Убит редактор местной газеты, "Мирквуд Таймс". Прямо у собственной редакции, недалеко от клуба "Лунный свет". Ему в спину вонзили кинжал, причем само оружие так и не было найдено - полиция полагает, что убийца забрал его с собой. Впрочем, у этого убийства есть и свидетельница - коллега редактора. Она же является и главной подозреваемой. Видела, как темная тень вонзила кинжал, потом убийца убежал, разглядеть его не удалось. Утверждает, что кинжал был древним, резным, но когда полиция прибыла его уже не было.

Обсуждение

Мастера:
Mayflower
Призрачный волк


Персонажи

Элан Дельмар - частный детектив, к которому приходит та самая свидетельница. - Призрачный Волк
Изабель Торнворд - дочь убитого редактора, Марка Торнворда. - Mayflower
Миранда Морган - художница, пишет кратины, параллельно иногда сотрудничая с "Мирквуд Таймс". - Laelar_Dalharil
Майкрофт Булкокс - богатый старик, владелец издательского дома. - Мышара
Шарль Коринье - креатор в рекламном агенстве, сатанист. - Crystal
Тиль - парень со странным даром оживлять нарисованные им изобраения. - Тиль
Макс Ворман - писатель, только приехавший в город. - Sovereign
Марта - женщина в баре, слышит голоса. - Весёлый Роджер
Томас "Ангел" - маклер на бирже. - Father Monk
Стивен Батлер - бывший офицер отряда SWAT. - Шепот прошлого
Мираж Милтон - любовница Торнворда. - Alaizabel

Все игроки получили конкретные данные через личку. Вопросы - стучитесь.

_________________________


Это был еще один дождливый вечер, переходящий в ночь. Иногда начинало казаться, будто все ночи в Мирквуде похожи одна на другую. А когда во мраке разползался по мостовым туман, это впечатление еще больше усиливалось.
Этим вечером дождя не было, хотя туман и окутывал ноги. И призрачный свет редких фонарей только добавлял ему некоей таинственности. Погулять в такую погоду любили либо романтики, либо преступники. Остальные предпочитали более теплые места, особенно если там было вдоволь развлечений.
Одним из таких мест и был клуб "Лунная тень". Не известно, кто и когда придумал такое название, но действительно неоновую голубую вывеску частенько ночами окутывал лунный свет. Разумеется, когда Луна появлялась на небе, но тучи Мирквуда ее особенно не жаловали. Вот и этой ночью плотные облака скрывали звезды, и лунный свет заменялся неоновым.
Если пройти через довольно-таки обшарпанную дверь, то посетители оказываются внутри большого зала. Слева стоит сцена, на которой периодически то поют, то танцуют, причем количество одежды на танцовщицах уменьшается по мере того, как проходит ночь. Прямо впереди длинная барная стойка, за которой стоит Угрюмый Уилли. На вид ему лет сорок, но кажется, будто он стоит здесь целую вечность, с момента создания клуба.
Сегодня многие столики заняты, хотя ночь только началась, и посетители еще придут. А пока их развлекает смазливая певичка у микрофона, да пара официанток, снующих между столиками и разносящих выпивку. Впрочем, в "Лунном свете" шумно. Не так, как во многих других клубах, но и тихим это место не назовешь. А если приглядеться, то в углу, между баром и сценой, можно увидеть высокого громилу - залог того, что любая драка будет бытро прекращена, а нарушители спокойствия окажутся на улице.
Таким был "Лунный свет" и этой ночью.

Слышишь, слышишь меня? Я к тебе обращаюсь, святоша. Если ты, гад, есть на небесах, если ты видишь это всё - ну так сделай же хоть что-нибудь.
Марта перетянула голову мокрым полотенцем, но оно моментально высохло и пришлось его скинуть.
Наверное у меня жар. Этого не хватало, да, мне для полного счастья не хватало идиотской лихорадки!
Закурить. Встать с разбитого кресла, прошлёпать в одном тапочке на кухню, забраться в холодильник и обнаружить, что пива нет. Виски в ящике нет тоже. Водки на донышке, не хватит даже на глоток. А, чёрт с ним... Хоть полглотка... В этом доме невозможно жить - здесь нет выпивки, всё обыскала, но здесь так же пусто, как и вчера - почему всякая дрянь, типа голосов и пыли, появляется сама по себе, а хорошие вещи, типа сигарет и виски - никогда сами по себене заводятся?
Голоса, голоса, голоса - чего-то требуют, о чём-то молят. Как их много, господи, где ты набрал столько добровольцев-садистов, чтобы мучить меня? Или это грешники отрабатывают свой срок в этом аду?
Марта криво ухмыльнулась, щелчком отправила окурок в пепельницу и чиркнула спичкой, закуривая следующую сигарету. Голоса стали сильнее, Марту опрокинуло на грязный пол и она взвыла от боли. Ничего кроме голосов не существовало внутри неё, мысли с трудом пробивались через толщу чужих криков.
А вот и тройка пик, которую я искала днём. Под шкафом, господи, грязищи-то... Убрать бы надо, а то даже тараканы сбежали, поговорить не с кем. И сигаета была последняя, чёрт, чёрт.
Голоса отступили, Марта шатаясь поднялась с пола на четвереньки и потрясла головой.
Надо что-то делать. Надо доползти до Лунного Света, разумеется, что ты ещё можешь сделать, калоша старая! Быстро взяла себя в руки, пока у голосов перерыв и побежала в кабак!
Марта поднялась, уцепившись за шкаф и тот со скрипом начал крениться. Чёрт, этого не хватало. Пронесло, да. Мог бы на меня, а так только на стул. Теперь у меня нет стула, какая ужасная потеря. Невосполнимая прямо таки.
Проломив ногой заднюю стенку шкафа Марта вытянула из образовавшейся дыры свитер и джинсы, наспех оделась и влезла в шлёпанцы. Дверь закрывать не стала, как обычно, кроме её боли брать у неё нечего, а боль её всегда с ней, да и что-то не видно очереди желающих послушать вопли в голове.
На улицу, в туман. Господи, лечь бы на асфальт, чтобы туман укрыл с головой, и уснуть спокойно. Навсегда.
Голоса усилились и Марта побежала по улице. Крики подгоняли, и Марта бежала, пока не загорелись лёгкие и в боку не закололо. Ад, это ад. Это мой личный, персональный ад. Может лечь опять в психушку? Там хоть кололи сонную дрянь и кормили бесплатно... Да, но не давали выпить. Чёрта с два.
Потянуть на себя двери, войти в кабак, кивнуть кому-то там в углу, кто кивнул ей и к стойке, к стойке.
- Уилли, малыш. Тебе нужен хладный труп сегодня? Нет? Тогда налей. Налей, милый. И пачку сигарет, дорогуша.
Голоса уходили, меняли тембр, шептали теперь. Даже не дождались порции виски, надо же. Может это кричат алкоголики? Может им до смерти хочется выпить? Грешники-алкоголики-садисты. Голоса в голове.
Марта уселась за столик, откинулась на стуле и сделала первый глоток. Голоса почти смолкли, можно было их вовсе не замечать.
- Я наверное скоро поселюсь здесь окончательно. Голосам не нравится Лунный Свет, а мне нравится. Что смотрите, а? Да, это Сумасшедшая Марта снова бормочет какую-то чушь про голоса и наливается виски. А вам-то что? Все вы неудачники, раз сидите здесь со мной, на одном гектаре. Все вы обречены, мои ангелочки. Все обречены...

