Знаете, с чего начинаются сборы в деревню?
Можно предположить, что с составления длинного продуктово-топорного списка, где между консервами и посудой уместились спальные мешки, а на краю загадочной аббревиатуры "п.н.+о" другой пастой нацарапано "зубная ЩЕТКА!!!".
Или же: с обзвона всея теплой компании, дабы равномерно поделить груды вещей между представителями сильной половины сапиенсов, и елико возможно избежать вопросов "откуда взялось ЕЩЕ три сумки?!".
Так же вероятно, что сборы начинаются с утра.
Или с обеда.
Или с большим опозданием.
Не исключая вариантов с заглохшим телефоном, отсутствием координат, сломавшимся ногтем, потерявшимся списком, двадцатью срочными делами, к деревне имеющими отношение как тот ноготь к телефону, или...
Со смутного воспоминания.


НРПГ:

В составе прикла наличествуют:
Дарья Покровская, грызун гранита науки на экономфаке, 19 лет – ?

Инга Рахманова, грызун гранита науки на экономфаке, 19 лет – ?

Александра Чаглайан, грызун гранита науки на экономфаке, 19 лет – Латигрэт

Ярослав Лисин, грызун гранита науки на экономфаке, 19 лет – Шепот Прошлого

Алексей Димиров, грызун гранита науки на экономфаке, 21 год – ?

Ирина Хайгельдова, грызун гранита первого курса, 18 лет – Мессалина

Егор Холмогоров, грызун гранита науки на физфаке, 22 года – Ri

Глеб Арсеньев, грызун гранита науки на юрфаке, 22 года – Светозар

Кристина Власова, грызун гранита науки на культурологии, 20 лет – Crystal

Виктория Юдина, деревенский грызун с готовым дипломом, 23 года – Рейлан

Дмитрий Горынчев, виртуальный грызун, 22 года;
Кира Иванова, воинствующий грызун, 22 года - Aertan

Серафим Антонович Суханов, священник (пастырь грызунов), 65 лет – DarkLight

Иван Козлов, деревенский грызун-бирюк, 21 год - Элвис

Обсуждение


Проживает компания в городе Энн(ск), в сотне километров от которого есть деревенька Верхняя. Названием обязанная началу речки, вытекающей из близлежащего озера. В озере водится рыба, вокруг озера – лес, в лесу – люди, среди людей – инфицированные.
В деревне есть пять улиц, заброшенная ферма, часовня-церквушка, пунктирно действующие водокачка и электричество, совершенно не действующие радиоволны и голов триста (еще двести плюс-минус на время года) мелкокрупного скота.

Основные правила грызуньего этикета:
-различать доступную информацию для игрока или для персонажа,
-не топиться в озере без спросу,
-не кусать/не убивать спутников без спросу,
-не узнавать соперников/сообщников без спросу,
-следить за календарем и не складировать рояли в перелеске,
-играть куда душе угодно, можно лсрнниш, учитывая все вышеперечисленное

--спрашивать перед убийством/раскрытием/утоплением: а) мастера, б) жертву.

--мастера: я и Кристалл.


В пять часов вечера первого июля городской вокзал был украшен весьма колоритной компанией, состоящей из трех девушек (занявших один стул втроем) и их вещей (занявшими четыре квадратных метра и небольшую горку в вертикали).
Сразу по прибытии, совершенному благодаря перечисленной груде вещей почти ползком, Дарья отыскала стул, но, внимательно рассмотрев состояние ножек, согласилась, что уравновешивать его придется вдвоем. По праву первого вставшего (севшего, точнее), тапки в лице кособокой мебели достались Инге. Но не отчаивающаяся Саня заняла свободную спинку, поставив тем под большой риск будущее и свое, и стула, но таки присев с остальными. А так как в ходе срочно восстанавливаемого статус-кво сидящих и седомого оказалось, что Саша исполняет роль солнечного зонтика, на том и порешили.
В ожидании спутников, назначенного часа, электрички и прочих переменных факторов, девушки занимались колдовством оживления трубок, с проблесками успеха перетасовывая сим-карты, разгадывали список продуктов, составленный многоопытной деревенской жительницей Сашей (и затем отредактированный практичной Дарьей, плюс дописанный Ингой – единственной, чей почерк имел больше 49% шансов быть прочитанным), и запоминали карту железнодорожных путей, неожиданно нашедшуюся в верхнем рюкзаке. Правда, спустя четверть часа оказалось, что на ней не менее неожиданно пропала станция места назначения, но ведь изучать-то стало тем интереснее.
Львиную долю окружающих сумок занимали именно списочные продукты (хотя некоторые из дам тоже постарались). С учетом не менее длинного, но не в пример более разборчивого чека, параллельно шло сложное вычисление кто кому столько должен, причем в решении фигурировали старые долги, проспоренные желания, сданные зачеты, будущий флирт и очень редко – суммы в рамках коллективного скидывания. Правда, в этом был виноват сам коллектив, чей состав... так скажем, в условиях цейтнота сборов и решений не располагал к продуманным расчетам.
Вдобавок, половину спутников девушки даже не знали. Но со свойственным молодости, лету, закрытым сессиям и получасу на жаре без тени оптимизмом полагали, что все нужные люди найдутся сами, тем более их (таких красивых) (и с таки-и-им багажом!) не заметить просто невозможно. Недавно убитые в последних координирующих звонках трубки обещали намеки на порядок и надежду, что никто не опоздает.

Взглядам прибывающих на место встречи представал отличный ориентир в облике Чаглайан, южной крови родителя обязанной весьма яркой внешности, а красным цветам банданы и майки – эффекту светофора. Для самых невнимательных были еще горы сумок (одну из которых Саша не самым скромным образом использовала как опору для ноги).
Заметными в облике девушки были так же украшения, нисколько не уменьшенные ввиду деревенского быта, но и дополненные необходимыми вещами: резак из сумки перекочевал на пояс, а наравне с кулонами и трубкой теперь висел огромный ключ (к слову, вызвавший у Инги подозрения в Мораннонских вратах).
Оный Чаглайан получила на днях от строго родича, согласного на банду молодежи в своих (изрядно забытых) владениях, но с условиями непременного сохранения (ключа) и уборки (недвижимости).

...В итоге мимо ожидающих "экономиков" не мог нормально пройти не один прохожий, даже совершенно не связанный с поездкой в Верхнюю.

Даша ерзала на своем кусочке стула и что-то неразборчиво бурчала себе под нос. Настроение в этот вечер у нее было не из лучших. Только утром девушка вспомнила, что у нее нет купальника, следовательно, ей пришлось прервать грандиозные сборы и отправиться в ближайший, а потом и дальнейший (в первом Даша со своим "вкусом" ничего не выбрала), а потом и в еще один магазин. В конце концов, выбор "наряда для плавания" занял больше трех часов. Перепортив нервы всем возможным продавцам, а заодно и нажив смертельных врагов в их же лице, девушка решила ускорить шаг, чтобы побыстрее добраться до дома. В темпе чемпиона по спортивной ходьбе она миновала парк, расположенный около ее дома, разбила ноготь на ноге о корень "так не вовремя росшего на ее пути дуба" и в кровь стереть пятку. Проклиная того первого, кто придумал шпильки, она-таки добралась до дома.
Но и здесь без неприятностей не обошлось. Лорд, ее овчарка-паразит, успел перевернуть незакрытую, но почти собранную сумку и растащить вещи по квартире. Сборы оных заняли еще некоторое время. А потом позвонила Дашина тетя и целый час "выпытывала" все возможные новости из уже порядком озверевшей девушки. Напоследок Дашины родители прочитали ей длиннющую лекцию о безопасности, поведении и еще о чем-то, во что девушка особо не вникала. Она молча стояла, скрипя зубами и ожидая, когда же все-таки каникулы уже начнутся.
Когда за ней закрылась входная дверь, девушка громко вздохнула и потопала на встречу с подругами....
...На секунду Даша замолчала, а потом, набрав в легкие побольше воздуха, высказала все, что она думает о людях, которые вовремя не приходят (с чего бы вдруг? Время еще было…), отчего на компанию из трех девушек стали смотреть совсем косо. А тут еще у нее и телефон зазвонил, который находился почему-то в заднем кармане джинсов. Не потрудившись даже встать, девушка извлекла трубку из недр джинсы, чуть не перевернув при этом стул.
- Ну,- буркнула Даша.
- А Лешу можно?
- Можно, а еще можно Колю, Витю и Петю, только не по этому номеру,- буркнула девушка и отключила мобильник.
Даша с тоской оглядела вокзал и о чем-то призадумалась, на этот раз, слава Богу, молча...

Итак, о том, чтобы взять еще какие-то вещи, думать уже бесполезно. Зато неплохо было бы не забыть, куда распиханы всё уже собранные... Спортивный костюм в зеленом рюкзаке, расческа там же, документы во-он в том пакете. Так, а где моя теплая "мантия"? Наверное, вместе с палаткой. Было бы жаль потерять, такая вещь красивая. Две игры пережила... О Эру, какая скукотень. И как только люди умеют бездельничать? Чем полезным заняться, что ли...

Черно-белый топ с надписью "adidas" на груди, такие же шорты, массивные синие кроссовки на худеньких ножках... Инга взирала на окружающий мир из-под надвинутой на лоб салатовой панамы, окружающий мир отвечал ей взаимностью. Почему-то каждый, кто проходил мимо, почитал своей обязанностью зыркнуть на "три сосны" на платформе, потом на их багаж, а затем, видимо, представить себе результат деления второго на первое. Девушка хмыкнула и занялась изучением чека, свернутого на манер фолианта. Тридцать пять, сто двенадцать, минус двес... нет, пожалуй последний экзамен потянет даже на триста.
Позади раздалась Дарьина тирада об опаздывающей части компании, едва не нарушившая хрупкое равновесие "трое на стуле".
- Йеном* больше, йеном меньше, - меланхолично откликнулась Инга, не оставлявшая надежды к моменту отправления вычислить свои чистые обязательства (или требования) в отношении этой самой компании. В качестве калькулятора использовался телефон с последними 60 центами на счету, время от времени своевольно отключавшийся прямо посреди длинной цепочки расчетов. Инга хмурилась, заново вбивая магические 4 цифры, и принималась за дело с самого начала.

--
* йен - 1 эльфийский год, равный 144 нашим, человеческим.

- Боюсь, через пару йенов нам придется по новой покупать и перерассчитывать продукты, - заметила Саша, трудами подруги уже слегка подкованная в фантастической литературе. Ковки хватало на понимание 5% фраз Инги и 10% ее же шуток, но оставшиеся 85 девушка решала логически-интуитивно. То есть или правильно, или не правильно.
Иногда не ошибалась.
- ...А два таких чека – это будет уже не йен, а что-то другое на "й" или "ё". Кстати, я вспомнила что фонарик и от комаров в маленькой сумке. Были, - учитывая, что для уменьшения количества носильных единиц девушки всю мелочь собрали в одну крупность, о вещах и правда можно было забыть. Часов на сорок, и столько же килограмм. – Так что быть нам на станции съеденными, если ни у кого во внешних карманах не запасены духи пятого уровня.
К слову, уровни парфюма в измерении Чаглайан возрастали по мере сногсшибательного (или координациинарушательного) эффекта, а мерой считались представители сильного пола сапиенсов. Голодные комарихи не подходили ни под один параметр, тем более не ходили, а летали, но – надежда, как говорится, умирает последней. Вдобавок, прошлым летом Саша на практике проверила, что одна ее туалетная вода в самом деле распугивает насекомых. (к сожалению, все остальные притягивали) (еще она распугивала кошек, собак, друзей, родителей и преподавателей, отбивала аппетит и отличалась стойкостью цемента, но комаров - в первую очередь).

На подходе к вокзалу Егор чувствовал себя идиотом. Это было его нормальное самочувствие в непростых жизненных ситуациях вроде общения с преподавателями, незнакомыми сверcтниками и кассирами всех мастей, но в данном случае оно было вызвано тем, что Егор не мог вспомнить, с кем он договаривался о поездке. Кроме того он не был уверен, что выезд состоится сегодня, что встречаются все около пяти и что - именно на этом вокзале. Поэтому двигаясь через привокзальную площадь с рюкзаком за плечами и цифрой на плече вид он имел деловой и целеустремленный, как и всегда, когда так себя чувствовал.
Сначала он свернул к пригородным кассам, затем вспомнил, что билеты вроде бы должны были быть уже кем-то куплены и, повернув к перронам, засомневался - а взял ли он с собой деньги? И если взял - то сколько?
Пройдя по перрону дважды, внимательно разглядывая по пути всех встречных (на предмет "видел раньше/не видел раньше?"), Егор никого знакомого не заметил.
"Наверно, это было не сегодня. Или..." Всяких возможных "или" он сходу мог придумать штук десять, если же постараться - штук сорок. Так что и заморачиваться не стоило.

