнулась и зачем-то присела в реверансе.
-Guten Tag, - ляпнула Дубова, жалея, что изучала немецкий, вернее пыталась изучать. В университете непрофильному предмету уделяли мало времени. Девушка быстро провела инвентаризацию знаний: умение читать, десяток слов да обрывочные сведения о культуре «дойчланда», маловато для сносного общения с иностранцем, тем более французом.

Просрочено и закрыто.