Миранда шла по улице. Сгустившиеся тени нашептывали мрачные мысли, впрочем, девушка и сама была почти тенью: съежившаяся, обхватившая себя руками за плечи фигурка в сером плаще с глубоким капюшоном, из-под которого виднеются пряди волос трудноразличимого в тусклом свете фонарей цвета. Ноги в мягких черных кроссовках ступают практически бесшумно.
Подробности недавнего сна снова и снова прокручивались в голове.
Если только это не бред. Миранде так нужно было подтверждение того, что все это не бред, не больное воображение впечатлительной личности, как ей пытались внушить ранее, когда она была более доверчива и не боялась облекать свои чувства в слова. Хотя бы намек. Но все воспоминания или, как пытались убедить доброжелатели, фантазии были покрыты туманом, подобным тому, что стелился сейчас вдоль дороги. Но все же девушка верила, что когда-то у нее была совершенно иная жизнь. Миранда верила до тех пор, пока хоть сколько-нибудь значимые для нее люди не начинали ее разубеждать. Тогда уже хотелось поверить им, поверить в свою нормальность, в свою способность просто жить. Но от этих попыток поверить делалось еще тоскливее. А потому, чем старше становилась Миранда, тем больше замыкалась в себе.
И вот теперь этот сон. Расскажи она о нем кому-нибудь, этот кто-то мысленно покрутил бы пальцем у виска, возможно, пожалел бы, посоветовал не заморачиваться, или в худшем случае – обратиться за помощью. Но в жизни Миранды давно не осталось тех, с кем она захотела бы поделиться чем-то даже не столь личным. Возвращать Миранду в действительность было некому, и ноги сами несли ее к цели. Не быстро, но и не медленно.
На первый взгляд поставленная перед ней задача была весьма проста: надо только прийти в клуб, посмотреть на этих людей. Может, придется заговорить. Хотя перспектива возможного общения не привлекала Миранду. Будь ее воля, она бы вообще не говорила. Никогда.
Вот он, «Лунный свет». Войдя, Миранда по привычке направилась в самый дальний закуток, но остановилась. Не сегодня. Сейчас ей нужно место с хорошим обзором. Усевшись за столик, откуда была видна и дверь и стойка бара, Миранда заказала коктейль. Плащ пришлось снять. Сидеть в надвинутом чуть ли не до кончика носа капюшоне – только внимание привлекать. Единственной защитой от посторонних глаз осталась длинная челка, спадающая на лицо. И откуда только это болезненное, столь мешающее в жизни желание спрятаться, не видеть, не сталкиваться взглядами? Это паранойя, ведь каждый занят своим делом, кто станет смотреть на нее, такую обычную, в непримечательной рубашке, джинсах, без тени косметики. Мимо такой трижды пройдешь – не заметишь.
На столике перед Мирандой появился бокал. Погрузившись в себя, девушка и не заметила, когда это произошло. Возник ли ее заказ из воздуха или, быть может, официантка была невидимкой?
Девушка приказала себе сосредоточиться. Сегодня ей никак нельзя отгораживаться от мира, от этого зависит ее дальнейшая жизнь. Только и всего. Миранда принялась украдкой оглядывать посетителей.

Интересно, сегодняшний мой собеседник доберется до места встречи или же его неподвижное тело кто-то обнаружит у входа? Жизнь - непредсказуемая штука, особенно если она принадлежит простому смертному...
Засунув руки в карманы темных джинс, Шарль неторопливым размашистым шагом подошел к "Лунному свету". Ночка что надо - туман добавляет колориту всему происходящему. Ну-с, что тут у нас? Недоверчиво осмотрев улицу перед клубом, фразцуз убедился, что территория не оцеплена полицейскими, на тротуаре не валяется ничьих трупов, вокруг не толпится обеспокоенный народ. Ну надо же... Что ж, тем лучше. Или хуже? Увидим. Хмыкнув, Коринье отворил дверь клуба и, замерев у порога, окинул помещение взглядом. Что-то многовато сегодня народу. Неужели тайна выманила сегодня их всех из дому? Лениво скользвнув взглядом по знакомой фигуре, Шарль едва слышно хмыкнул. Марта как всегда прожигала жизнь и деньги, которые непонятно откуда у нее брались. Но сегодня не время для пространных бесед с ненормальной. Уже двигаясь по направлению к намеченному столику его взгляд нашел еще одну знакомую фигурку. Как всегда, в самом дальнем уголке. Не уточняя - заметила ли его Миранда или нет, Коринье отвел от нее глаза и уселся за столик. Сегодня ни на что и ни на кого другого не было времени. Назначенная встреча целиком завладела воображением человека, ожидавшего от нее... Чего-то? То, что разговор, если он состоится, не пройдет даром - это было очевидно. Вопрос был в том, что именно даст эта встреча.

Батлер вышел из бара, провожаемый удивленным взглядом официантки и равнодушным – хозяина.
- Эй, мужик, тебе ничего не нужно?
Батлер повернул голову на оклик и устало посмотрел на парня, обратившегося к нему. Самый обычный, невысокий, неброско одетый, в меру опрятный – сразу видно, не бродяга, не попрошайка. Вот только взгляд… Взгляд хищника, дьявола, выискивающего грешника, чтобы предложить тому продать душу…
- Отвали.
- Не, мужик, в натуре – я же вижу! Тебе хреново, мужик, у тебя взгляд… Ну, как у мертвеца, в натуре! Как будто весь этот город – большой, серый, пустой сраный склеп. И знаешь что, мужик, так оно и есть! - продолжая говорить, парень сдвинулся с места, быстрым шагом догнал Батлера и положил ему руку на плечо, привстал на цыпочки и, широко раскрыв глаза, прошептал в ухо, - Но тебе повезло, мужик, потому что я знаю выход из этого склепа…
Батлер резко остановился и движением плеча стряхнул руку парня.
- Я сказал, отвали! – голос прозвучал резко и зло, но парень, хоть и сделал шаг назад, не ушел.
- Да брось, мужик! Я беру совсем недорого, всего двести баксов! Подумай сам – всего двести паршивых баксов – и ты покинешь этот чертов сраный склеп с его драными мертвецами!
Он смотрел Батлеру прямо в глаза, тусклый свет фонаря, бросал бледный свет на его лицо, отчего глаза казались лужами черноты в глазных впадинах. Он был уверен, этот торговец душами, что нашел свою новую жертву. И на миг Батлеру показалось, что дьявол говорит правду. Что нужно всего лишь отдать такую дешевую вещь, как душа – и взамен получить исполнение желания. Так просто… Как почувствовав его колебание, в черных лужах блеснуло торжество.
- Ну?..
Батлер ударил, без замаха, резко, сильно. Кулак с едва слышным хрустом вошел в лицо парню, отшвырнув его назад, из перемолотого носа потекла кровь, черная в этом призрачном свете, но тот устоял. В его руке, до этого прятавшейся в кармане куртки, с сухим щелчком появилось лезвие ножа.
- Ах ты, с..ка! – одновременно с гундосыми звуками лезвие достаточно умело метнулось к его животу, намереваясь воткнуться под ребра. Пол-шага назад, поворот туловища… Нож проходит близко, но – мимо, и тут же вылетает из руки, выбитый умелым ударом, и почти сразу же – хрустит, ломаясь, кость. Дикий вопль рвет ночную тишину – но вскоре глохнет, увязает в наползающем тумане.
Наконец Батлер остановился и быстро, не переводя дыхания, огляделся. Никого. Отдышался. Черт побери, что на него нашло? Сколько он видел их, мелких шестерок, сбывающих свое ядовитое зелье возле баров, дискотек, кинотеатров? Так что же случилось сейчас?
Немного впереди вспыхнул голубой неон какой-то вывески. «Лунный свет»… Он не был здесь раньше, и не слышал об этом месте, но какое это имело значение? Батлер направился к клубу и вошел в разноцветный шумящий сумрак зала. Не без труда нашел свободный столик и опустился на стул. Огляделся – это уже стало привычкой. Но нет, сейчас их не было. Но они придут. И очень даже может быть, что с ними будет тот торговец наркотой… Батлер вздрогнул. Понимание произошедшего обрушилось на него, как выстрел из дробовика в упор. Все оказалось так просто… Он испугался.