В конце концов Егор решил, что хоть куда-нибудь съездить надо, раз уж столько собирался и опять было отправился к кассам, но решать так сходу "куда?" все же не стал и для начала плюхнулся на какой-то стул, потом снял рюкзак и плюхнулся опять... Вытащил из бокового кармана рюкзака бутылку газировки, сделал пару глотков и оглядел окрестности - хммм... вот тех трех девушек на одном стуле с горой сумок и рюкзаков он уже точно где-то когда-то видел. Нет, стул, рюкзаки и сумки были незнакомы, а вот девушки... Егор на всякий случай кивнул им, поглядел на свой рюкзак, открыл верх, вытащил ноут и, включив, уткнулся в содержимое каталогов - ну может хоть тут он догадался записать - с кем же он едет? Им тогда позвонить можно будет...

Деревенька Верхняя.

Летом жизнь в деревне начинается затемно, так что пять часов вечера для местных жителей – это уже вечер. Чем можно заниматься вечером? «Да многими делами», - ответил бы на то городской житель, и принялся бы перечислять театры, дискотеки и прочие милые молодости развлечения. Но деревенька Верхняя, казалось, застыла где-то на уровне сороковых годов прошлого века, так что указанными «благами цивилизации» похвастаться не могла. Вечером селяне сплетничали о селянках (и наоборот), ходили в гости, а кое-кто – даже ходил в местную церковь. Население Верхней (в своем большинстве) не отличалось безудержной религиозностью. Да и откуда ей взяться в поселении на просторах страны победившего социализма? Знания населения о Священном писании носили фрагментарный характер, и вкратце – сводились к бессмертному постулату: «Не греши, а то угодишь в ад». Тем не менее, старая часовня охотно посещалась селянами по поводу (во время богослужений) и без повода (просто поболтать).
Отец Серафим разогнулся, оставив в покое буйно разросшиеся огурцы, и, прищурившись, глянул на солнце. Вечерело, а значит, что и ему, пастырю, пора заканчивать с возней в огороде и готовиться к приему прихожан. Священник оставил в покое сельскохозяйственную растительность, и, мысленно возблагодарив Господа за хороший урожай, отправился переодеваться в свою рясу.

Три дня назад...

Музыка, игравшая в плеере, не располагала к веселью и настроение создавала довольно мрачное. Впрочем, создавать его лишний раз было и не нужно - оно у Глеба и так наличествовало. Он ошибся. Ошибся очень крупно и последствия могли быть самыми тяжелыми. Не исключено, что теперь придется уезжать из города. Надолго. Возможно - навсегда. Впрочем, именно этим Глеб сейчас и занимался - бежал из города, используя в качестве средства побега пригородную электричку. Не самое худшее средство, если разобраться. Билет анонимный, а поставить в каждой из них по посту - не хватит ни людей, ни желания. Да и не будут его так уж активно менты искать - чай, не серийный убийца. Впрочем, есть кому поискать и кроме ментов...
Надо сказать, что хотя Глеб Арсеньев и бежал, но бегство это пока было временное, так сказать, бегство-lite. В деревне Верхней, к которой и нес его с завидной неумолимостью поезд, он планировал отсидеться и обдумать свое незавидное положение. Что вообще полагается делать в таких случаях? Увы, опыта не было. Страха особенного, впрочем, тоже - обойдется. Не может не обойтись. Скорее была жажда что-то срочно и активно делать, а делать было особенно и нечего. Сиди себе на жесткой скамье, слушай плеер и придавайся малорадостным размышлениям. Вот когда приедет в Верхнюю, тогда...
А что, собственно, тогда? Этого Глеб толком не знал. Сидеть одному в мрачном деревенском доме и читать какую-нибудь газету "Сельская жизнь" за 1979 год (вряд ли в весьма редко посещаемом домишке, оставшеся от деда и после смерти последнего почти заброшенном, найдется что-то более интересное) не было его излюбленным занятием. Впрочем, можно было погулять по окрестностям. Там должно быть красиво. Посмотрим.

Тот же день, тот же вокзал, что и у команды отдыхающих студентов.

Линяло-голубые джинсы были на столько рвано-дыряво-порезанными, что в первые минуты (да и потом тоже) у возможных зрителей возникало чувство недоумения - каким образом эти несчастные штаны можно носить и они не разваливается. Как ни странно, но этот вопрос не терзал владелицу оных джинс, которая торопливо шагала по перрону в поисках вагона посвободнее. Помимо уже означенного, ее гардероб включал расстегнутую свободную зелено-клетчатую рубаху с закатанными по локоть рукавами и завязанную узлом на плоском животе. На ногах - удобные кеды, на левом запястье зачем-то намотана черная бандана.
Длинная косая челка, время от времени закрывающая левый глаз, резким движением головы отбрасывалась в сторону. За плечами у данной особы красовался огромный походный рюкзак, так что ни у кого не могло возникнуть сомнений - если и не к покорению диких джунглей, то к активному отдыху на природе девушка точно готова.
Пройдя мимо Егора и не узнав его (вот чудак - с ноутом!), мимо маленького табора на троих и кучи сумок, девушка ушла дальше по перрону и смешалась с толпой.

- Осторожно, двери закрываются, следующая станция…
Слава, чье сознание продиралось через пелену дремы, вздрогнул при первых словах неживого голоса внутренней связи поезда метро и закрутил головой, стараясь узнать станцию, название которой он, задремав, пропустил. Какая там, говоришь, следующая? Проклятье! Слава вскочил с сиденья, подхватил рюкзак и ломанулся к выходу, раздвигая плечами встречный поток людей, для которых этот поезд, судя по всему, был последней надеждой добраться куда нужно вовремя, стараясь свести к минимуму урон, наносимый якорем – рюкзаком окружающим. Судя по комментариям, звучавшим в кильватере его движения, не слишком успешно.
- Простите… Разрешите… Пропустите пожалуйста…
Подставив ногу под закрывающуюся дверь и почти успешно избежав столкновения с бабулькой, которая, судя по активности входа в вагон вполне могла взять пару раз штурмом зимний, перед этим протолкав броневичок с вождем мировой революции от самого страшного оружия двадцатого века, «Авроры» до этого самого зимнего, Слава выскользнул из вагона и отдышался. Вот черт, чуть было не проехал…
Слава зевнул, протер покрасневшие глаза, зевнул еще раз, затем нацепил рюкзак и потопал к эскалатору. Очень хотелось спать, этой ночью он засиделся у компьютера, изучая сайт НАСА, а если точнее, рассматривая фотографии, на полноценное ознакомление с материалом катастрофически не хватало знания английского, а потом еще пришлось упаковывать рюкзак… Казалось бы, что проще, собрать его с вечера и не париться утром, пусть и относительным, так нет же… Сначала на полчасика к компьютеру… Вот и прошли полчасика длиной в ночь почти. Хорошо еще, что хотя бы вещи отобрал, только упаковать оставалось. Впрочем, не без косяков – он уже обнаружил, что забыл сотовый дома, но решил не возвращаться за ним, во первых, примета плохая, а во вторых – на фига он ему там будет нужен? Оставалось только надеяться, что только этим дело и ограничится.
Добравшись до вокзала и покрутив головой в поисках знакомых, с которыми он должен был встретиться с целью совместной поездки «не очень далеко на поезде, а там еще с полчасика пешком», Лисин застонал, узрев и узнав гордых дев, сидящих у подножия Великой Горы Вещей. Размеры этой горы наводили на мысль не о «не очень далеко» и «еще полчасика», а, как минимум, на повторение перехода Суворова через Альпы с целью отнятия у гномов шоколада. Самому Славе показалось, со слов… кого то, что место их обитания будет ближе к человеческому жилью, чем южный полюс к станции «Мирный». Поборов малодушное желание сбежать, пока не поздно – возле девчонок других знакомых форм жизни, желательно одного с ним пола, не наблюдалось, что вызывало некоторые подозрения и опасения, Слава подошел к однокурсницам, скрывая свои мысли за радостной улыбкой и приветственно махая рукой.
- Приветствую, добрые хозяева! – Лисин скинул рюкзак и посмотрел по сторонам, высматривая место, где можно устроиться и подремать, пока остальные не соберутся. – Пустите отдохнуть утомленного долгой дорогой путника!

(+ Латигрэт)

Появление на платформе потенциальных спутников не осталось незамеченным ожидающими дамами, отсутствие зонтика у которых неадекватно влияло на их здравый смысл (и терпеливую выдержку).
Правда, создание с огромным рюкзаком (впрочем, всяко меньше чем тары "трех сосен") и уникальными джинсами, за целеустремленностью создания, пришлось выписать из потенциальных, однако устроившегося неподалеку Егора не заметить было трудно.
Ответно кивнув, Саша с интересом проводила взглядом компьютер парня, и поинтересовалась у подруг... Точнее у Инги, дабы не нарваться случайно на еще одну ненормативную тираду Даши:
- У нас с ноутом никто в компании не предвиделся?
- Где?! - дернулась Инга. Очевидно, разгоряченное припекающим солнцем воображение нарисовало для студентки образ туриста в панаме и с огромным рюкзаком, вместо походной книги листающего вордовские странички на лэп-топе. Девушка повернулась - точнее, постаралась повернуться - в сторону Саши в ожидании разъяснений. Секунду спустя стул натужно заскрипел, грозя сверзиться с ножек, ибо на глаза Инге попался аккурат тот бредовый хай-тек турист. Ну вот, степень реальности воображения начала зашкаливать - и это только начало...
- Валар! - Рахманова подскочила и уставилась на Егора, не веря глазам своим.

- Похоже, предвиделся... – прокомментировала Чаглайан, синхронно вскакивая с ветхой спинки. – Предупреждать надо, стул один, а нас трое! – ключ при сем движении выписал внушающую опасливые ассоциации (с моргенштернами и иными цепами) дугу, под ногой Саши в соседней сумке что-то хрустнуло, одновременно запищали две трубки - Ингина из-за входящего, а Санина от ключа, - заодно мимо проехала электричка и Чаглайан хором с Покровской послали кого-то куда-то. То ли стул, то ли то, что хрустело.
– ...Пустите отдохнуть утомленного долгой дорогой путника!
- О, драсти-драсти дорогой утомленные, солнцем пропеченные, ветром просушенные и компьютером невыспавшиеся. Или выспался все же?
Вернув орудие устрашения имени ключа на место, девушка присела рядом с пострадавшей тарой и гостеприимным жестом показала на... кодовое обозначение: "стул". Назвать его таковым без кода было уже довольно затруднительно. Тем более без внешней маскировки из вставших и отошедших дам, ныне он не внушил доверия и воробью.
- Можешь рискнуть. Нам не жалко, - не уточняя, впрочем, кого именно. Но зная Чаглайан, скорее всего речь шла о самом Ярославе.
Инга тем временем, одним ухом пытаясь расслышать голос из трубки, робко требующий какую-то Лею, а другим - не оглохнуть от стоящих рядом и проезжающих мимо источников звука, направилась к восседающему неподалеку "чуду" со смутно (по причине зрения) знакомыми очертаниями. Помнится, он был из тех, "воинствующих"...

(& Daelinn)

Даша медленно встала со стула и немного обалдевши стала озираться по сторонам. От такого внезапно хлынувшего потока реплик и событий у нее голова пошло кругом.
Девушка (насколько это было возможно с ее настроением) приветливо поздоровалась с Ярославом. Улыбнулась Егору и, сказав что-то типа "я на минутку, только воды куплю", зашагала к ближайшей палатке.
Видать, не одной Даше пить хотелось. Очередь из десяти человек внушала уважение. Впереди стоящий дедок обратился к девушке:
- Дочка, не подскажешь, сколько там "столичная" стоит, а то ни черта не вижу...
Даша проглотила реплику, что, мол, в такую жару только сорокоградусной заправляться и ответила:
- Тридцать пять рэ.
Когда до Даши дошла очередь, глазам ее предстала женщина-продавщица, уже весьма поддатая и изнывающая от жары.
- Мне минералку без газов литровую и попрохладнее...
- Какая есть! - рявкнула продавщица и исчезла за прилавком.
Через минуту она вернулась, держа в руках явно не охлажденную бутылку.
- Ну кто там следующий!
- А как же...- Даша уже хотела сказать "деньги", но вовремя поняла, что не стоит упускать халяву и быстро засунула деньги за воду обратно в карман.
- Чего тебе еще? - дыхнула продавщица перегаром.
- Нет-нет, ничего. - Мило улыбнулась Даша и направилась к "туристам".
-Еще раз всем здрасте! А мы еще ждем кого-то?