Голоса шептали почти неслышно, и Марта расслабилась. Вытянула сигарету в пальцах, закинула ногу на ногу и, покачивая полусвалившимся шлёпанцем, разглядывала посетителей. О каждом из них ей находилось что сказать, ведь Марта была здесь завсегдатаем и знала почти всех посетителей, и уж точно большинство посетителей знало если не её саму, так хотя бы о ней. Марта откровенно безумна, это редкость в наше время - нынче психи стараются выглядеть не более чем оригинальными, но никак не раскрывают свою истинную сущность.
- Милая мышка, Мирандочка... Ты похожа на тень, ты извела всю краску с себя на свои картины, ты наверное ждёшь, что появится кто-то, кто раскрасит ярким твою жизнь и тебя саму, но никто не придёт, крошка, никто не придёт. Послушай меня, - Марта сидела далеко от Миранды и говорила вполголоса, да ещё и не выпуская сигареты из губ, но ей казалось, что она ведёт диалог с художницей, - допивай эту дрянь, что ты там заказала и уезжай отсюда... Нет, сначала сожги дотла этот город, а потом уезжай, это будет твоя лучшая картина, мышонок... Сколько там бишь тебе лет? Двадцать? Двадцать два? При некотором усердии с моей стороны ты вполне могла бы быть моей дочерью, если бы только Сумасшедшая Марта свихнулась настолько, что завела бы ребёнка...
Марта хрипло засмеялась, чем кажется, напугала какого-то студентика, сидящего неподалёку. Мысли пошли по привычному кругу: если бы в юности Марта не жаловалась на голоса, а немного потерпела, то её не упекли бы в психушку, и она вполне успела бы выскочить замуж за того красавца с соседней улицы, который подбивал к ней клинья, но, вот гад, только до тех пор, пока не узнал, что Марта безумна…
- Шарль, милый мальчик, что же, сегодня ты не будешь со мной говорить о вечном? Ты умница и обаятелен, твой единственный недостаток – это возраст… Ты ещё кажется так юн… Впрочем и от этого недостатка ты избавишься довольно скоро. Так кто сидит в твоей голове, а? Кто там на самом деле, дорогуша, не обманывай Марту?.. О, ты так однообразно одеваешься, миленький. Про-осто жуть!
Марта протянула это «о» жеманно, как это делала её мать давным-давно, когда Шарля ещё наверное и в проекте не было. Это «про-осто жуть!» могла бы говорить пустоголовая кукла.
- Так однообразно… Впрочем кто бы говорил, посмотри на себя, Марта.
Впрочем на себя Марта смотреть не стала – она вцепилась взглядом в вошедшего мужчину. Кажется чуть помоложе её самой, а может и ровесник, вполне себе ничего, похож на военного, но это не главное. Главное, что он безумен.
А безумцев Марта вычисляла сразу, каким-то внутренним чутьём, что было совсем не трудно, психи даже пахнут сумасшествием, да и можно ли найти в Мирквуде хоть одного нормального? Каждый со своим выводком тараканов, что Шарль, что Изабель.
Женщина замяла окурок в пепельнице и прищурилась. Психи должны держаться вместе, точно. Ну что сидишь, калоша старая, фас!
Марта поднялась и со стаканом в одной руке (не расплескать!) и сигаретой в другой (не уронить!) по дуге переместилась к столику, за который сел мужчина.
- Привет, красавчик, можно сесть?
Не дожидаясь ответа Марта уселась, помахала сигаретой и заговорила, не давая себя перебить:
- Закурить не найдётся, а, собачник? Ох, бедный, какой ты грустный, что у тебя случилось, а? Не бойся, меня зовут Марта, меня тут все знают, - женщина махнула сигаретой вбок, показывая кто это все, - Тебе нужно отдохнуть, у тебя усталый вид, да-да, тебе нужно расслабиться, а о цене договоримся, что скажешь, а? Как тебя зовут, дорогуша?

Зрелый мужчина, франтовато одетый, при шляпе, плаще, перчатках и трости вошел в заведение "Лунный свет" и осмотрелся. Уголки его губ, зажимающих кубинскую сигару, брезгливо загнулись вниз. Человек слегка приподнял подбородок, чтобы надвинутая на глаза шляпа дала достаточный обзор холодным серым глазам, прятавшимся за стеклами очков с прямоугольными линзами. Взгляд быстро и цепко осмотрел все заведение и только тогда посетитель двинулся от порога сдержанным, экономящим движения шагом.
Молча, он приблизился к столу, за которым сидел искомый молодой человек и спросил уверенным, голосом с легкой хрипотцой.
- Вы тот, кто называет себя Шарлем Коринье? Мое имя Френк Хиггенс и я уполномочен проводить вас к мистеру Булкоксу. Идемте. - Не терпящим возражений тоном сказал он и потушил сигару в переполненной пепельнице на столе.

Бетховен, увертюра "Эгмонт". Чарующие звуки музыки, старый брют с превосходным букетом и убаюкивающая безмятежность.
Старый промышленник Булкокс предавался блаженству в салоне "Бентли", отгороженный стеклами от всего внешнего мира. У него ныла поясница - следствие сырой погоды и неурочных прогулок. В такое время совершать моцион можно только в оранжерее, а еще лучше лежать с грелкой в постели и почитывать старину Байрона.
Однако причины, по которым старый человек нарушил распорядок дня не позволяли ему оставаться дома. Все дело в том, что Майкрофт не верил в бога. Он не верил ни в бога, ни в дьявола, а меж тем часы отсчитывали последние годы его жизни, и магнат желал знать, что ждет его там за чертой. Именно поэтому он искал долгие годы, именно поэтому принял приглашение и явился, именно поэтому терпел боль в пояснице. Однако для того, чтобы получить искомое, совсем не требовалось порочить репутацию появлением в клоаке. Все за богача сделает Френки, он не подведет, он хороший мальчик.
Майкрофт Булкокс пригубил вино и глубоко вздохнул, покачиваясь на волнах волшебной музыки.

"Дождливый денёк и вечер не лучше", - взгляд на небо. "Интересно, у них так всегда? А разговоры с самим собой не очень хороший признак, Макс, не очень. Но писатель и должен быть немного безумным, нет?" Несмотря на подобные громкие заявления, Макс Ворман себя безумным не считал, отнюдь. Другие, возможно, считали его и не совсем нормальным, но, право, кто в нашем спятившем мире может чётко провести грань между нормой и отклонением?
Он сбежал по ступенькам вниз и ещё раз сверился с картой. Идти минут пятнадцать, - подумал он. Впрочем, в этом городишке всё близко.
Несколькими минутами раньше он попросил у портье телефонный справочник Мирквуда и списал оттуда адрес клуба "Лунный свет", куда и направлялся сейчас.
Его внутренний голос всё никак не мог угомониться. "Зачем ты в это ввязываешься? Я не ввязываюсь, я хочу узнать побольше. Зачем? Книга, моя книга. Ты решил впутаться в это дело из-за паршивого гонорара за какую-то книгу? Ну, не совсем. Любопытство погубит тебя, Макс Ворман," – сказал он себе, останавливаясь возле входа с вывеской над ним. «Лунный свет». Неподалёку отсюда убили того старика. Перед глазами невольно встала очень яркая картинка, эхо событий, которые он видел недавно. Падающее тело и… Макс тряхнул головой. Не думай об этом. Это не твоё дело. Ты писатель – вот, это отличный сюжет. Он толкнул дверь и оказался внутри клуба.

Лениво глядя на певицу с обнаженными плечами в данный момент плавно двигающуюся по сцене, Шарль размышлял. Что он знает о человеке, которого сейчас ожидает? Богатый, влиятельный. Сдержанный, чопорный? Когда их познакомили друг с другом совершенно не было времени на то, что бы каждый из них мог понять о другом. Что ищет этот пожилой магнат? Чего он хочет от жизни? В любом случае, в его ситуации все тщетно.
- Вы тот, кто называет себя Шарлем Коринье?
Шарль поднял глаза на подошедшего, представившегося как Френк Хиггенс и утвердительно кивнул. Можно было предполагать, что он так поступит - для этого клуба было бы слишком много чести. Такие шишки как Булкокс предпочитают посещать иные заведения... Интересно, а кто из нас назначил встречу здесь? Уж точно не я. Молча поднявшись, Коринье последовал за своим провожатым - он ничего еще не заказывал, следовательно мог покинуть клуб беспрепятственно.

Роскошный автомобиль, влажно поблескивавший полированными боками сквозь туман, стоял перед клубом.
- Мое почтение, мсье. - уважительное обращение прозвучало вежливо, но без подобстрастия. Шарль вслушался в звуки классической музыки и едва заметно улыбнулся. - У вас тонкий вкус. Хотя, если брать во внимание тему нашей встречи, ей бы больше подошла музыка Гуно.
Люди гибнут за металл... Да, Мефистофель, ты прав. Люди настолько презренны, что растрачивают себя на эти мелочи, когда при желании могли бы получить гораздо больше...

- Ты можешь начать свою жизнь сначала. Ты можешь отбросить прочь прошлое и начать все с белого листа. - повторял шепотом себе Тиль, кромсая ножом картон. - Ты способен на гораздо более серьезные вещи, чем упаковка товара. И ты это знаешь. И для этого тебе необязательно вспоминать то, что было раньше.

Но в глубине души Тиль понимал, что ошибается. Возвращение памяти было необходимо ему, как воздух. Потому что сколько бы он не убегал от обрывков воспоминаний - они все равно его настигали, когда он брал в руки карандаш и бумагу. Тиль не был слабым человеком. Он был уверен, что в прошлой жизни ему довелось пережить немало бед, в которых как раз и формируется человеческий характер. Поэтому парень еще сохранял способность рассуждать здраво.

"Прошел год, а я еще так ничего о себе и не узнал. Я не могу смириться с утерей памяти, но продолжать дальнейшие бесплодные попытки что-то выяснить - тоже не выход. Я даю себе две недели на то, чтобы за что-то зацепиться. Если мне это не удастся - я сделаю все, чтобы забыть о том, что у меня когда-то была другая жизнь." - принял решение Тиль.

Его рабочий день кончался, а впереди был вечер. И на этот раз парень собирался провести его не в своей каморке, а где-нибудь там, где было побольше разных людей, которые могли бы пробудить в его памяти хоть какие-нибудь воспоминания.

Через полчаса он уже шел уверенной походкой по узким улочкам, обходя лужи, по направлению к "Лунной тени". На нем были видавшие виды джинсы светло-синего цвета, черный бадлон и старые остроносые ботинки. Светлые волосы средней длины были мокрыми от капель дождя.

Батлер, нахмурившись, сидел за столиком, вперив помутневший от бессонницы взгляд красноватых глаз в его не слишком чистую поверхность. Произошедшее напомнило ему, что с его приездом сюда ничего не изменилось. Странно, подумалось ему, что не они, время от времени появляющиеся рядом напомнили об этом, а тот ублюдок, продающий наркотики. Он вдруг скривил губы в усмешке, не отдавая себе отчета, насколько дико она у него получилась. Забавно… Он всегда называл их – они, хоть это и отдавало дешевым фильмом ужасов. Не галлюцинации, не видения, ни глюки… Они. За одним единственным исключением. Его он называл просто – Пес. Он и был псом, большим, черным, с желтыми глазами. От его присутствия всегда становилось не по себе, как будто он знал что-то и ждал этого. Батлер оторвал взгляд от крышки стола и снова, в который уже раз за вечер, кинул его по сторонам. Никого… Заметившая его движение официантка сделала было шаг к его столику, но он покачал головой и официантка, равнодушно дернув плечом, поспешила к другому клиенту.
На глаза наползла пелена и Батлер поднес к ним руки, прижав ладони к глазницам. Иногда ему казалось, что бессонница – проклятье хуже, чем они. Постоянное противостояние с… с… как это назвать то? С тем, что произошло с ним, слова безумие и сумасшествие он тоже никогда не применял к себе, изо всех сил цепляясь за веру, что он не псих, забирало бездну сил, а он был практически лишен возможности их восстановить. Приходилось жрать таблетки в таких количествах, что он, наверное, стал наркоманом. Таблетки… Наркотики… Торговцы наркотиками, такие, как тот ублюдок… Мысли собирались пойти на второй круг, но в этот момент сквозь шум, наполнявший зал, послышались шаги, направляющиеся к его столику и чей-то хриплый голос произнес:
- Привет, красавчик, можно сесть?
В нос едва заметно в этой атмосфере пахнуло сигаретным дымом, Батлер поспешно протер глаза и увидел садящуюся к нему за столик женщину. «А ведь могла быть красавицей» - подумал он, переведя взгляд со стакана в одной руке на сигарету в другой. Этой мгновенной паузы женщине хватило, чтобы заговорить, и, нельзя сказать, чтобы ее слова удивили Стивена.
- Закурить не найдётся, а, собачник? Ох, бедный, какой ты грустный, что у тебя случилось, а? Не бойся, меня зовут Марта, меня тут все знают. Тебе нужно отдохнуть, у тебя усталый вид, да-да, тебе нужно расслабиться, а о цене договоримся, что скажешь, а? Как тебя зовут, дорогуша?
Батлер стиснул зубы. Как же он изменился, если те, кто раньше старались скрыться с глаз долой, стоило им, ему с напарником, появиться, сейчас липнут к нему, как мухи… Торговец наркотой, теперь проститутка…
- Отвали, шлюха, - почти один в один повторил он фразу, сказанную раньше. – Мне от тебя ничего не надо, так что убирайся.

- Поверьте, мой мальчик, - устало проговорил магнат, - без презренного металла вы и ваша жизнь не значат ничего. А перед смертью и металл превращается в ничто. - Булкокс взглянул на Шарля в проем слегка опущенного стекла, - Это к слову о Гуно. Присаживайтесь, молодой человек, Френки, помоги ему.
И тонированное стекло вновь поднялось, скрыв лицо старика.
- Прошу, - недавний знакомец Френк Хиггенс открыл перед юношей дверь в салон и держал ее пока Шарль не сел.
После этого, захлопнув дверцу, он уселся на водительское место, обернулся к непрозрачной перегородке между передними сиденьями и задними и отодвинул небольшую пластину, отчего ему тут же стало слышно все, что происходило внутри. Пассажиры же салона этого не видели, ибо второй непрозрачный, зато пропускающий звук слой перегородки надежно скрывал слушателя от посторонних глаз. Из бардачка Френк достал крупнокалиберный пистолет с глушителем и положил его на колени. На этом свои приготовления он счел законченными и затих, прислушиваясь.
Майкрофт дождался своего визави, пока он усядется в большом салоне лимузина напротив, и с минуту помолчал не открывая глаз, будто заслушавшись музыкой. Френку надо время на то, чтобы снова взять ситуацию под контроль. Старый магнат не был фанатом абсолютной безопасности, но предосторожности никогда не бывают лишними. Последние годы своей жизни он не был намерен дарить никому.
- Итак, юноша, я полагаю, вы уже задумались о цене ваших сведений. Если это так, то назовите ее, а позже, услышав, что вы имеете мне сказать, я решу, стоят ли ваши знания того. Кстати угощайтесь, - старик кивнул на откупоренную бутылку брюта и пустой бокал.

О, да он весьма проницателен? Это логично - без этого вряд ли он бы смог стать тем, кем стал.
Устроившись на мягком сидении, Шарль с мимолетной улыбкой внимательно взглянул на лицо своего влиятельного собеседника. Не нарушая его молчания, Коринье изучал Булкокса, пока тот сидел с закрытыми глазами, целиком погрузившись в льющуюся мелодию. Он привык к власти. Это хорошо. Нет ничего хуже этих вечно растерянных хлюпиков, пресмыкающихся перед любыми препятствиями и невзгодами, готовых целовать ноги бесхребетному ничтожеству...
- Итак, юноша, я полагаю, вы уже задумались о цене ваших сведений. Если это так, то назовите ее, а позже, услышав, что вы имеете мне сказать, я решу, стоят ли ваши знания того. Кстати угощайтесь.
Скользнув взглядом по бутылке дорогого вина, француз вновь едва заметно улыбнулся и кивнул в знак благодарности, но, тем не менее, не сделал и попытки налить себе изысканного напитка. Сейчас он не хотел отвлекаться на посторонние вещи - разговор обещал быть очень интересным и очень серьезным.
- Прошу меня простить, но мне кажется, что вы неверно поняли подтекст моих слов. - Шарль смотрел в глаза сидящего напротив человека и неторопливо развивал свою мысль. - Меня не интересует презренный металл, который вы столь точно охарактеризовали - я знаю, что он превращается в ничто не только перед смертью. Есть гораздо более ценные материи, при понимании которых желтый металл является всего лишь средством, а не целью.
Короткая пауза, как логическое завершение прелюдии разговора и время для осмысления сказанного. Откинувшись на спинку сиденья, Шарль продолжил:
- Я не собираюсь назначать никакой цены за свои слова. Я пришел не за этим. То, что вас интересует я расскажу так, но сперва я хочу знать что же именно вас интересует. Я понимаю, что вы ищете знания. Во время нашей мимолетной встречи на том приеме вы, кажется, интересовались...
Вновь он сделал паузу и пристально посмотрел на магната, давая возможность тому самому продолжить неоконченную фразу.

- Дорогой мой мальчик, - вздохнул Майкрофт, прилаживая поудобней поясницу, - что такое цель, когда нет средства? Мираж, химера, пыль. Что нам за дело до чудесного напитка, если мы не имеем рта? Что за волнение может доставить музыка, если у нас нет ушей? Что даст прекрасная цель, если на ее реализацию нет денег? Вы юны и импульсивны, милый юноша, вы отрицаете деньги, потому что так модно, а если взглянуть на вопрос без прикрас, остается лишь факт: без этого средства большинство целей недостижимы и как бы вы ни презирали этот металл, вы вынуждены стремиться к нему, получать и тратить. И только перед смертью вам дано будет понять и принять то, что вскорости вам впервые деньги будут не нужны и не пригодятся больше никогда.
Ну что ж, коль уж вы решили заняться благотворительностью, - магнат хрустнул пальцами, - в таком случае я был бы рад узнать, что вам есть чем поделиться со мной касательно... ангелов. Мне важны не мифы, слухи и домыслы, мне важны факты.
Старик взглянул в глаза Шарля своими мутными глазами и затаил дыхание.