совместно с Призрачным Волком

Димир сидел в метро, наслаждаясь порывами более-менее прохладного ветра, доносящегося из туннелей, когда проходили поезда. Парень занимался самым прозаическим делом из тех, которыми можно заниматься в метро - он медитировал. Если тело его было где-то здесь и тасовало колоду МтГшных карт, то сознание находилось в местах явно нездешних и очень далёких. Именно поэтому мимо сознания прошёл тот факт, что один за одним участники великой "искпедиции" медленно но верно подтягивались к месту сбора, то есть непосредственно на вокзал. А вот на место встречи номер два, назначенное самим Димиром, ожидаемое существо прибывать несколько не спешило... Впрочем, самого Алексея это сейчас волновало меньше всего.
Ире же оставалось проехать еще четыре станции, когда Димир прибыл на место встречи. Обычно паталогически пунктуальная, сейчас девушка позволила себе опоздать. А все из-за того, что с утра решила покрасить волосы, для чего встала в четыре утра. И вот сейчас из глубины темного и не слишком чистого стекла,посредине которого была белой краской намалевана надпись «не слоняться» на Ирку смотрела ненатуральная блондинка с короткой стрижкой(да, некоторые парикмахерские и с семи работают) и почти не накрашенная(чего в тусклом свете и при таком качестве отражения заметно почти не было, но Ирка механически отметила этот факт в своем сознании).
Одета девушка была неброско – черная рубашка с коротким рукавом да обычные джинсы, без каких бы то ни было украшений, вроде вышивки или бисера. Что слегка отличало ее от остальных пассажиров, это спортивная сумка сиротливо жавшаяся к ногам. Кроме того, на пальце девушки сверкало массивное серебряное кольцо, доставшееся от бабушки. Вроде бы, оно должно было действовать, как талисман, но раньше Ира в это не верила. Раньше, но не теперь.
Выйдя на нужной ей станции, Иришка поискала глазами своего мтг-шного партнера и сразу же увидела, где он стоял. Подойдя, она слегка потупилась:
- Прости, Фил.
-Прощаю. - ответил Филин, возвращаясь к миру реальному и чуть вздрагивая, ибо столь пронизывающим казался ветер и столь холодным воздух. Это было привычным уже побочным эффектом, к которому тем не менее так трудно было привыкнуть. - Тольком Филом меня никто не зовёт. Даже знакомые.
Парень поднялся со своего места, взгромоздил на плечи туристический рюкзак, содержимое которого он сам помнил лишь с пятого на десятое, благо собиралось оно дня за два до поездки, и осведомился у попутчицы:
- Пошли что ли?
- Да, конечно. А насчет имени – не зовут, потому что тебе не нравится или просто потому, что Эф короче?
Димир убрал колоду карт в нагрудной карман джинсовки, застегнул, и лишь после этого негромко ответил:
- Чтобы не портить имя.
Высказав эту, в общем-то, ничего не значащую фразу, Алексей развернулся и побрёл в сторону эскалатора.
Ирка в ответ лишь покачала головой – за достаточно долгое время их знакомства она успела привыкнуть к некоторой странности и экстравагантности Филина. Во всем его облике и манере поведения была заключена какая-то загадка, тайна, которую и хотелось разгадывать, и нет, потому что иначе она потеряет свое очарование.
-Кстати, я собрала-таки новую колоду. Разомнемся в поезде? Ира говорила просто, чтобы говорить и слышать собственный голос и голос Филина. Утром все вокруг казалось менее пугающим, чем ночью, и большая часть дурных мыслей отступала, но все же…
Эскалатор тем временем неторопливо нёс двоих спутников прочь из хоть и прохладной, но немного душной подземки...
- Не знаю, может быть. Я решил вообще повременить с игрой, ровно до тех пор, пока не обновлю колоду либо не куплю новую. И потом, свою основную я всё равно оставил дома. А то мало ли, растеряю или ещё что...- Димир жестом попросил девушку следовать за ним, вышел из метро, и бодрым шагом пошёл в сторону вокзала.
Ирка держалась слегка позади своего спутника – она слабо себе представляла, как выглядят остальные их попутчики, да и количество знала весьма приблизительное – около десяти человек. Правда, о некоторых девушках из компании она уже слышала, но лично знакома не была. Так что девушка покорно следовала за Димиром, пытаясь угадать, кто же им нужен. Может, те три парня? Да нет, слишком уж большие рюкзаки, а завернутые в тряпки вытянутые предметы навевали мысли о мечах из дюралюминия, что так популярны среди ролевиков. Действительно, Димир уверенным шагом прошел дальше, и Ира стала присматриваться к трем девушкам, оккупировавшим невесть откуда взявшиеся здесь стулья.
Сам же Димир остановился посреди вокзала, задумчиво посматривая по сторонам. У него была одна, но достаточно неприятная проблема. В связи с ночным образом жизни глаза оказались не приспособлены к дневному освещению, и посему очки снять возможным не представлялось. С другой же стороны, находясь в очках, найти и узнать нужных людей было достаточно... проблематично, если бы не одно "но":
- Еще раз всем здрасте! А мы еще ждем кого-то?
Алексей взглянул на девушку, после чего мысленно обругал себя последними словами. Подбрёдя к довольно внушительной по численности группе, он поклонился девушкам, и произнёс несколько смущённо:
- Мои приветствия... и прощу прощения за опоздание. Кто не знает, меня зовут Алексей, также известен как Филин. А эту девушку зовут Ира. - Димир выдохнул и спросил, обращаясь к собравшимся: - Когда отправляемся и сколько я кому должен?

"Валар!"- Раздалось поблизости и Егор чуть не выронил телефон. В голове защелкали картинки разнообразного прошлого, и где именно он мог слышать этот голос, вычислялось без особого труда - по возгласу. Аир... конечно же. Одну из девушек неподалеку он точно видел на Аире. Туда его одно время упорно затаскивали знакомые попить пива со словами "Егор ты ж фехтуешь! Пойдем познакомлю!"
Девушка сама с теми, зачастую далекими от фехтования товарищами не бегала. И хотя его тамошняя тусовка не увлекла и последние полгода он там не появлялся... но Егор даже вспомнил, как девушку зовут, наверно потому что ее и представляли нормальным именем? Или просто потому что запомнить симпатичную девушку - не слишком-то и сложно? Не важно. Егор убрал телефон в карман, отложил ноут и поднялся.
- Инга? Привет.- Тут он заметил и гору сумок возле девушек, подошедшего к ним незнакомого парня тоже вполне туристического вида. Нет, сумки и пакетики Егор и раньше заметил, но без осмысливания этого факта... Секунду спустя он даже вспомнил, кто его звал - тот хохотун и любитель жизни с экономики. Точно.

(& Ri & Латигрэт)

- Я подозреваю, что вы все-таки ошиблись, прошу меня простить... Aiya! - Рахмановой удалось наконец-то отвязаться от звонившего и переключить внимание на собрата по духу, пусть и (по ингиной классификации) "необразованного" и "дикого". - Вижу, ты с нами. Охраной торгового каравана, да?
Инга усмехнулась собственной забавной мысли, представив Егора с двуручным дрыном в руках, отбивающимся от лесной мошкары, а за его спиной - драгоценный обоз мегалитровых рюкзаков и сумок.
Тот чуть растерянно кивнул и хмыкнул.
- Точно. Туда и обратно... и на все лето?
Приятно, когда в компании есть знакомые лица. К тому же - короткий взгляд вокруг - когда компания в целом такая. Лицо Егора осветилось, звонить кому либо он пока раздумал и забросил ноут в крышку рюкзака, выудил вместо него изнутри цифру и тут же щелкнул находящихся возле горы сумок и замучанного стула. При этом стало заметно, что его рюкзак наполовину пуст.
- Как получится. Пока не надоест. Так что если к середине июля это предприятие всем осточертеет, отправимся по домам, - судя по выражению лица девушки, можно было предположить, что она будет первой из изъявивших желание вернуться к цивилизации. А пока Рахманова потащила "кибер-эльфа" (кибер, потому что с ноутом; эльф, потому что с палками по паркам бегает, распугивая шалеющих цивилов) к месту общего сбора. - Пойдем... Слушай, Егор, а у тебя имя-то есть?
Парень задумался, видимо, пытался понять вопрос.

- Когда отправляемся и сколько я кому должен?
- Согласно последним подсчетам... - Инга, подошедшая к стремительно увеличивающейся компании "у стула", приложила обе руки к груди, крест-накрест, и склонила голову в знак приветствия. Увы, озвучить результаты долгих утренних вычислений не удалось: должника спасла Саша.
- ...Оч-приятно-Саня-Даша-Инга! - то ли в Чаглайан взыграла вежливость, отложившая бухгалтерию до после знакомства, то ли опасение, что длина чека может печально сказаться при отсутствиях мебели (чтобы было куда падать). Или и то и другое одновременно.
Энергичными жестами обозначив, кому какое имя принадлежит и успев прихватить руку Ирины в фирменный зажим, кем-то неоправданно названный "простым рукопожатием", она обернулась к пришедшим. И, одарив Холмогорова весьма голодным взглядом (сразу вспоминались такие слова как "фурии" или "гарпии"...), поинтересовалась:
- Как получилось? - похоже, про фотографию.

(& Ri, Daelinn)

"Эльфийского" (урукхайского, хоббитского или проче-назгульского) имени у Егора не было, о чем он несколько секунд спустя и сообщил.
"Оч-приятно-Саня-Даша-Инга!"
- Егор.- Продолжил список Егор, и с загадочным видом ответил, похоже, про фотографию, показывая при этом почему-то на сумки.- Ужасно. Просто ужасно. Которые запихать ко мне? Всем привет.
Инга пожала плечами, с некоторым сожалением расставшись с идеей провести очередной инструктаж носителю имени о его не подозреваемом значении. Саша же, немедленно пожелав посмотреть кадр и в случае действительной ужасной оценки оный удалить, принялась делить Одну Большую Груду Вещей на Кучки Поменьше.
Условно поменьше.
Спустя всего десять минут, наполненные неоднократными повторениями имен, вопросами о билетах, финансах, датах и снова именах – иногда отсутствующих их обладателей, - груда окончательно распалась, но, как тут же выяснилось, ничуть не убавила в весе. У тяжело загруженной компании (повезло одной Ире, как новенькой-и-не-парню) стали возникать здравые вопросы, эволюционировавшие из "как мы это туда потащим" в "как вы это сюда притащили".
Попутно стали появляться локальные вопросики в духе "почему все консервы в моей сумке" вкупе с "ты телевизор часом не упаковывала", равномерно распределившиеся между троицей подруг. Крайними, по мере накала страстей и троекратному счету для подъема оказывались поочередно Саша (но она горячо убеждала, что все личные вещи и одежда ей действительно крайне необходимы) и Инга (эта не убеждала, но обещала делиться книгами со всеми желающими). Приводить перечень вещей и книг девушки хором отказались, со справедливыми опасениями поглядывая на окружающих.

Так или иначе (чаще "иначе") к шести часам и подошедшей электричке носильные единицы стали совпадать с единицами носильщиков, и часть компании успела даже рассчитаться с результатами длиннющего чека. Остаток было решено расшифровать в поезде. С таким настроением и в обществе путешествующей по рукам ленточке чека будущие "дикари", со всей аппаратурой, вещами, продуктами и ключами, погрузились в транспортное средство. В два с половиной приема и под три разных возгласа "упало-о-о!", но успешно загрузились. Утрамбовались. И двинулись навстречу комарам.

Нельзя сказать, что Дашина часть вещей была такой уж большой, но и незначительной она тоже не была: чемодан с ручкой и на колесиках удобно разместился под скамейкой, на которую девушка тут же и села. Спортивная сумка с частью провизии и кое-какими мелочами нашла свое место на полке, а маленький рюкзачок, в который даже зонтик запихнуть нельзя было, с комфортом разлегся на коленях девушки.
Даша сидела ближе всех к проходу, отчего вездесущие продавцы всякой ненужной мелочевки непременно задевали ее, проходя мимо. Девушка попыталась смотреть в окно, но быстро отказалась от этой идеи. Стекло с трещинами и подозрительными подтеками, через которое едва-едва проступал проплывающий мимо пейзаж, особой радости не вызывало.
Немного порывшись в рюкзачке, Даша извлекла на свет плеер и журнальчик судоку с карандашом в надежде как-нибудь отвлечь себя. Была и еще одна проблема. Девушку иногда укачивало в транспорте. В этот день выпало то злосчастное "иногда". Выходить в тамбур подышать свежим воздухом - не пойдет, там слишком накурено. Пожевать что-нибудь кислое, например, апельсиновую жвачку - тоже отпадало. От одной мысли, что в рот попадет еда, ее начинало тошнить еще сильнее.
Даша надела наушники и углубилась в мир цифр в надежде, что время пройдет незаметно или что-то интересное случится, на что она отвлечется и забудет про тошноту.

Два дня назад...

Вода была холодная - настоящая, колодезная. Умывшись ей, Глеб наконец-то понял, что вырвался из города. Вокруг было спокойно, тихо, жарко. Деревня - одно слово. Можно было просто спокойно и размеренно пожить какое-то время, зная, что здесь его не найдут. Не должный найти.
Он взял два железных ведра и отправился обратно - к старому, чуть покосившемуся дому. Надо сказать, что несмотря на свой изрядный возраст, дом держался молодцом и сдаваться на милость времени не собирался. В нем еще вполне можно было жить. Впрочем, жить можно везде. Если захотеть.
Влажная уборка этого довольно ветхого строения напомнила Глебу бессмертные строки:
Какое гнусное коварство -
Полуживого забавлять!
Однако же, ему предстояло здесь какое-то время жить, и жить в грязи - недостойно человека.
Уборка заняла все время до обеда, который состоял исключительно из привезенной с собой коробки сублимированной лапши, так как на поход в магазин Глеб не сподобился. После же обеда заняться было совершенно нечем, можно было разве что смотреть забившийся в угол старый советский телевизор, на удивление принимавший еще несколько каналов. Однако подобное никогда не относилось к числу любимых занятий Глеба, потому он просто вышкл на улицу и, размявшись, провел небольшую тренировку - первую, после... после. Время летело быстро - спать можно было лечь пораньше. Назавтра был намечен осмотр окрестностей с обязательным посещением речки. Иначе зачем он вообще сюда приехал?