Изабель сидела в самом темном углу "Лунного света", поэтому ее вряд ли можно было сразу разглядеть. Но именно это девушку устраивало. Потягивая мартини, она лениво следила за людьми, но пока что никого интересного не заметила. Впрочем, вечер только начинался, а значит, вся ночь еще впереди.
Мартини успел закончится, так что Изабель поднялась на ноги и наконец-то вышла из тени. Мягкий полумрак выхватил ее изящную фигуру, задержался на весьма откровенном декольте и напоследок блеснул на маленьком амулете на шее. Громко стуча каблучками, Изабель напарвилась к бару.
Усевшись а стул, она первым делом закурила. И только после этого повернулась к бармену:
- Мартини.

Вместе с Мышарой

Понимающая улыбка появилась на губах француза.
- Безусловно вы правы - в чем-то. Пожалуй, если у нас будет больше времени я бы с удовольствием порассуждал на тему целей и средств, но сейчас не будем заниматься софистикой. - Коринье закинул ногу на ногу и кивнул. - Да. Касательно ангелов. Речь пойдет именно о фактах, которые столь интересуют вас, и которые так же весьма небезразличны мне. В прошлый раз я вскользь упомянул о том, что есть реальные доказательства их существования - помимо прочей информации, которую мыслящий человек всегда может получить. Но, вновь прошу меня простить, мне было бы любопытно узнать - чем вызван такой интерес к предмету с вашей стороны? Ведь, сколько мне известно (да, в городе обсуждают влиятельных людей) - вы не интересуетесь религией.
Скажет он или нет наконец прямым текстом? Ведь наверняка эти его постоянные упоминания о смерти не случайны...
- Я думаю вам не стоит объяснять, что я стар? В данный момент я нахожусь на той грани, за которой мой металл уже не сможет мне помочь. Это досадно и неприятно. Поверьте, человеку, который ни во что не верит, очень тяжело жить. Однако до сих пор я справлялся, но только до сих пор. Раньше вера не имела для меня практической пользы, теперь же все изменилось. Я хочу знать, что за гранью что-то есть, что меня там что-то ждет или же убедиться в обратном и готовиться кануть в пустоту. Я не верю ни в бога ни в дьявола ни в ангелов, но я хочу, чтобы они существовали. Такая аргументация вас устроит? - Старик поднял седые брови, изучая лицо собеседника.
- О, такая аргументация меня полностью устроит - аргументация умного и рассудительного человека. Хотя и решившего воспользоваться своей рассудительностью столь поздно. - молодой человек словно задумался. - Там за гранью ничто не кончается. Бессмертная душа, человеческая суть - никуда не девается. Как бы казенно это не звучало. В любой церкви первый же проповедник объяснит вам лучше меня - что ждет человека после смерти. Вопрос в другом - на сколько объяснения того проповедника будут близки к истине.
На какой-то миг черты Шарля исказились в маске брезгливости и презрения, но тут же его лицо приобрело обычное выражение чуть отстраненной вежливости. Затем он продолжил:
- Добро, зло... Думаю, не мне вам рассказывать о духовных ценностях. Ангелы существуют, являясь прямым доказательством того, что после смерти есть что-то еще. Сложилось так, что я знаю об их существовании и не нуждаюсь в материальных тому подтверждениях. Но, если они существуют - я должен их увидеть. К сожалению, на данный момент это не возможно. - губы француза сжались, превратившись в тонкую линию. Он явно был недоволен. - Человек, с которым у нас была договоренность и который обещал мне об этих доказательствах рассказать, был убит. Недавно.

А вот тут Марта оскорбилась. Она конечно не из института благородных девиц, да и по смыслу в общем-то он был прав, но по форме! Ну какой же джентльмен назовёт женщину шлюхой, даже если так оно и есть?!
- Сам дурак, - ответила Марта и указала сигаретой на мужчину, - дурак и не лечишься. Я к тебе со всей душой, а ты ругаешься при даме. Я редко делаю добрые дела, а ты не оставляешь мне шанса даже на это единственное доброе дело. Ну и чёрт с тобой, сиди тут, переживай и жалей сам себя. У тебя отлично получается, красавчик.
И Марта чуть наклонилась к мужчине поближе и заглянула ему в глаза. Те, кто утверждал, что взгляд самой Марты «горел безумием», или какую-то подобную чушь, наверняка врали. Или искренне заблуждались. То есть в приступы, когда голоса словно обретали колючую плоть в её голове, по Марте наверняка было видно, что у неё не все дома, но в обычные дни многие довольно часто принимали её за нормальную. Марта посмотрела на самого мужчину, потом на целый сонм вьющихся вокруг него мыслей, потом на его отражение в воздухе, потом перевела взгляд в пустоту и сочувственно улыбнулась.
- Прости, миленький, я не знала, что у тебя всё так плохо.
Марта поднялась со стула, взяла стакан со стола, сунула так и не зажжённую сигарету в зубы и подошла к окну. На улице всё темнело, туман змеился, топя в себе редких людей уже по колено и фонари словно висели в воздухе. Пейзаж был завораживающим и казался даже мирным, но Марта знала, что стоит ей сделать шаг за порог Лунного Света (про себя она по привычке называла его «кабак»), как голоса накинутся все разом, словно они притаились у входа и поджидают её. Марта поискала взглядом луну в небе, чтобы повыть, но вспомнила, как в прошлый раз Уилли отругал её за такое поведение. Нет, сердить Уилли себе дороже, больше ни один бармен не наливает ей в долг, хотя она и всегда расплачивается, как только появляются деньги. Наверняка Уилли что-то с этого имеет. Может он показывает её за деньги туристам? Марты хмыкнула – какие к дьяволу туристы в Мирквуде. Нет, Уилли просто добрый человек. Подарить ему что ли цветов? Не принято дарить цветы барменам, но он спишет это на сумасшествие, а не на благодарность, значит можно рискнуть. И никому не будет неловко.
Мимо проскакала официантка – она так смешно передвигается, всем видом давая понять, что торопится, а идёт при этом медленно. Женщина подышала на стекло и нарисовала человечка. Две ручки, две ножки, круглая голова и чёрточка тела, соединяющая все части человечка между собой. Это она. Марта положила раскрытую ладонь на рисунок и резким движением вниз стёрла себя со стекла. Как бы узнать о голосах? У кого бы спросить? Почему такое гадство, почему кроме неё их никто не слышит? Марта прислонилась лбом к холодному стеклу и прикрыла глаза. Как хочется, чтобы кто-то обнял за плечи и прислонился лбом к её затылку. Как всё надоело… Может всё-таки повыть? Не открывая глаз Марта замурлыкала бессмертную «All blues» Майлза, выводя партию трубы, иногда сбиваясь на партию клавишных.

Макс дождался, пока его глаза привыкли к полумраку и бегло осмотрелся.
Куча свободных столиков, но нет, не в этот раз. Ты же не собираешься сидеть в углу и напиваться в одиночестве? Оставим эту участь завсегдатаям, таким, как тот парень в углу. Либо толком не спит уже неделю, либо пьёт не просыхая. Возможно, и то, и другое. Лохматой «красотке» уже не повезло, так не будем повторять её ошибок. Вместо ответов на вопросы этот тип, пожалуй, съездит ему по зубам.
Он было направился к столику, за которым сидела одинокая девушка в компании полного бокала (надеясь, что годы работы журналистом до решения податься в писатели помогут ему разговорить кого угодно), но…
Вау. Макс вдохнул и выдохнул. Ноги сами понесли его к стойке, по дороге он мысленно стряхнул воображаемые пылинки со своей чёрной рубашки и вот, он уже садится рядом с Девушкой Своей Мечты и говорит: «Позвольте Вас угостить.»

Изабель равнодушно посмотрела на Макса, но ее равнодушие быстро сменилось заинтересованностью. Что-то неуловимо выдавало, что он - приезжий. Разумеется, девушка могла и ошибаться, но все же прав был когда-то отец, говоря, что в Мирквуде все "немного ненормальные". Изабель не знала, чем же можно измерить эту ненормальность, но вот приезжие явно отличались. Впрочем, очень быстро они приспосабливались к жизни в этом городе и становились не отличимы от его жителей... но интересно, этот незнакомец на самом деле приезжий?
- Угостить? Конечно.
Бокал Изабель как раз опустел. И хотя излишнее количество алкоголя явно не входило в ее планы на вечер, отказывать она не хотела.
- Меня зовут Изабель. Изабель Торнворд.

Батлер какое-то время смотрел прямо перед собой, в ту точку пространства, где несколько секунд назад находились глаза этой женщины. Неподвижно и тупо. Затем глубоко вздохнул, снова протер глазницы, проморгался, поставил локти на стол и устало оперся лбом на ладони. Он был рад, что она ушла, у него не было никакого желания или сил разговаривать с ней, а тем паче общаться более близко. Теперь бы самое время забыть о ней. И уйди она просто так, пусть даже назвав его дураком, все было бы просто. Но – на этот раз просто не получилось. Всего одна фраза – и мозг, вместо того, чтобы окутаться туманом усталости, в котором медленно, очень медленно шевелятся мысли, добавил оборотов, даже пелена с глаз уползла. Батлер оторвал лоб от рук и его взгляд стал прежним, острым и цепким – сейчас уже никто бы не принял его за алкоголика.
«…Я не знала, что у тебя все так плохо». Что она имела ввиду? Батлер был убежден, что не его физическое состояние. Но тогда откуда она узнала, как поняла? Он скользнул взглядом по фигуре возле окна и быстро отвернулся, чтобы не встретиться с ней взглядом. От ее взгляда становилось не по себе – не тогда, когда она выговаривалась после его слов, тыча в него сигаретой, тогда это был взгляд обыкновенной пьяной шлюхи, а потом. Когда она заглянула в его глаза. Этот странный взгляд ему что-то напомнил, что-то очень знакомое, что он видел уже не раз, но при попытках вспомнить, что именно, мозг уходил в отказ. Проведя несколько раундов со своей памятью и потерпев техническое поражение, Батлер поднялся со стула и уверенной твердой походкой направился к стойке бара.
Возле стойки было в меру людно, в основном, как показалось Батлеру, это были завсегдатаи сего заведения, из тех, что на короткой ноге с барменом. Они спорили, смеялись, ругались или просто молча тянули свои напитки разного уровня крепости. Батлер подошел к стойке и, встав рядом с парнем в черной рубашке, флиртующем с очаровательной девушкой, жестом подозвал бармена. Тот подошел и вопросительно посмотрел из-под бровей, что придавало его лицу довольно угрюмое выражение, ожидая заказа. Впрочем, Батлера интересовала не выпивка. Он указал рукой в сторону окна и спросил:
- Кто эта женщина?

- Хмы. - покачал головой Тиль, увидев неподалеку от входа в "Лунный свет" шикарный автомобиль. - Сегодня этот кабак, видимо, решили посетить очень знатные гости.
Впрочем, парень не стал задерживаться, чтобы получше рассмотреть "Бентли", а быстрым шагом вошел прямо в ночное заведение, открыв обшапанную дверь под голубой неоновой вывеской. В кабаке было накуренно, музыка звучала непривычно громко - Тиль уже длительное время не посещал подобные места. Радовало только то, что посетителей было немного. Впрочем, в этом был и свой минус - меньше возможностей для добычи нужных сведений.
Оглядевшись, Тиль увидел, что бармен занят разговором с каким-то человеком, и решил пока присесть за один из столиков. Приземлившись на стул, парень огляделся. Пара человек, решивших посетить в этот вечер "Лунную свет" показалась ему знакомой. Одну девушку со стаканом, в свитере и джинсах он уже видел здесь в прошлый раз - похоже она была завсегдатаем заведения. В углу сидела художница Миранда Морган, с которой Тиль тесно знаком не был, но старался следить за ее творчеством, посещая выставки.
Возле барной стойки мило беседовали парень в черной рубахе и очаровательная девушка, одеяние которой показалось бы Тилю в иное время черезчур откровенным, но только не в этом заведении.
- ..вы будете что-нибудь заказывать? - вырвал Тиля в реальность голос официантки.
- Немного джина. - коротко ответил парень. - И, пожалуй, все.

У барной стойки

Бармен посмотрел в указанную Батлером сторону и усмехнулся:
- Ах, эта... Марта, безумная Марта. Не обращайте на нее внимания. Она немного не в себе, периодически говорит о каких-то голосах, которые якобы слышит. Ну, вы понимаете... не сердитесь на нее, если что. По сути своей она добрая, только вот не в себе.
Кажется, бармен хотел доавить еще что-то, но в этот момент его отвлек только подошедший посетитель, и он отвлекся, предоставив Батлеру самому наблюдать за Мартой.

Душно. Нестерпимо душно. Задыхаюсь. Меня тошнит... проклятье, тошнит, колотит... я слышу, как стучит мое сердце. Оно разрывает грудную клетку, нет-нет... это не сердце, это - птица!.. А-а-а, Jesus Christ, почему так больно?!.. Меня вырвет, вот прямо сейчас... нет, комок застрял в горле, сглотнуть, скорее... да, так лучше... намного лучше...
Душно...
Вентилятор гудит, значит я не забыл его выключить. Почему же так душно?.. Выпить... пастис с двумя кубиками льда... разбавить водой и выпить. Залпом. Нет, нельзя... и виски... Старина Дэниэлс смотрит на меня, чуть придерживая свой цилиндр. Чтоб ты сдох, Джэк... ты уже сдох... Ты мертв, Джэк, слышишь?! Ты мертв!..

Всего лишь сон. Сон. Улыбка озарила его лицо, он прикрыл глаза, скользнул в объятия сна, когда такси затормозил, выбрасывая Ангела из дремы, заставляя вернуться взором из покинутой квартиры в реальность. Мрачную, заполненную туманом реальность.
- Тридцать четыре, - глухо произнес водитель, оборачиваясь. Томас легонько растянул губы в улыбке.
- Спасибо, сдачу оставь себе, - он протянул ему две двадцатки, оставив водителя недоуменным, толкнул дверцу и выскользнул наружу. Прохладный воздух холодил капельки пота, возникшие на лице, когда он дремал, трепал светлые волосы, шелестел воротником рубашки, поднятым и выглядывающим из-под темного пулловера. Кроссовки, темные джинсы, часы на руке... Это не был его обычный наряд. Ни плаща, ни костюма. Не та ситуация. Не та роль.
Это - бар, а не биржа. Здесь надо выглядеть нарядно. Иначе не пустят. Иначе она бы не обратила на него внимания. Улыбка вновь скользнула по губам Томаса, скользнула, пробежала и исчезла так же быстро, как и появилась. Машина позади загудела, отъезжая, и Ангел двинулся ко входу. Смотри на него кто со стороны - мужчина идет к бару, особо не оглядываясь. Обычное явление.
Томас заметил всё. Даже скользнувшего на переднее сидение лимузина человека во франтовской одежде, который торопился - но торопился умело, шикарно, без лишней суеты и нервического дерганья.
Даже парня, что оглядел лимузин восхищенно-удивленным взглядом и вошел в "Лунный свет". А следом скользнул Ангел. Секунду постоять, дать привыкнуть к полумраку заведения глазам, не привлекая внимания оглядеть окружающих. Выцепить взглядом здоровяка с черными с проседью волосами, подметить его движения - уверенные, автоматические, вколоченные тренировками - и то, что он протирает свои глаза, нервничает. Подметить странную женщину с не менее странной улыбкой на лице, стоящую у окна. Она что-то говорила, самой себе. Очевидно, та самая сумасшедшая, о которой рассказывала Изабель. И лохматая девушка, вцепившаяся в бокал, как утопающий - за протянутое весло. Ангелу доводилось тонуть. Он знал, что это такое - дерево посреди бушующего моря...
... оглядеть всех и остановиться взглядом на юноше с короткими темными волосами. Он профессионально улыбался Изабель, неотразимой, шикарной, неукротимой в постели, его Изабель... Журналист. Или фотограф.
Будь Ангел на улице - обязательно бы сплюнул. Нет. Не сплюнул бы. Слишком много внимания. Он - обыватель. Только для Изабель он должен быть кем-то другим.
Медленные, но грациозные и уверенные движения. Он умел скользить, сливаясь с окружением, со встающими или садящимися людьми, с дымом сигарет, с голосами...
- Изабель, - первым поздоровался он, обнял правой рукой за талию и потянувшись, поцеловал ее в щеку. Как недалеко люди ушли от собак - моя территория, гласил этот знак для парня. Сматывайся. - Кто твой новый знакомый?
Легкая, ироничная, та самая - будто бы светлая - улыбка осветила лицо Томаса, когда он посмотрел на паренька. Чуть отклонившись, Ангел кивнул Уилли:
- Привет, Уилли. Мне, как обычно.