В своих поисках относительно-свободного жизненного пространства, девушка ушла аж в самый хвост электрички. Народу здесь, действительно, было гораздо меньше, чем непосредственно у здания вокзала, так что расслабленно вздохнув, она благополучно влезла в практически пустой последний вагон (не смотря на сутолоку на перроне, в направлении следования данного электропоезда ехало не так много народа).
Устроив свой объемный рюкзак на сиденье рядом, обладательница изорванных джинс несколько нервно глянула в окно – извечная круговерть и мельтешение людского потока сейчас раздражали. Так что надо было успокоится и взять себя в руки – на целое лето можно будет забыть о проклятом городе. Разве что изредка делать сюда вылазки, если вдруг в деревне совсем скучно станет. Но это вряд ли. Сильно вряд ли.
Невольно улыбнувшись свой последней мысли – при чем улыбка получилась несколько… хищной, девушка расстегнула один из карманов рюкзака и выудила на свет божий миниатюрный плеер. Несколько гигов памяти обеспечивали этой небольшой вещице длительный период ненадоедающей эксплуатации.
Таким образом, когда электричка наконец-то двинулась с места, одна из ее пассажирок пребывала в умиротворенно-довольном расположении духа, отправляясь вперед, на встречу новой свободной жизни.

Наверное, только служащие в элитных частях вооруженных сил могут собираться куда-нибудь, куда родина позовет, организованно и без суеты. Себя Слава отнюдь не причислял к вооруженной элите, своих спутников тоже, и это не могло не сказаться на эффективности отправления. Если бы все это мероприятие обозначить Большим Путем, то первый шаг этого пути был бы… определенно неуклюжим, косолапым, вызывающим улыбки и, не смотря ни на что, заряженным немалым позитивом. Было все-таки в этой суматохе что-то, задорное такое…
Устроиться на стуле Слава не решился, не смотря на внушительные рекомендации в количестве трех человекоединиц, которые в едином порыве не смогли развалить сие чудо мебельной промышленности. Твердая земля была в этом смысле гораздо предпочтительнее, тем более, что были все шансы столкнуться с ней и через посредничество этого самого стула, только с более заметными последствиями, так что уж лучше «я сам». Но стоило Лисину стать лагерем у подножия Великой Горы, как равновесие системы стало стремительно нарушаться, причем все сильнее и сильнее.
- Когда отправляемся и сколько я кому должен?..
- Вижу, ты с нами. Охраной торгового каравана, да?
- Пойдем... Слушай, Егор, а у тебя имя-то есть?
- ...Оч-приятно-Саня-Даша-Инга!
Слава быстро оказался смыт потоком информации, стремительно меняющейся во времени и, дернувшись пару раз осознать все происходящее, махнул рукой. Не все ли, в конце концов, равно? Любая система стремится к упорядочиванию, так что можно было надеяться на то, что и эта не исключение. Потому он, уже не особенно вникая в суть творившегося вокруг, здоровался, представлялся, запоминал и старался не упустить хотя бы ключевую информацию. Он даже спать расхотел. Ненадолго. До тех пор, пока не превратился из вьючного животного, которым стал под давлением обстоятельств и ручной клади, обратно в человека. А вот уже когда он оказался в вагоне и устроился возле окна, нехватка сна этой ночью дала о себе знать в полную силу и Слава задремал еще до того, как лязгнули, дернув вагоны, сцепки и поезд отошел от станции.

Серый с розовыми вставками рюкзак за плечами, сумка растворимых супчиков в одной руке и спеленутая палатка в другой. Всё это великолепие доминировало над худенькой фигуркой Инги, заставляя удивляться, каким образом эта груда вещей перемещается вдоль прохода в центре вагона. Наконец, груда остановилась и присела рядом с другими такими же, при этом начав распадаться и открывать всего лишь спортивно одетую девушку. Разочарованные зрители отвернулись к "АиФам", "МК" и пирожкам с капустой, которые здесь всем и каждому всучивали табуны "несанкционированных торговцев".
Довезти, загрузить... так, что у нас дальше? Разместиться, не пугая... нет, к этой компании последнее не относится.
Выбрав Егора в качестве ближайшей жертвы, Рахманова ткнула пальцем в рюкзак и затем на верхнюю полочку, призывая переместить первый на вторую. Следующий десяток секунд вся компания делала ставки, кому приплющит верхнюю часть тела, коли "ценный груз" взбрыкнет и вывалится из рук. Обошлось без пострадавших.
Когда между сумками, человеками и сидячими местами было установлено относительное равновесие, Инга поднялась и начала шарить в боковых карманах рюкзака, тем самым рискуя вызвать страдальческие выражения на лицах окружающих. После долгого копания "будущий экономист" извлекла на свет пухленький томик Брилевой, умудрившись при этом не вывалить остальное содержимое, о котором оставалось лишь догадываться. С совершенно счастливым видом Инга уселась на место, перелистнула с десяток страниц и углубилась в чтение.

Егор помог Инге забросить ручного (а иногда и заплечного) рюкзако-монстрика на полку и придержал его пока девушка доставала из книгу. Не снимая с полки, как и положено порядочной девушке. Потом посмотрел на запыленное окно, на девушку с книгой (кажется ее зовут Даша), опять на окно и на лице его отразилась нешуточная работа мысли.
Саша, в это время при помощи локтей, подбородка, зубов и плеча уснувшего (рекордсмен!) Славы разбиравшаяся со своей долей сумок, иронично заметила:
- Что значит свет культуры на фоне банальных консервов... - но так как зубы, как уже упоминалось, также были в ходу, получилось: "куфуры нафани бальных сервов".
- Точно, - кивнул Егор. - Надо открыть.
И аккуратно полез открывать окно. С помощью образных высказываний и находящихся вокруг девушек... и юношей... и подручных предметов - ему это удалось. Дальше по вагону тут же завозмущалась какая-то молодка, пытавшаяся прикинуться бабушкой, но ей не поверили.
Саня при этом, усиленно пытавшаяся понять, каким образом консервы из сербов эволюционировали в открытия, вместе с установкой последней сумки (под ноги) подняла освобожденный подбородок как раз вовремя, чтобы полюбоваться улетающим к окну чеком.
- Куфуры, - хмыкнула она.
Чек был пойман - он не смог обогнуть препятствие в виде так и пребывающего на спине молодого человека другого рюкзака. В конце концов Егор устроил свой рюкзак внизу и сам устроился сверху... Чуть пожевал челюстью, когда девушки сложили ноги на него. Но и сам в свою очередь - оценил что справа спит Ярослав и прислонился налево.
Оригинальное решение Холмогорова, нашедшего самое комфортное седьмое место из шести наличествующих, Александру (как обладательницу тех ног) очень заинтересовало. Из любопытства даже брыкнула коленом, чтобы проверить степень спящ-щности парней. До Славы не дотянулась, но – Егор тоже неплохо.
- Буду резать, - дружелюбно предупредила она.
- Ладно. - Покладисто-сонно кивнул Егор. - Сейчас достану.
Вид у него, когда он "отрывал голову от подушки" в самом деле почему-то был очень сонный, но парень честно наклонился к своему рюкзаку и принялся выуживать оттуда что-то длинное и завернутое в тряпки - длинное.

- А опилки? – тоном "я-предупреждала" осведомилась девушка, в свою очередь вытряхивая из сумки походный набор очумелого резчика. То есть тряпочку-подстилку (130 на 130) (130 в масштабе забитой вещами электрички) (длины рук и ног Сани) (и дислокации Егора у тех ног и рук)... в общем, на тряпочке все и закончилось, ибо в нее Чаглайан умудрилась упаковать сразу себя, половину Инги (впрочем, читающая подруга даже не заметила), большую половину Егора и часть Ярослава.
Тряпочку парень заметил, когда она накрыла его с головой. Достав боккены он хотел
торжественно протянуть их Саше, но... понял, что в такой обстановке может кого-нибудь ими задеть.
- Спасибо. - Донеслось из-под тряпочки, в первую очередь тем, кто тоже под ней находилось. - Меня уже того? Или еще нет?
- Еще нет, - согласилась соседствующая "под" Саша. Через полминуты возни и шорохов белый свет снова стал белым, тряпочка уместилась на коленях хозяйки без претензий на чужие головы, а все оные головы оказались присыпаны легкими опилками. Но если "опилки и Саня" были давними синонимами, Егору это оказалось внове.
Так же из сумки появились недостающие части "набора очумелого резчика", в составе разнообразных резаков, стэков и напильников, с выдающей привычку ловкостью рассованные по карманам и петлям бус. Таким образом вооружившись и став очень опасной, девушка вопросительно ткнула лапкой в продолговатое о завернутое.
С интересом разглядев инструменты, Егор вскинулся и принялся разворачивать тряпки на свертке, под тряпками оказался кожаный чехол.
- Да боккены. С собой взял.
После чего продемонстрировал собственно боккены. Вручил один Саше и кивнул.
- Все теперь сможешь резать... Ну когда приедем.
- Зачем "когда"? - боккен немедленно был прокручен (с риском для всех, кроме самого боккена), осмотрен, потроган и даже обнюхан (нечаянно), после чего удобно устроен на коленях. Как Саша умудрялась с комфортом размещать на столь ограниченной плоскости столь разные предметы (от кое-чьих голов до инструментов и тканей), явно было ее личной тайной.
- Ладно, сейчас резать не буду. Но могу разметить. Прощайся с аккуратным, простым и гладким... боккеном?.. будет он резной, страшный и драконовидный! Или змеевидный? А может, медвежонка сделать?.. Такое стилизованное, мелкое, круглое, тут мед, а тут медведь, а посередине руки... Твои, в смысле.
Только тут Егор понял, что натворил, но... почему-то он не пожалел об этом. И это было по нему видно. Впрочем, он промолчал. Кивнул и всячески показывая как неудобно опираться на стену электрички под открытым окном, задремал.
Саня же, получив молчаливое согласие на издевательство над деревом, довольно выделила одному Егору целое колено (чем он тут же благодарно воспользовался), и, уместив боккен на втором, принялась за наброски. Пока карандашом... Но поезд неспешный, и даже самый медолюбивый медвежонок два часа не займет.

(& Ri)

Вместe со SkyDragoness

Внеся свою лепту в общее дело закупки, кажется, продуктов, Ира получила возможность более внимательно рассмотреть всех собравшихся под одни знамена и объединенные одной целью – хорошо провести лето. Напротив них с Димиром сидели три девушки, являвшиеся, судя по всему, идейными вдохновительницами компании. Если Ира правильно запомнила, напротив нее сидела Инга, а по бокам от нее представленные Сашей и Дашей девушки. Молодых людей спутница Филина запомнила хуже – мало того, что у нее итак была не очень хорошая память на имена, так еще и царившая вокруг суматоха усугубила дело. В общем, недавноокрашенная блондинка решила исправить этот пробел в своих знаниях и шепотом обратилась с вопросом к Димиру.
Димир же, задумчиво разглядывавший свой рюкзак, находившийся на полке, был погружён в некие трудные думы вроде "как же его оттуда достать так, чтобы никого не задеть?" и потому прозвучавший вопрос не сразу добрался до его осознания. Но когда дошёл, ответ последовал...не то чтобы незамедлительно, но достаточно быстро. И тихо.
-Тут я мало чем могу помочь, ибо из всей мужской части знаю лишь... - Филин остановился на середине фразы по той простой причине, что указывать на кого-то пальцем было не в его привычках. Покопавшись в нагрудном кармане куртки, он вытащил наугад карту из своей колоды, и сжав краешек указательным и средним пальцами, указал на сероглазого шатена, который был с того же курса, что и Алексей. - Ярослав, если не ошибаюсь. А если и ошибаюсь, то он меня поправит. - Димир повернул карту в протекторе так, чтобы стала видна сама карта, и чуть помрачнел, увидев изображение. Wall of souls, а именно так называлась эта карта, не сулила ровным счётом ничего хорошего, что, вкупе с текстом-подписью, навевало лёгкие сомнения касательно поездки.
Итак, одно белое пятно таковым быть перестало – выяснилось имя сидящего у окна привлекательного молодого человека. Это, безусловно, радовало. Впрочем, Ира поймала взгляд Димира, брошенный на карту и вздрогнула – не сказать, чтобы она была суеверным человеком, но порой на нее накатывались волны фатализма. «Природа зла такова, что заставляет вас бороться с самим собой.» - ничего не скажешь, прекрасное предзнаменование. Чтобы отвлечься самой, а заодно не дать погрузиться в своего рода транс Димиру, Ира негромко задала ему еще один вопрос:
- Кстати, с кем, кроме Ярослава ты более-менее знаком?
Димир чуть приподнял бровь, после чего убрал карту обратно в колоду, и пожал плечами:
-Я со всеми знаком более-менее, так как моя учёба проходила фактически экстерном...но отношения стараюсь поддерживать хорошие.
- Это хорошо, - автоматически отозвалась Ирина, уже успевшая мысленно переключиться на другую тему, а именно на запланированные мероприятия в деревне. Собственно, разговор скоро перешел в это русло – детальное обсуждение следующих нескольких дней.

Незаметно разбившись на локальные клубы по интересам, нередко состоящие из единственного участника – точнее, участницы, - молодежь скоротала несколько часов дороги. Рекорд клуба имени себя поставили Инга с Ярославом, ни разу не оторвавшись от избранных занятий – Слава не проснулся, даже когда предлагали перекусить, а уж что значит читающая Инга спутники отлично знали. А кто не знал, просветился.
К середине пути первый боккен сдался под напором Александры, оказавшись изрисованным целиком, после чего Егору волей-неволей пришлось отдать и второй. Резать оба девушка пообещала в деревне, пощадив оказавшуюся рядом продуктовую сумку от опилок. Примерно в то же время у Даши не то закончилось судоку, не то – музыка, но это весьма благотворно сказалось сначала на ее самочувствии, а потом информированности Ирины в чужих именах. Изредка включающиеся в разговор Чаглайан с Егором тоже внесли свою долю в "принятие новеньких в компанию", или, точнее, "загромождение посторонних голов внутрисобойчиковым юмором".
Впрочем, в ходе принятия-загромождения Саша успела рассказать о деревне и окрестностях. Особенно порадовали пункты про озеро, ягоды и одиннадцать километров от станции. Переждав в этом месте энергичные реакции, студентка не без ехидства утешила, что можно срезать путь по оврагам, а после красочного описания тамошней флоры наконец объяснила, что пошутила.
Километров всего восемь.

Вооруженная такими сведеньями, всей кучей сумок и довольно приподнятым настроением, повышавшимся обратно увеличивающему расстоянию до города, на одной из остановок вся компания в темпе десантирования высадилась, доблестно умудрившись никого и ничего не забыть. Жара к вечеру спала, а гористая местность уже в десятом часу закутывала холмы в уютные сумерки. Станция, являвшая в здешних краях живой памятник ушедшим годам и бывшая обыкновенным навесом с платформой, на долгое исследование никого не вдохновила, так что скоро все бодро (или не очень) топали (или не очень) по направлению к деревне. Степень навьюченности и шаг гуськом при этом навевал интересные ассоциации на караваны в пустыне, хотя Саша наотрез отказалась от звания верблюда (которое двумя сумками крест-накрест, рюкзаком и огромным пакетом в руках вполне заслуживала), мотивировав комарами. В пустыне их не было, а значит они никакие не верблюда, а самые обыкновенные иш...
Продолжения не последовало, ибо большинством голосов таки определились – верблюды лучше.
В итоге к Верхней приближалась группа условных верблюдов, весело распевающих (если сие гордое слово подходит к столь приземленному исполнению) народные рефрены на творения Щербакова. Правда, эволюции шедших-уставших-упавших-изходших-воскресших-ушедших верблюдов иногда менялись или повторялись, в зависимости от физического состояния идущих. После пятого километра весь караван поголовно умер и рефрены принялись переделываться под зомбовидную структуру...

Пассажиры той же электрички, сошедшие на той же станции и идущие в ту же деревню, могли лишь удивляться полетам фантазии нагруженных... эх, верблюдов.

Народ подутих, Егор, что шел в основном молча да катал из одного уголка рта в другой сухую травинку, приостановился, подождал остальных и спросил:
- Привал? Газировка-свежий анекдот... Вот и пригорок подходящий.- Показал он на легкую всхолмленность у обочины, где можно было спокойно сбросить рюкзаки и дать капельку отдохнуть ногам.

- Один мертвый верблюд голосует "за", - отозвалась Александра, откуда-то еще бравшая силы на песенку, но, похоже, все-таки не являясь неутомимым пустынником. - Тем более газировка и еда обладают магическими физическими свойствами, различаясь по весу и удобству внутри и снаружи носителя. А еще они умеют под воздействием времени уноженного на расстояние увеличивать вес, так что сама логика велела его, то бишь вес, убавить... Ух, - пакет первым опустился на траву, вызвав легкие подозрения в землетрясении.

- Чудно, один упрямый ишак - тоже.- Егор помотал головой, сбросил рюкзак и полез куда-то внутрь сей чудной тары.- Газировка с меня, остальное с вас. Вот.- Вытащил на свет сумеречный уполовиненную еще в городе бутылку газировки и, с блаженным видом вытягивая ноги, плюхнулся на траву.

Даша тоже не имела ничего против привала, хотя стоило девушке скинуть веши, как на ум пришел давний, еще школьный поход в лес. Тогда они (ученики) тоже устроили привал на полпути, и каких же трудов им стоило потом подняться, собраться и отправиться дальше... Даша не стала никому портить настроение, предстоящим после-отдыхающим испытанием, а просто расстегнула сумку и стала выискивать в ней что-то съестное.
Еще на станции девушка выдвинула у чемодана ручку до предела, а сумку хитроумными ремнями прикрепила сверху. Конструкцию ломать было жалко, но кушать хотелось больше.
- Если что, у меня влажные салфетки. Настоятельно рекомендую всем протереть руки, а то мало ли...- Этим Даша напоминала о радостной и счастливой встрече с бомжиком в тамбуре электрички, когда компания уже была готова сойти на платформу.
Салфетки полетели на траву, а за ними и большая пачка сырных чипсов.
- Интересно, они совсем в муку превратились, или же их еще есть можно? - ни к кому конкретно не обращаясь, проговорила девушка.
Далее на свет божий появился пакет с мытыми свежими помидорами и огурцами, а к ним и не хилый по размерам ножик. Еще немного помедлив, Даша хлопнула себя по голове, словно что-то вспомнив, и достала небольшой пакетик с солью.

...Но эти узы могли порваться вот-вот. Ибо хозяин замыслил такое Плохое, что даже его тело воспротивилось этому, и понадобилось измыслить многие чары, чтобы сделать задуманное возможным. Особенно сильные чары, такие, чтобы одолеть чары Госпожи. Брат Хозяина долго думал, но все-таки сумел их сплести... ©

В момент решения судеб двух королевств кто-то стал энергично толкать Ингу под локоть. Секунды три ушло на возвращение в реальный мир и оконтуривание взглядом дергающей ее Саши. В следующий момент Рахманова вспомнила, что вся их компания куда-то ехала, и, наверное, пора выходить. Все шмотье уже стояло в проходе. Книжка была спешно засунута с прежний карман, из которого раздалось жалобное "хрусть", рюкзак навьючен на плечи, остальное подхвачено в руки. Отдых начался.

***
Инга критически осмотрела место предполагаемого привала, растормошила завязки с самого верху рюкзака и торжествующе извлекла оттуда спортивную куртку того же бессмертного брэнда. "Адидас" полетел на землю, а девушка плюхнулась сверху. Посидев так с минуту с медитативным выражением лица, Инга полезла в сумку "с супчиками", в результате чего к общему столу прибавился нарезанный ломтями черный хлеб и большой пластиковый пакет с ручками, немедленно занявший должность отсутствующей скатерти. Сунув в рот корочку хлеба и еще немного повоевав с вытащенным из бокового кармана непонятным куском крашеного металла, эволюционировавшего в складной ножик, будущая экономистка сграбастала пакет с овощами и занялась их четвертованием.
- П'иг'ашаютша фсе го'одаюшие! – возвестила она.

---
© Брилева, ПТСР, глава 15.

Электричка умчалась дальше. Разношерстная компания, которая сошла на станции, постепенно рассосалась кто куда. Одни сразу потопали к деревушке, куда и ехали, другие остались чего-то ждать, третьи ушли в неказистое здание вокзала. В числе этих была и Кристина. Она на некоторое время задержалась возле окошка диспетчера, переписывая в записную книжку расписание электричек. Пригодится.
Таким образом, когда девушка тоже двинулась к деревеньке, где планировала провести летний отдых, компания "верблюдов" прилично ее обогнала. Однако, в сравнении с ними, Кристина была нагружена легче, потому догнала караван как раз тогда, когда те расположились на привал. Окинув пирующий народ скучающим взглядом (плеер так и не выключался), девушка с удивлением обнаружила знакомую физиономию, на которой тоже мелькнуло удивление узнавания. Кивнула Егору - ну где еще можно встретиться с человеком (пусть и знакомым через третьи руки), как не в забытой цивилизацией глуши?

Совместно с DarkLight

Деревня Верхняя

На службу Вика не пошла.
Она не была верующей. Скорее относилась к числу людей, которые верят, что где-то там определенно что-то есть. Но что и где – ответить затрудняются.
Но отец Серафим был один из немногих жителей деревни, к которому Вика питала неподдельный интерес и уважение, а не вежливое равнодушие, а потому она очень надеялась, что это ее «не знаю, во что верить и не хочу вникать» не слишком отталкивало от нее этого человека. В конце концов, почему бы просто по-соседски не пообщаться. Да хоть о тех же грядках. В свое время отец Серафим дал ей много ценных советов, благодаря чему ее собственные садово-огородные дела пошли значительно лучше.
Девушка присела в тени на лавку перед церковью, ожидая, когда разойдутся последние прихожане. Она слегка улыбалась и молча кивала, когда деревенские приветствовали ее, хотя предпочла бы надвинуть кепку на нос, прикрыв глаза от посторонних взглядов, и ни с кем не вступать в контакт.
В отношении всего, что касалось богослужения, отец Серафим был изрядным педантом. Вот и сейчас, он дождался ухода верующих, и, проверив идеальность порядка в своей родной церкви, вышел на улицу. Оказывается, его там уже дожидались.
Отец Серафим знал, что Вика придерживается атеистических взглядов, но, как человек, некогда сдававший в вузе марксизм и историю КПСС, относился к тому с пониманием:
«В конце концов, каждый человек идет к Господу нашему своей тропкой. Церковь – это прибежище для страждущих душ, а не институт принуждения. Кроме того, если Иисус допустил существование атеизма в нашей земле, значит, это нужно для каких-то Его тайных целей, понять которые мне пока не дано».
Кроме того, даже благообразные и верующие в Бога старцы имеют право на мелкие слабости. Ахиллесовой пятой деревенского священника был его огород, а Вика готова была часами выслушивать и том, как правильно прищипывать огурцы и сколько побегов оставить для лучшего урожая:
- Здравствуй, дочь моя, - начал разговор отец Серафим. – Ты здесь по делу, или просто соскучилась?
На этот раз Викина улыбка была совершенно искренней, а не натянутой.
- Здравствуйте, отче – поприветствовала она Серафима Антоновича. Откровенно говоря, никаких дел у нее не было. Растительная жизнь на ее огороде проистекала прекрасно. Скользкой для нее темы религии Вика предпочитала не затрагивать, но ей просто хотелось поговорить. Хотя она сама не знала, о чем.
- Да я просто, - начала она. Вообще-то поддержание бесед ни о чем никогда не было ее сильной стороной.
- Ну и хорошо, - откликнулся священник. - Тогда - пойдем ко мне пить чай.
Вике он готов был простить многое, даже упорное нежелание упоминать собственный сан и обращаться по имени отчеству.
Домик отца Серафима располагался неподалеку от церкви. Он был выкрашен в желто-зеленые тона и чем-то напоминал собственного хозяина. Такой же маленький, хрупкий, но, вместе с тем, производящий изрядной надежности. Едва ли под этой крышей есть хоть одна прогнившая балка.
Священник усадил гостью за стол, в честь хорошей погоды накрытый им прямо в саду:
- Тебе с сахаром? - спросил он, орудуя большим - литров на пять - эмалированным чайником.
- Спасибо, - машинально произнесла девушка. Казалось, она о чем-то задумалась. Взгляд ее рассеянно скользил по ухоженным деревцам, по дорожке, потом переместился на стол, на чайник, зависший над этим столом, на руки, держащие чайник…
- Ой… - смутилась Вика, опомнившись, - мне без… спасибо.
Красноречием девушка явно не отличалась.