Изабель Торнворд. Мысли Макса лихорадочно заметались. Торнворд. Ещё час назад эта фамилия была для него всего лишь словом в газетном заголовке, фамилией, услышенной в новостях… И неким ярлыком для тела на асфальте, которому, конечно, фамилия уже ни к чему. Загадочное убийство Марка Торнворда, да, вы правы, более чем загадочное. А эта Изабель, она ему кто – дочь? Ну не жена же, Макс, ведь тебе было бы неприятно, что такая девушка живёт со стариком, признайся? Первый выход в город и ты уже напарываешься на дочь покойного Торнворда, который должен стать в твоей книге завязкой, трупом, с которого всё начинается. Тебе везёт, Макс, как ты думаешь?
Бармен поставил перед Изабель бокал мартини, Ворман открыл рот, чтобы представиться… К ним подошёл светловолосый парень. Лёгкий поцелуй и фраза: «Кто твой новый знакомый?», в которой явно слышалось – «нечего тебе здесь делать, катись». Что ж, посмотрим.
«Меня зовут Макс Ворман. А кто спрашивает?», - Макс адресовал ему свою лучшую улыбку, которая, впрочем, не коснулась глаз бывшего журналиста.

- Я спрашивал. Только не у тебя, Макс, - с той же светло-ироничной улыбкой ответил Ворману Томас. Руку с талии Изабель он не убрал, а поворот головы, дабы взглянуть на часы, замаскировал еще один осмотр помещения. Пока что без изменений. Это на руку. Ангел не любил тех, кто представлял для него опасность.
Интересно, чтобы на его месте сделал Дик?.. Скорее всего, Кейви вмазал бы парню в нос, зарычал, как раненый медведь или опрокинул бы стул, на котором ближайший завсегдатай.
Многие обманывались, глядя на Томаса. Точнее, обманывались все. По фигуре никто не сказал бы, что Ангел так уж силен. Его вечные полуостраненные улыбки, светлые глаза, лучащиеся иронией, мягкий, беззлобный голос - всё это создавало на уровне подсознания нужный Ангелу образ. Образ того, кто не представляет опасности. Обычный маклер биржи Восточного побережья. Слегка загадочен и странен. Чем вызывает интерес у девушек. Но не у мужчин.
Уилли поставил разбавленный водой пастис в длинном и узком бокале перед Томасом. Ангел взял его, салютовал Ворману и отпил маленький глоток. В его привычках не числилось поглощение спиртного.

Изабель заметила Томаса не сразу, а только в тот момент, когда он подошел к бару. Улыбнувшись ему одной из своих дежурных очаровательных улыбок, девушка вернулась к мартини, не вмешиваясь и с интересом наблюдая за разговором. В какой-то степени ее это все забавляло, а в какой-то - просто нравилось. Потому что причиной послужила она сама.
- Я спрашивал. Только не у тебя, Макс.
- Успокойся, Ангел, - Изабель положила руку на плечо Томаса. - Что-то раньше я не замечала у тебя привычки бросаться на людей, так и не стоит начинать.

Даже раcсматривая посетителей и пытаясь сосредоточиться, Миранда то и дело мысленно уплывала куда-то, возможно, в воспоминания или просто фантазии. Она и сама не могла сказать наверняка. Зачастую видения были неясными, но иногда туман рассеивался, и тогда возникали образы, яркие и четкие. Сегодня она снова увидела себя. Не ту себя, которую видела каждый день в зеркале, а совершенно иную, как если бы с нее нынешней смахнули внушительный слой пыли, скрывающий ее подлинный вид.

Она стоит на мокрой от дождя асфальтированной дороге, опустив голову, разглядывает свои босые ноги, совершенно не ощущая холода. Утреннее солнце пробивается сквозь отступающие тучи. Кто-то стоящий рядом берет ее за кончики пальцев левой руки. Она, скосив глаза, разглядывает руку, сжимающую ее пальцы. По сравнению с этой рукой ее собственная кисть кажется совсем детской.
- Я буду называть тебя Миранда. Ты согласна?
Она не отвечает.
- Ну… нам же надо как-то друг друга называть.
Она кивает, по-прежнему не поднимая головы.
- Вот и хорошо. А как бы ты хотела называть меня?
Миранда отрывает взгляд от мокрой дороги и смотрит вперед. Там вдалеке виднеются очертания какого-то городка. Миранда поворачивает голову влево, желая посмотреть в лицо своему собеседнику. Картинка моментально тускнеет и размазывается.
Яркая Миранда из прошлого, резко отворачивается: ладно, она не будет смотреть, она согласна и так, пусть только это вернется.

Художница Миранда Морган, сидящая за столиком в клубе «Лунный свет», резко дернулась, повторяя действие своего двойника, и неловким движением опрокинула бокал с недопитым коктейлем. Жидкость разлилась по столу, а девушка едва успела подхватить бокал, не давая тому упасть на пол.
Заметившая аварию официантка появилась, чтобы устранить последствия. На лице вежливая улыбка, в то время как в мыслях вялое и привычное раздражение на эту криворукую. Впрочем, мало ли тут таких.
Миранда виновато улыбнулась, пробормотала какие-то извинения, повторила заказ и вернулась к своему занятию – разглядыванию посетителей.
И почти сразу она заметила за одним из столиков Тиля. Ну что ж. По крайней мере, она его знает.
Миранда дождалась, пока ей принесут новый бокал, вздохнула, встала со своего места и с бокалом в руке и перекинутым через локоть плащом уверенно приблизилась к столику молодого человека.
- Привет, - начала она. Получилось хрипло, тихо, как-то по-дурацки.
- Привет! – повторила она громче и уверенней, - можно я составлю тебе компанию?
Садиться без разрешения она все-таки не решилась. Для этого она еще недостаточно выпила.

«Не обращайте внимания…» Да, мужик, тебе легко говорить, не на тебя она сейчас смотрела своими ненормальными глазами. Хотя – ненормальные ли они были, или это тебе хотелось бы, чтобы они были такими, чтобы можно было сказать себе «Ничего не было, это все бред сумасшедшей бабы», и забыть об этом? Неожиданно ему показалось, что Марта снова смотрит на него и ему захотелось обернуться, посмотреть, убедиться в том, что это не так. Но он остался стоять около стойки, глядя, как бармен наливает выпивку, затем кинул взгляд по сторонам и, заметив рядом с собой табурет, устроился на нем.
Нет, дружище, не был взгляд безумной Марты безумным, впрочем, и нормальным он тоже не был. Батлер нахмурился, вспоминая истории, услышанные им на приеме у разных врачей с приставкой психо - . Из них выходило, что иногда безумцы предсказывали очень даже нормальные вещи, кое – кто даже специально старался в бреду безумцев отыскивать пророчества. Наверное, все предсказатели, если они не шарлатаны, не в ладах с головой. Нострадамус так наверняка был… Тьфу ты! Батлер оборвал мысль о Нострадамусе, незваной гостьей проползшей в мозг.
Внезапно внутри поднялась злость, заставившая стиснуть зубы и сжать кулаки. Проклятая сумасшедшая шлюха! Какого черта ты подошла ко мне? Что тебе было нужно, напомнить о том, что его окружают психи? Что он сам тоже псих? Ну что же, у тебя это получилось, дьявол тебя забери! Теперь стой там и смотри, как он растеряет остатки разума, и… и… Батлер внутренне застонал и снова прижал ладони к глазам. Все нормально, он просто устал. Нужно отдохнуть… Он слегка помассировал движениями ладоней глаза и снова подозвал бармена, заказав ему на этот раз какой-то энергетический коктейль. Нужно было дотянуть до утра, он давно уже заметил, что утром заснуть проще. А пока он посидит здесь. Вот если бы еще и не Марта… Хотя нет, именно потому он и останется.
В ожидании своего напитка, Батлер посмотрел на своих соседей, парня и девушку, затем едва заметно покачал головой и снова повернулся к бару. Не везет тебе, парень, подруга то несвободна оказалась… Впрочем… Он опять повернул голову и посмотрел на девушку. Ради такой красотки стоит и рискнуть попытать счастья.