Продолжение совместки.
DarkLight & Laelar_Dalharil

В отличие от девушки, священник по роду своей деятельности всегда говорил много. Впрочем, тому благоприятствовал и его характер: отец Серафим очень любил общаться. Кое-кто из селян сказал бы, что он просто любит людей - и, вероятно, был бы прав. С точки зрения христианской морали. Как бы то ни было, немногословность гостьи хозяина не обескуражила. Закончив разливать чай, он сел за стол и кинул задумчивый взгляд на забор, туда, где сквозь ветви вишен проглядывал кусочек дороги:
- В этом году теплое лето, - голос священника был таким же задумчивым, как взгляд. - А значит - у нас в селе будет много приезжих. Горожан, - он перевел взгляд на Вику: - Познакомилась бы ты с кем-нибудь. Я, конечно, польщен тем, что ты не бегаешь от моего общества, но молодой девушке лучше общаться с парнями, чем со стариками.
Слова «приезжие» и «горожане» заставили Викины брови нахмуриться, а на ее лице промелькнула целая гамма чувств от раздражения и недовольства до почти что отчаяния. Указательный палец ее правой руки принялся нервно елозить по столу, выводя какие-то невидимые замысловатые фигуры.
- Да мне и так неплохо, - подчеркнуто равнодушно произнесла девушка, быстро взглянула в лицо собеседнику и вновь уставилась куда-то то ли на стол, то ли в свою чашку. Впрочем, затронутая тема волновала ее гораздо больше, чем она хотела бы показать, а потому последующая тирада оказалась непривычно длинной:
- Эти горожане! От них много шума, они суетятся, я никак не могу понять, чего они все хотят и потом… потом, вероятно это мое последнее лето здесь и я не хочу, чтобы они мне его испортили! Я надеюсь, никто не приедет. Я не хочу, чтобы что-то менялось. Здесь есть все, что нужно для нормальной жизни! Неужели кому-то так обязательно нужно вломиться в чужой мир и перевернуть в нем все с ног на голову?!
Поняв, что слишком разошлась, Вика в очередной раз смутилась и поспешно спрятала нос в кружке с чаем.
- Ну-ну, ласково пожурил девушку преподобный отец. - Дочь моя, ты еще слишком молода, чтобы бояться перемен. В скудоумии своем, я считал это уделом старцев, у которых позади больше, чем впереди. Им только и остается, что вспоминать, потому и кажется, что в молодости небо было синее, трава - зеленее, а девушки - краше. Посмотри на это с другой стороны: перед тобой лежит весь большой мир, а горожане - лишь первые пташки перемен к лучшему. Грач ведь - предвестницу весны, даже если он напоминает облезлую курицу, - священник озорно подмигнул гостье, и вернулся к теме о юношах: - Ну, не могут же они ВСЕ быть шумными и дурно воспитанными? Господь наш не равно разделил между людьми и серебро и таланты, но добрые люди у нас не переводились в любые века.
Викино лицо по-прежнему оставалось таким, будто она проглотила что-то несъедобное. Она лишь усмехнулась в ответ на сравнение грача с курицей, виновато покачала головой и покрутила в руках кружку с остывающим чаем.
- Наверное, не все такие,… но мне что-то не хочется проверять, - упрямо протянула она и, немного подумав, добавила, - А вы… вы бы хотели, чтоб летом было больше приезжих?
- В моем возрасте принято ценить сон и спокойствие, - усмехнулся священник, - примерно такое, как царит здесь 365 дней в году за вычетом летних каникул. - Годы назад я уже сделал свой выбор и променял городскую суету на такое вот сельское существование. И, к слову, никогда особо о том не жалел. Каждому свое. Но я, по крайней мере, знал, из чего выбираю... - на сей раз, отец Серафим ограничился только намеком, не желая затевать очередной спор. - Что до приезжих... ты знаешь, пожалуй, хотел бы. Посмотреть на новые лица, узнать городские новости. Возможно - приобрести в их лице новых прихожан, - святой отец мечтательно возвел глаза к небу, и продолжил с большей решительностью: - Да, я хотел бы, чтобы горожане приехали. Но - именно вот так вот, на время. А потом все снова будет по старому. За это я и люблю сельскую жизнь.
- Понятно, - Виктория вновь вздохнула, подумав о том, что и ее бы не так сильно пугали возможные городские гости, если бы она, как и ее собеседник, знала, что очень скоро они уедут, а она останется, и все снова станет по-старому. Вот только она знала, что ей тоже придется уехать. А потому ей совсем не хотелось, чтобы хоть что-то нарушило то равновесие, которое, по мнению Вики, царило в деревне, в это последнее счастливое для нее время. В том, что возвращение домой сделает ее значительно менее счастливой, Вика не сомневалась.
Но и спорить с отцом Серафимом она не хотела, ведь споры тоже нарушали равновесие.
Она медленно обвела взглядом сад.
- Кажется, яблок в этом году будет больше, - с улыбкой произнесла она, переводя разговор в более безопасное русло.

совместно:

Егор удивленно вскинулся и кивнул в ответ.
- Привет! А ты тут как? - Про себя тут же подумав, что "как-как - на электричке, конечно."
- Так же как и ты. - последовал лаконичный ответ - наушники были вытащены из ушей, дабы не мешать общению, зато так до компании пирующих долетали приглушенные звуки музыки. Кристина только что вспомнила имя своего нежданного визави и развеселилась. Осмотрла всю компашку более внимательно, несколько натянуто улыбнулась. - На отдых приехали?
- Эм...- Егор почесал в затылке.- Ну еще не совсем, но через два километра так и будет... - Кристина не была его близкой знакомой и задерживать девушку пустым разговором он откровенно постеснялся, но все же уточнил. - И даже на все лето.
- Хм. - девушка поймала себя на том, что ей тоже охота почесать в затылке. Однако ограничилась тем, что поправила лямки рюкзака. - Удивительное совпадение, но и я сюда с той же целью. И на тот же срок. Что ж, значит, еще увидимся в Верхней.
Неопределенно махнув рукой, она про себя задумалась - хорошо это или плохо скажется на каникулах. Наличие целой веселой компании из города и именно в том самом месте, где она планировала... мммм, отдохнуть на природе. Однако - думай, не думай, а это уже данность. Значит, от нее и будем двигаться в ритме. Если что-то пойдет плохо - постараемся извлечь из этого пользу.
Егор же поймал себя на том, что не знает, что еще сказать.
- Да, действительно. Увидимся.
Про себя подумав, что - если она тоже здешняя, то - можно будет и вместе погулять... на речку или на озеро... есть же здесь озеро?
Больше не утруждая себя словами, обладательница изорваных джинс кивнула и, махнув рукой на прощание всем остальным, продолжила свое путешествие к конечной цели. Как там в рекламе? Хорошо иметь домик в деревне? Вот как раз это Кристина и хотела выяснить.
Егор посмотрел девушке вслед, невольно отметив легкую походку и красивую фигурку (пусть и частично скрытую рюкзаком), и перекинул травинку в другой уголок рта.
- Да, для этого надо было ехать в глушь, чтобы еще не дойдя до места встретить знакомую. - Заметил он вслух, ни к кому особенно не обращаясь.

День приезда группы

Нож красиво пролетел положенную дистанцию, но в дерево не воткнулся. Только чиркнул, слегка ободрав кору, и отскочил. Вот и тогда было так же.
Нет. Глеб не хотел вспоминать. Нужно забыть, сосредоточиться на том, что делать дальше. А что делать? Сидеть, не высовываться. Это от милиции или спецслужб в деревне не спрячешься - у тех везде глаза и уши найдутся. Если ДЕЙСТВИТЕЛЬНО найти захотят. А вот в его, Глеба, случае забиться в щель под плинтусом и не отсвечивать было вполне разумным решением. Авось здесь никого из них и нет.
Глеб подобрал нож, отошел к импровизированному барьеру из сброшенной рубашки и снова метнул. На этот раз нож вошел хорошо, правильно. Раз на раз не приходится. А надо, чтоб приходился. Чтобы всегда можно было точно знать... Одним словом, нет предела совершенству, или, говоря словами известно кого, учиться, учиться и еще раз учиться.
Глеб вырвал нож из ствола и снова отошел к лежащей на траве рубашке.

- Да, мир тесен, - прокомментировала Саша, тем временем внеся свою лепту в "накрытии стола", и без пауз взявшись за отправку накрытого по прямому назначению. Приглашение Инги не осталось безответным, и скоро вся компания бодро хрустела бутербродами и на спор искала в чипсах чипсовидные обломки. Подозрения Дарьи насчет муки оправдались, но аппетиту это никоим образом не помешало.
Спустя немного времени – в долине начинало темнеть, и рассиживаться на радость послезакатных комаров не хотелось, - "дикари" собрали себя с травы, с тяжкими вздохами подобрали вещи, и продолжили дальний путь, будучи утешаемы "аборигенкой"-Чаглайан, что осталось немного.
До Верхней караван мертвых верблюдов с вкраплениями ишаков дотопал порядка одиннадцати ночи, что было еще не ночью, но и на светлое время суток не походило. Растущая луна освещала улицы, тем более блага цивилизации в виде уличных фонарей заглянули лишь на подобие деревенской площади в числе гордой одной штуки, путников приветливо проводили все собаки, один малолетний встречный прохожий заполошно поинтересовался, не встречалась ли некая заблудшая корова – стремительно убежав дальше после невнятного "ээ", - в общем, неповторимая атмосфера близлежащего леса, близпасущегося стада, близстоящей настоящей церквушки и бли-и-изкого отдыха заполняла все вокруг.
Дом отдыха оказался весьма внушительным сооружением в два этажа, благодаря особенностям крыши не похожий на обычный пристрой мансарды. Большое крыльцо – или маленькая незакрытая веранда, - украшались навесом, над которым в свою очередь находилась плоская часть крыши с перилами, видимо бывшая тут эквивалентом балкона. Вход на "балкон" в темноте не просматривался, но Саша оптимистично заявила, что можно или отколотить дверь, или лазить через окно, но лично она не советует, ибо в прошлом году под крышей было осиное гнездо. Хотя, в любом случае с ним надо разбираться...
Помимо осиного на подозрения в существовании были ласточкины домики, разбираться с которыми наоборот категорически запрещалось (отсылки вели на хозяина дома, дядю). Во дворе среди буйного моря некошеной крапивы высилась одинокая полукультурка, на которую Саша рассеяно посоветовала не залазить, или залазить так, чтобы последствия можно было свалить на поросят и телят. Вдобавок к флоре, двор заполнялся уличными удобствами, некой постройкой, названной душем, сараем с семидесятипроцентной дырявостью стен, поленицей и каким-то пятачком с какими-то колодами. Ковыряющаяся в замке Александра не смогла дать объяснений, но при свете дня колоды можно было вообразить скамейками, а самую большую – дощатым столом.
К тому времени, как все присутствующие ознакомились с сумеречными очертаниями владений и(или) прорвались к веранде сквозь крапивные моря, Саша при пособстве Даши расковыряла таки замок, и включила свет на крыльце.
- Ну все, лето началось. Проходите, - улыбнулась она, с грохотом исчезая в глубинах дома. Судя по звукам и иллюминации, попутно шел процесс разгрузки сумок и оживления электроприборов. Последним свет загорелся в маленьком окошке под крышей, откуда заодно вылетело некое... существо, в полете обернувшееся мелким грызуном. Но за отсутствием у полета свидетелей нельзя было уточнить, умчалось оно самостоятельно, или с ускоряющей помощью Чаглайан.
Потом свет так же последовательно погас везде, кроме первого этажа, и вернувшаяся Саня объяснила новым жильцам локацию:
- Кухня налево, ванная направо, но пока мы не наберем литров двести с водокачки, умывальник и храм задумчивости во дворе. Точнее, умывальник прибит на вон том углу снаружи, но так как тут куча крапивы, а мы не зайцы, чтобы косить трын-траву по ночам, сегодня водные процедуры поливайкой в крыльца. Там большой зал, куда можно влезть всем, но не желательно. Наверху три комнаты, чур делятся между дамами. Ага, это печка, но в общем и так видно... за ней – темнушка, кто забыл спальник ищет матрасы и выбивает пыль с того же крыльца. Лежанка есть на печке, за печкой, около печки и все пространство на полу, но "на печке" я лично сегодня не рекомендую. Там сначала пылесосом надо, или хотя бы большим веником. Холодильник работает, шкафы видно, все пустые. Которые не пустые, можно хлам в сарайчик унести. В ванной осторожно, кто-то строил из ведер вавилонскую башню...
Засим сочтя инструктаж выполненным, девушка потянула потенциальных занимателей отдельных комнат – то есть подруг и Ирину, - наверх, чтобы определиться кто где с кем. Уже с лестницы донесся ее голос:
- Многоваттные приборы в розетки не втыкать!.. Утром попробуем, а то вдруг перегорит.


Нрпг: по размышлении добавлен план дома и участка.

Радикально "не мешая" хозяйке бегать по дому что-то вытряхивать, что-то запихивать, чихать и тыкать в разные стороны с пояснениями, Егор оглядел двор, затем прихожую, затем кусочек кухни, кусочек ванной и коридор, ведущую наверх лестницу. Словам о "комнаты девушкам" понимающе кивнул, но тут же уточнил - есть ли в доме чердак? Саша ответила, что нет, и Егор заглянул в большую залу. Отметил, что "печка не на месте, окна большие... луна заглядывает".
Палатку во дворе ставить не стоило - места и так хватает, но дело даже не в этом, а в том, что там во дворе в потемках живет загадочная "культура" наступать на которую могут только свиньи.
Пока он раздумывал-разглядывал, выяснилось, что чердак в доме все же есть, но без окон и ходить туда впотьмах хозяйка никому не советует и сама, конечно, не пойдет. Егор согласился, что это было бы не самым разумным поступком в предверии лета, пожал плечами и сбросил рюкзак на пол возле одного из дивано-топчано-над полом возвышательных объектов, при том не являющихся печкой.
- Ужинать или спать?
Спрашивать "являются ли сотовые телефоны многоватными приборами" он не стал, решив прояснить данный вопрос опытным путем, хотя для этого еще надо было найти розетку.

Дарья покорно поплелась на второй этаж за Сашей. Ноги упорно не хотели переставляться, и подъем по лестнице показался девушке покорением горной вершины. Покровская затащила чемодан в ближайшую комнату, да так его и бросила у кровати.
- Надо продукты в холодильник убрать, испортятся ведь,- с ленцой проговорила девушка - пойду разложу их, а заодно прикину, что можно приготовить на ужин так, чтобы без напряга только.
Чемодан остался дожидаться лучших времен, а Даша начала спуск с горной вершины. Ей хотелось сесть и ничегошеньки не делать, но шестое чувство подсказывало, что никому не хочется ничего делать. Девушка прикинула и поняла, если пустить все на самотек, все помрут голодной смертью.
Покровская доковыляла-таки до кухни. Там ее уже ждали сумки с провизией.
Даша открыла холодильник. Пусто. Ну, еще бы, с чего там должны были оказаться продукты. Девушка открыла ближайшую сумку и занялась сортировкой. К тому времени, когда последняя сосиска заняла положенное ей место, в Дашкиной голове созрело меню на ближайший ужин - макароны со специями (которые, как надеялась Покровская, были в доме), котлеты-полуфабрикаты и овощи. На этом ее фантазия иссякла, да и сил на большее уже не хватало (Даша еще хотела прогуляться после ужина).
- А посуду, чур, мыть будет кто-то другой. - Крикнула она, выходя за водой.
Через несколько минут на сковородке уже шкварчали котлеты, а в кастрюле булькали макароны.
- Эй, кто-нибудь, тащите тарелки, Минут через пятнадцать ужинаем!

Около десяти вечера Кристина была на месте. Небольшой, уютный дом с мансардой был полностью обустроен - у родственников Власовой были однозначные представления о загородной романтике. Но даже при том, что сей домик в деревне скорее напоминал квартиру, стоящую на земле, троюродная тетя с семейством выбиралась сюда крайне редко.
Осмотрев свои новые владения, Кристина некоторое время недоумевала - зачем нужно было вбухивать такую кучу денег на ремонт и отделку дома, если он, по сути, не нужен. Пройдясь по пыльным комнатам, не заглядывая в мансарду, девушка плюхнула свой походный рюкзак у кровати, где собиралась спать. На этом завершилось торжественное переселение и, не разбирая вещей, Кристина отправилась осматриваться дальше. Небольшой садовый участок сплошь зарос сорной травой - насмешливым фырканьем было выражено удивление по поводу размеров местных лопухов. Буйство разнотравья делало весьма затруднительным передвижение по саду-огороду, но пару-тройку вроде бы культурных плодовых деревьев было видно.
Потянув носом воздух, Кристина вдохнула полной грудью. После загазованного города, здешняя природа казалась раем. Предвкушение совершенно нового и неизведанного будоражило кровь. Руки сами собой сжались в кулаки, а в глазах разгорался азарт. Контролировать себя становилось сложнее, девушка чувствовала, что необходимо дать разрядку эмоциям и той энергии, что бурлила в груди. На улице было еще светло, но это совершенно ничего не значило - невдалеке темнел лес и под его кронами уже собрались густые тени. Заперев дом, Кристина торопливо (словно не она только что отмахала положенное число километров от станции до деревни) направилась к манящим деревьям.

Даша занялась кухней, и ведь устала не меньше других. Так что Егор подорвался и после некоторых забавных ошибок - нашел холодильник. Оказалось, он (вот это вот холодильник?) был похож на маленькую трансформаторную будку... Гудел уж во всяком случае так же. Покидав внутрь продукты... половину потом вытащив обратно - они Дарье понадобились. И тарелки... Ну как тарелки попали в холодильник?! Егор тут точно был не при чем...
В целом подобралась хорошая компания - Егор уже не жалел, что поехал. Да и - всегда ведь можно уехать, если уж совсем заскучаешь... Лето.
Со слегка идиотской улыбкой Егор припер на кухню тарелки.
- Вот.- Сгрузил, повел носом.- Ммм... как пахнет! Нарооод! Ужин!

За время "броска" к деревне воображение Инги всё больше начали занимать "переход Нолдор через Хэлькараксе" и "плутание Телери приблизительно в сторону Амана". К концу долгого пути тощая студентка уже вовсю завидовала Эарендилу с его летающей лодкой. На счастье Рахмановой, испытание оказалось не таким уж суровым, и она даже нашла силы затащить себя, рюкзак и сумки на веранду и втиснуться внутрь, дальше вещам пришлось разделиться. Сумка с бомж-едой прошуршала по полу до кухни, а палатка свалилась прямо у входа. Инга не оставляла надежды устроить исключительно романтическую (и столь же простудную) "ночь под звездами". Остальная часть груза в компании еще троих девушек проползла по лестнице вверх и ввалилась в самую левую дверь. За окном угадывалось что-то, походящее на лоджию, сейчас Инга за точность наблюдения на поручилась бы.
Растеребив половину рюкзака, студентка обзавелась доживающими последний сезон плоскими тапочками и белым балахоном, долженствующим напоминать целомудренную ночную сорочку.
- Алайо! - возвестила "привидение", вновь появившись на пороге большой залы. И снова исчезла в поисках воды, которой можно помыть руки, чтобы затем пойти на кухню помогать сортировать котлеты.

С водой помогла Саша, к тому времени обжившая (вместе с оставшейся, как и она сама, Ириной), последнюю среднюю комнату. Поделив жизненное пространство по окнам и застолбив подоконники вещами, девушки присоединились к голодающим и засыпающим.
Поочередно полив всем желающим сполоснуться и прокомментировав буйные атаки комаров при этом, Чаглайан бодро сообщила, что вода была дождевой, но она забыла предупредить заранее, потому что страдает сильнейшим приступом лени идти до водокачки. А это прямо связано с состоянием памяти.., потом заверила что дождевая тоже хорошо, особенно среди гористой местности и низких экологических тучек, и с выводом о медведях, которые не похожи на тучки, или тучки, которые похожи на медведей, помогла разобрать остатки продуктов и привела начавшего наконец-то просыпаться (на марше гений компьютерных ночей умудрился в полусне отмахать все восемь километров) Ярослава. Котлеты окончательно пробудили парня, не в пример остальным, после еды ставших засыпать уже буквально.
- Ин, а это не наряд мертвой невесты? – между делом (сиречь, процессом питания) поинтересовалась Александра, продолжив начатую еще при умывании тему. Белеющая в темноте и среди комаров Инга на редкость впечатлила говорливую и ироничную южанку. При этом, заглянув в холодильник, рядом с коим сидела, девушка вытащила вместо масла тарелку, и подозрительно осмотрела разом принявших совершенно невинный и задумчивый в потолок вид ребят.
- Горячий чайник – залог вкусного чая. Холодная тарелка...? Кстати, если кто-то умеет косить, поднимите руки, завтра у нас утренник-субботник, пока не перекосим всю крапиву, будем объедаемы комарами. Косу я найду. Но сама не буду, последний раз дядя отобрал у меня этот доисторический орудИй сельского пролетариата и запретил пользоваться в чьем-либо живом присутствии. Мертвом разрешил...

Все вокруг ожидаемо засуетились - ужин, все такое. И Егор, умывшись предложенной дождевой водой, устроился в уголке, потихоньку поглядывая на остальных и вообще - "вчувствуясь" в окружающую обстановку.
Словам Саши про косу и крапиву он промолчал, хотя, что комары оказывается связаны с крапивой - явилось для него откровением. "Здорово." Косу он в руках никогда не держал и решил, что утро вечера мудренее - не сейчас же подрываться косить, так и неприкосновенную (кроме свинов) культуру можно нечаянно - "того", не говоря уж о собственных ногах-руках.
К тому же девушки уже дошли до тарелок и подогревания чайников.
- Чудное привидение... "Лучшее привидение с мотором!"- Явно процитировал Егор и смутился, в результате чего полез самостоятельно выуживать чашки из стенного шкафа - почему-то он был уверен, что в шкафу есть чашки, но вместо них вытащил кучу стареньких стекляных и пластмассовых розеток (и те и другие - помутнели от времени и забвения) и одно блюдце.
- А мед у нас есть?- Удивленный результатом, уточнил он у хозяйки.- А то чашки, похоже, надо идти искать свои.

Даша лениво жевала кусочек котлеты и обдумывала планы на вечер. Пока компания шла до домика, девушка приметила несколько интересных мест, где можно было бы сделать неплохие вечерние снимки. Она выстраивала в голове маршрут, как быстрее все разведать, пока окончательно не стемнело, а заодно пыталась вспомнить, не проходили ли они каких холмов, чтобы можно было пофотографировать и луну. Когда с котлетой было покончено, Даша отнесла тарелку в мойку.
После вкусного ужина глаза у девушки начали слипаться, да и ретивости поубавилось заметно, но Даша всеже решила выполнить задуманное. На самом дне чемодана обнаружился ее верный друг-цифровик, а по соседству с ним и компактный зачехленный штатив. Покровская выгребла все это добро и бросила на кровать. Чтобы хоть немного взбодриться на свежем воздухе, Даша сменила джинсы на шорты, а на верх одела самый короткий топик. Вспомнив про вечернее буйство комаров, из чрева чемодана появился баллончик для их же устрашения, коим девушка тут же воспользовалась. Наконец, Даша нацепила кроссовки, схватила фотик со штативом и, крикнув, что скоро вернется, выбежала из дома.
Вечерний ветерок приятно бодрил, и девушка решила немного пробежаться. Свое "богатство" в виде техники она закинула на плечо и неспешно (пока) потрусила по дороге.

В соседнем доме горел свет. В окнах мелькали фигуры, иногда доносились громкие голоса. Кто-то приехал - видимо, из Эннска. Глеб плохо помнил, кто здесь жил раньше - слишком давно он не был в Верхней. Собственно, с самого детства. Было грустно - именно сейчас он остро почувствовал свое одиночество в этой деревне, которого старательно не замечал в первые три дня. Он погасил в доме свет, закрыл дверь и медленно пошел к калитке, наслаждаясь прохладным вечерним воздухом. Постоял минут, облокотившись на калитку и думая... много о чем. И о своем одиночестве, и о том, что случилось, и об этой богом забытой деревне. И вот, когда его размышления уже готовы были перекинуться на общее несовершенство мира, Глеб решительно их прервал, ознаменовав этот акт открыванием калитки. Калитка скрипнула, окончательно возвращая Арсеньева в "здесь" и в "сейчас". Притворив ее, Глеб вышел на дорогу и медленно пошел по ней к лесу - просто прогуляться перед сном. Что, в конце концов, здесь еще делать?

Быстрым размашистым шагом Кристина без помех дошла до первых деревьев. Пробравшись через густой подлесок (тратить время на отыскивание тропы, протоптанной обитателями деревушки, желания не было совершенно) и едва не прибавив своим джинсам новых прорех, девушка замерла в сгустившихся сумерках, жадно вдыхая ароматный лесной воздух. Все тело знакомо ныло, ломило кости, кожа неприятно зудела. Едва себя контролируя, Кристина торопливо сняла свою одежду, оставшись совершенно нагой. Но она все же нашла еще в себе силы, что бы хорошо спрятать свои вещи в густом кустарнике. Дольше терпеть было невозможно. Упав на колени, девушка обхватила себя руками, едва слышно поскуливая, ощущая, как ее организм перестраивает сам себя. Сколько прошло времени? Пять минут? Пятнадцать? Полчаса? Кристина никогда над этим не задумывалась - транформация была слишком... специфическим по ощущениям процессом, что бы еще оставалось возможность задумываться о времени. С травы и прошлогодних листьев, там, где лежала нагая девушка, поднялась на лапы крупная волчица. Сильное, поджарое тело, покрытое серым мехом - обычный волк, даже не смотря на нетипичный размер. Но вот серые глаза зверя могли бы свести с ума любого биолога - они были еще более нетипичны для волков, чем подобные крупные габариты. Слегка пошатнувшись, зверюга сделала шаг, еще один. Замерла, улавливая чутким носом тысячи незнакомых запахов. И вдруг резко сорвалась с места, серой тенью мелькнув среди стволов - ночная темнота никогда не будет помехой ночному хищнику.

…Безумная легкость, дикая радость свободы распирают грудь. Азарт погони, мельтешение веток, уханье филина вдалеке, писк полевки под ногами. Волчица подпрыгивает и переворачивается в воздухе – просто так, для собственного удовольствия. Сильное тело подчиняется малейшему желанию – каждая мышца, каждая клеточка просто переполнены кипучей энергией. И снова бег, отсвечивающие в темноте глаза, блеск белоснежных клыков. Отражение звезд на поверхности озера, настороженное движение чутким ухом, острая морда, обращенная к растущей луне. Переливчатый волчий вой разносится далеко по лесу – торжествующий клич свободы и силы…

В волчьей ипостаси сложно уследить за временем. Да и надо ли? Однако все хорошее кончается. Вернувшись по своим следам, зверь замер у того места, где Кристина оставила одежду. Принюхавшись, вслушался в ночь.

Глухой ночью Кристина усталая и счастливая возвращалась к своему новому дому. Деревенские спали и видели сны – кто рано встает, тот рано ложится. Однако в одном из домов весело горел свет – девушка предположила, что именно там поселилась встреченная ей компания Егора. Сейчас, успокоившись, Кристина задумалась – хорошо или плохо то, что в Верхней есть ее знакомые, пусть даже такие смутно-знакомые. Но усталость брала верх – все рассуждения были отложены на завтра, равно как и все встречи, знакомства и прочая, прочая. Больше всего сейчас хотелось спать.

Ира чувствовала себя слегка виноватой по причине того, что не предприняла активных попыток помочь людям, готовящим ужин. Она полагала(и не без причины), что скорее помешала бы, увеличив толпу у плиты, нежели принесла пользы своим присутствием. Именно поэтому девушка бодро произнесла, обращаясь отчасти к Саше, задавшей вопрос, отчасти ко всем остальным, не спящим в этой комнате:
- В принципе, я могла бы пополнить своей скромной персоной ряды людей, стремящихся увеличить Красную Книгу на несколько страниц. В частности, я собираюсь заняться истреблением вида Urtica urens, то есть крапивы жгучей. С косой я обращаться более-менее умею, хотя первого разряда по косьбе у меня, конечно же, не присутствует (как и второго, и даже первого с конца). Так что если вы готовы обеспечить меня этим видом экзотического холодного оружия, я обязуюсь долбиться повышения левелла исключительно путем борьбы с сим растением.
Сразу скажу, больше я ни на что не подписываюсь, так что если кому нужны рубашки - я умываю руки.- Произнеся такую пламенную речь, Ира вновь замолчала и с невинным видом принялась дожевывать котлету.

- Нет, лебедей тут не водится, так что рубашки нам не потребуются. Да и во дворе никого не хоронили... не считая самого важного фактора – отсутствия короля. А косу завтра я найду, - пообещала Александра, заодно объяснившись с Егором, где искать чашки (жестами) и про отсутствие меда (вслух, но невнятно).
Вскоре после отыскания посуды и немедленного ее оприходывания, ужин закончился, и запас бодрости у горожан – тоже. Правда мужская часть компании делала вид, что запас еще есть, и лучше всех получалось у отоспавшегося Ярослава, но единственный выводом из этого стала отправка Славы на розыски и сопровождения ночной прогульщицы Даши. На них же Чаглайан повесила обязанность закрыть двери и калитки, и, наскоро с подругами убрав со стола, отправилась спать. Следом началось тихое расползание по углам и лежанкам остальных, правда, шумно перемежаемое курьезными комментариями при умывании. Коротко описанные Сашей "поливайки с крыльца" с учетом высоты перилец, высоты травы и количества воды были занятием изрядно цирковым – как по требуемой ловкости, так и сопровождаемому смеху.
Но рано или поздно эннчане наплескались, нашутились, разобрались с замками и постелями, и таки уснули.
Добравшись до своего спальника, Саша без удивления, но с возмущением нашла в вещах собрата выкинутого зверька, немедленно повторив броски из окошек и сопроводив то звонкими обещаниями поступить также со всеми "лопоухими балбесами" и "низшими в пищевой цепочке этого дома". Оказавшейся зрительницей Ире было пояснено, что зверье почему-то обожает зимовать в угловой комнате, но больше двух штук их не бывает, после чего спальник был занят и тотчас использован по назначению победительницей "балбесов". То ли Александра всегда засыпала с вызывающей здоровую зависть скоростью, то ли именно сегодня намаялась с "дохлым караваном", но точно оказалась первой спящей в гостеприимном доме.

А через несколько часов на северо-востоке стала разгораться ранняя летняя заря...

Егор проснулся от того, что где-то над ухом чирикали и свиристели. Методом приоткрывания одного из глаз было обнаружено, что за окном еще темно... хотя - нет, уже начало светать. И что чирикают не громко, а довольно тихо и не над ухом, а за окном.
Смутно вспомнив, что снилось что-то не очень хорошее, парень с ужасом обнаружил что сна - ни в одном глазу! Даже в пока еще закрытом. Единственное, что осталось от сновидений - в голове крутилась песня Высоцкого - что по странной логике царства Гипноса была напрямую с ними связана.
"Нда..."
Тихо выбравшись из спальника и натянув джинсы, Егор прошел на кухню. Подумал, что он тут забыл? Еще подумал, потом выпил немного воды и вышел на улицу. Дверь скрипнула, закрываясь.
Лето. Эээ... солнца еще нет, но довольно тепло и тихо. Егор подышал утренним чистым воздухом. Даже это здесь настолько отличалось от города, что буквально превращалось в отдельное занятие. Без мыслей оглядел чуть посветлевшее небо. Еще подышал и устроился на крылечке. Спать не хотелось, но и суетится придумывать себе занятие - тоже.

- Любопытно… - неторопливо вкладывая патрон в двустволку, Иван стоял на крыльце давно уже своего дома и смотрел в сторону близкого леса.

Участок Ивана находился на самой окраине деревни и на первый взгляд выглядел давно заброшенным и не жилым, но тем не мене Иван здесь жил, и жизнь эта вполне его устаивала.

С ружьем на плече он задумчиво подошел к ограде, за которой всего каких то 300-400 шагов высокой травы отделяли его от леса.
Не так часто в этом лесу можно было слышать волчий вой. И для Ивана он всегда представлял интерес. С тех самых пор, когда такой вой вывел его на свою первую жертву…
Иван недобро ухмыльнулся и невольно вспомнил осень прошлого года. Вспомнил ту захватывающую дух погоню среди черных силуэтов деревьев, свист ветра в ушах, тяжелое дыхание жертвы в нескольких метрах впереди себя, все ближе и ближе, прыжок - и когти Ивана вонзаются с серую спину противника, запах крови ударяет в ноздри и мутит рассудок, вой жертвы закладывает уши, в глазах темнеет, но клыки уже рвут плоть, разбрасывая вокруг куски мяса...

Это сейчас Иван все помнит, тогда же он не помнил ничего. Не помнил как вернулся той ночью на могилу деда с чувством выполнено долга, не помнил как несколько следующих часов корчился в истерике и в бреду дома посерди комнаты, как царапал пол ногтями, как рыдал и в клочья рвал на себе одежду... Как безмолвно шевелил в темноте губами "Почему я?.. ПОЧЕМУ Я?!?!"...

Это прошло. Скоро прошло. Он больше не спрашивал почему. Он оценил по достоинству всё, чем он теперь обладал. И ему это нравилось. Ему нравилась "охота".

Иван тряхнул головой, гоня прочь воспоминания, ухмыльнулся еще шире, и прошептал:
- Что ж, посмотрим кто сегодня объявился в наших лесах, - "судорога" снова пробежала по его мышцам, и он, перебросив патронташ через плече, уверенным шагом вышел со двора в полутьму, и напрягши до предела слух и зрение, направился к лесу. Сегодня он не собирался «развлекаться». Только посмотреть.

---------------------------
Через несколько часов, изрядно помотавшись по лесу, он стоял на опушке задумчиво разглядывая примятую траву и следы на сырой земле, взгляд его пробежал дальше, поднялся и остановился на темных силуэтах домов деревни. В деревне новенькие. И совсем не простые новенькие…

Тело Ивана вновь передернуло от предвкушения, он мотнул головой как будто отряхиваясь, и отправился домой. Надо поспасть, завтра будет куда интереснее.

2 июля. 7:30
Верхняя.


Утро началось...
Как обычно. Солнце в глаза и никаких шансов отоспаться, даже с уважительными причинами вроде отбоя заполночь, и что сейчас всего лишь...
Тут Саша ради торжества справедливости приоткрыла левый глаз, предварительно спрятавшись от рассветных лучей на край спальника, и покосилась на подтянутые на шнурке часы. Стрелки показывали семь-десять.
По мнению любого нормального студента, совсем недавно прикрывшего сессию и свято уверенного, что до следующего сентября вставать раньше полудня не придется даже под угрозой немедленного Армагеддона (замужества, убийства, проклятья, оставления без завтрака...), час был несусветно ранним.
Эту уверенность, парой дней раньше почти обличенную в клятву (на засунутой очень далеко и надолго зачетке) Саня повторила себе два раза. Потом без особой уверенности предположила, что наверное в Верхней другой часовой пояс, отличающийся от Эннского.
Потом...
В итоге, провалявшись до семи-двадцати и поняв, что сон безнадежно ушел, решила что вот так студенты и сходят с ума – кто ж встает без будильника в такую рань? – и начала одеваться.
Убрав "городские" вещи вроде джинсов и стильных маек на дно рюкзака, девушка высунула нос в окно, удостоверившись что роса еще не сошла, нашла спортивный костюм (верхняя часть коего все равно пошла вниз, рукава на поясе), прихватила расческу и тихо ретировалась из комнаты, чтобы не портить каникулы другому (пока еще нормальному) студенту – Ире.
Вылезти на лоджию-балкон-навес-плоскую часть крыши удалось кружным путем через две чердачные дверцы, но открывшийся вид затянутой в подсвеченный встающим солнцем туманом деревеньки того стоил.
Счастливо вздохнув, Александра поняла, что у ее ненормальности есть уважительная причина, и принялась расчесываться.
К концу наведения марафета и связки "конского хвоста" почти на макушке, мимо раннего птаха имени Чаглайан прошло спешащее на завтрак (обед и ужин) стадо, прогарцевали пара пастухов, заодно окончательно рассеялся туман и засновали такие же раннептаховые деревенские. Один из сельских с косой на плече напомнил девушке в собственных делах, как там уборка (ай, неохота), готовка (не голодно же пока..?), вода (ох) (впрочем, если купаться то это можно), и прочие мелочи вроде покосов крапивы.
"Интересно, кто же косить-то будет. Забивать – я. А косить Ирка, или ребята?" – подумала Саня, тем же кружным путем возвращаясь в дом (расческа осталась жить на балконе, благо не приходилось сомневаться, что все последующие дни пользоваться ею будут там же), и спускаясь вниз. Скрипучая лестница вполне отвечала атмосфере "утра в деревне", а обнаружившаяся в просветах дверей фигура на крыльце...
Не она одна тут ненормальная.
- Доброе утро! – заявила студентка, прихватывая на веранде ковшик и вручая Егору. – Полей пожалуйста... Ф-ффыр. Пойдем потом за водой, или нафиг? – предложила сквозь умывание.

Когда Кристина проснулась, солнце уже во всю светило в щели в оконных шторах, которые никто не открывал с последнего посещения домика его хозяевами. Есть хотелось просто зверски, потому девушка торопливо подхватившись, с низкого старта рванула в ванну – приводить себя в порядок и ЗАВТРАКАТЬ.
Завтракать, правда, пришлось своими запасами, привезенными из города – пакет с едой «на дорожку» мама запихала в рюкзак дочери непосредственно перед выходом из дома. Минут через 10 бутерброды были полностью уничтожены, а бутылка с газированной водой допита. Жить стало радостнее, потому девушка занялась своим летним домом более обстоятельно – смахнула пыль, где было не лень, пооткрывала окна с целью проветрить помещения. Не трогая вещи родственников, которые те оставили в домике (одежду, аудио и видео диски, книги и тому подобное), Кристина разложила по местам из рюкзака собственные. В процессе беготни и обустройства, девушка несколько раз ужасалась зарослям во дворе, но в конце концов махнула на них рукой. Если будет нечего делать – можно будет заняться садово-огородными работами по прополке. А вообще – нафиг надо.

Когда дела по дому были сочтены оконченными, Кристина собралась совершить выход в свет. Точнее, она собиралась пойти прогуляться по деревенским улочкам, посмотреть – куда же ее угораздило приехать на целое лето. А еще нужно было найти магазин и закупить продукты (благо банно-душевые и прочие принадлежности уже имелись в наличии дома). Так что, спустя энное количество времени, девушка вышла из дома, намереваясь претворить задуманный план в жизнь. Свои рваные джинсы, в которых приехала накануне, она сменила на джинсовые шорты (по мыслям мамы – до безобразия короткие и до того же безобразия облегающие), однако завязанная узлом на животе рубаха осталась вчерашней (если на то пошло, то эта рубаха была любимой). Белые носки, кеды на ногах – носить обувь на каблуках Кристина отказывалась категорически и на отрез. Не помогали никакие увещевания о красоте и привлекательности. Свои ноги девушка полагала и без того в меру длинными и в меру красивыми, а удобство и комфорт она ставила превыше всяких стереотипных предрассудков.

Жизнь в Верхней плавно текла своим чередом – по своим делам идет согбенный годами старичок с палочкой, вот болтливые кумушки что-то обсуждают друг с дружкой через забор. Суетливые куры разгребают ногами газон у дороги, крикливая ребетня куда-то бежит веселой стайкой. Вот послышался звон колокола, а вот и церковь, с колокольни которой звон и доносится. Все вокруг дышит покоем и уютом. Неторопливо идущая по улице Кристина решила, что ей здесь нравится.