(совместно с Father Monk)

Томас накрыл руку Изабель своей, перевел взгляд на девушку, глядя на нее с той же улыбкой, что до этого - на Макса.
- Ты так и не сказала, кто твой новый знакомый, - он слегка приподнял брови.
Изабель непринужденно пожала плечами:
- Я знаю его ненамного дольше твоего. Или ты думаешь, любой встречный тут же рассказывает мне свою биографию?
Ангел усмехнулся, провел кончиками пальцев по ее щеке, легко, стараясь несильно задевать кожу.
- Я думал это твой старый знакомый. Ты больше меня знаешь людей, - он перевел взгляд на Вормана и закончил как-то туманно: - Своих встречных я быстро забываю. Вот они есть, а вот их уже нет.
Казалось, он говорит про биржу. На устах царила улыбка.
Изабель как-то странно посмотрела на Ангела - тем самым взглядом, который выражал и интерес, и желание, и много чего еще. Пожалуй, именно поэтому она до сих пор оставалсь с ним - Томас был ей интересен. Что-то в нем было такое, чего Изабель понять не могла, и что ее весьма привлекало.
А иной мужчина и не задержался бы с ней долго - она старалась не позволять скуке даже маячить на горизонте.
Ангел скорее почувствовал ее взгляд, нежели увидел. Он умел чувствовать взгляды, напрямую направленные на него. Он много, чего умел. Только предпочитал скрывать это.
Повернувшись к Изабель, он улыбнулся чуть шире, ибо улыбка успела слегка погаснуть.
- Надолго планируешь задержаться здесь? - словно Вормана и не существовало вовсе.
Изабель постаралась придать взгляду былое равнодушие: показывать свой интерес она совершенно не хотела.
- Пока не знаю, - пожала она плечами. - Все зависит от того, насколько интересно мне будет.
Томми кивнул, не ожидая услышать иного ответа. Она была красива, умна, просто восхитительна... но изучить ее было достаточно просто. По крайней мере, генеральную линию ее поведения.
- Ну что, Макс, - взглянув на Вормана, обратился к юноше Ангел, - нравится тебе здесь?

Макс, ты здесь лишний. Пойми это наконец и отступись, уже посетили косятся на вашу «компанию». Но уйти он не мог. Изабель и этот так не вовремя появившийся Ангел были его единственными знакомыми в этом богом забытом городишке.
«- Ну что, Макс, нравится тебе здесь?»
«- Я здесь недавно, но скорее да, чем нет. Я почти ничего не видел, кроме гостиницы и этого бара.»
Интересно, что ты будешь делать, если они встанут и уйдут?

Водитель распахнул перед ней дверь, галантно предлагая руку. В голове вдруг мелькнула крамольная мысль, что в новой жизни с такими удобствами ей придётся расстаться. Однако стоило ей выйти из машины, как всё мысли разом исчезли, уступив место полнейшему недоумению. Казалось, что сделав шаг на улицу она погрузилась в кромешную темноту. Ни одного фонаря, ни одного освещенного окна, ни одной проезжающей машины. Вообще ничего, кроме, пожалуй, тусклого света фар доставившего её сюда красного "шевроле". На мгновение девушку охватила паника. Она шумно сглотнула и медленно повернулась к водителю:
- Что…что это за место? Вы должно быть перепутали адрес?
- Нет, мисс. Мистер Торнворд приказал доставить вас именно сюда, - на лице водителя вдруг возникла какая-то жутковатого вида то ли улыбка, то ли ухмылка.
Мираж поежилась, обхватив себя руками:
- Но куда сюда? Здесь же ничего нет!
В ответ водитель неопределенно кивнул головой в сторону. Девушка проследила взглядом за его жестом и действительно заметила недалеко за углом слабое свечение. Пытаясь разглядеть, похоже, единственный в этом районе источник света, она вдруг услышала звук отъезжающей машины. Резко обернувшись, Мираж только и успела, что беспомощно замахать руками:
- Подождите!!!
- Не вол…есь, мисс. Торнв.. . ск…зал…сюрп…з,- Мираж изо всех сил пыталась разобрать в реве удаляющегося двигателя слова водителя, но уже через несколько секунд наступила полнейшая тишина. Стоять на месте казалось бессмысленно, и девушка решила двинуться в сторону странного свечения. Стараясь идти как можно быстрее, она кляла себя за трусость. За то, что никак не хватало духу порвать с Торнвордом. А теперь? Теперь она попала в эту дурацкую ситуацию.
« Торнворд сказал сюрприз! Ничего себе СЮРПРИЗ!»
Она усмехнулась: «А ведь сегодня Я хотела сделать ему сюрприз. Может он всё узнал и решил…»- её пробрала дрожь,- «…решил доказать, что его слова не простые угрозы. В таком районе меня не скоро найдут, и найдут ли вообще…». Как буд-то в подтвержение её мыслей в спину резко подул пронизывающий ледяной ветер. Очнувшись от мрачных мыслей Мираж заметила, что находиться буквально в двух шагах от цели. Теперь она могла разглядеть, что путеводной звездой ей служила неоновая вывеска.
-Лунный свет, - еле слышно произнесла она. Посмотрев на обшарпанную дверь, и оглянувшись на темноту улицы за спиной, вздохнув, Мираж сделала шаг внутрь.
«Надеюсь, это хотя бы не бордель…»

Голоса засмеялись чуть громче, чем до сего момента и Марта недовольно нахмурилась. Пришлось прекратить петь и открыть глаза, чтобы посмотреть, что так насмешило её друзей в голове. Марта оглянулась и первым делом увидела девушку - миленькая, раньше здесь её не было, эвон, как осматривается... Страшно, миленькая? А чего нас бояться... Марта усмехнулась. А девочка и впрямь хорошенькая, такая эфемерная, мираж, красивая галлюцинация. Про галлюцинации Марта знала больше, чем хотелось бы, но они давно ей уже не докучали, так что можно было забыть о них.
Марта посмотрела на компанию у стойки, мазнула взглядом по тому грубому психу который пожалел ей вежливости и внимания, не говоря уже о деньгах и спичках, затем присмотрелась к девушке, узнала Изабель и наконец задержала внимательный взор на милом мальчике, прикасавшемся к Изабель, как к своей собственности... Что мальчик милый было видно и со спины. Что-то есть в его облике - завораживающее и пугающее одновременно, словно он пьёт людские души по вечерам и закусывает смертными грехами.
Марта хлопнула ещё пару глотков виски, но так и не опьянела. Голоса притихли и приходилось думать о всякой ерунде, а так хотелось бы напиться, забыться и просто существовать - бездумно и прекрасно, как сигаретный дым... кстати о дыме.
- Деточка, - Марта обратилась к девушке, вошедшей в кабак, - у тебя не будет огоньку, а?

- Я здесь недавно, но скорее да, чем нет. Я почти ничего не видел, кроме гостиницы и этого бара.
- На самом деле, здесь особенно не на что смотреть! - негромко рассмеялась Изабель. - Мирквуд сложно назвать центром туризма, блещущим достопримечательностями!
Поворот беседы изрядно ее позабавил: и правда, город отнюдь не являлся интересным местом, в котором "есть на что посмотреть". Иногда даже девушке начинало казаться, что он сплошь состоит из мрака и тумана. Впрочем, как и люди здесь.
- А вы хотите посмотреть что-то определенное? Приехали в Мирквуд с определенной целью?
И разумеется, второй вопрос Изабель интересовал гораздо больше. Сработало журналистское любопытство? Ведь что бы не говорил отец, репортажи у нее иногда получались весьма недурные.

- Я ненадолго, - с прежней улыбкой сказал Ангел Изабель, нежно провел кончиками пальцев по ее щеке, затем, уже более холодно, повернулся к Ворману, но лишь затем чтобы едва заметно кивнуть в том же значении, что и слова, сказанные девушке.
Сжимая бокал разбавленного и оттого светло-желтого пастиса в руке, Томми направился прочь от стойки, прошел мимо того самого военного - для того, чтобы вновь оценить манеру его поведения и придти к выводу, что былые навыки у мужчины гнездятся все более на уровне рефлексов (достаточно было одного взгляда на его раскрасневшиеся глаза, полные какого-то лихорадочного блеска) - и углубился меж столиков, в тьму и мрак, затянутую табачным дымом.
- Хессель, - поздоровался он с сидящим в темном углу человеком, который задумчиво болтал виски на дне своего стакана.
Хессель вздрогнул, поднял взгляд на стоявшего спиной к свету Ангелу, прищурился, в тщетной попытке разглядеть лицо собеседника. Очки Хесселя сиротливо лежали на столике.
- Это... это ты?
- Я, - Томас уселся, стукнул своим бокалом о столешницу. - Что с оставшейся четвертью?
Хессель замялся, потянулся рукой в карман, извлек жестяную коробочку Creme Cafe.
- Я думал, что я не потребуюсь в этом деле, - выразил он свою мысль, извлекая из коробочки коричневую тонкую сигару.
- Даже и не думай, - сказал Ангел, когда Хессель поднял зажигалку. - Если ты щелкнешь зажигалкой, я прострелю тебе одно место, и ты сможешь записаться в хор мальчиков при соборе.
Хессель замер, не донеся зажигалку до сигары. Его рука заметно задрожала.
- Прости, - глухо и невнятно произнес он, вынул сигару изо рта, положил на стол. Схватил стакан виски и осушил одним глотком. - Деньги переведут сегодня вечером.
- Надеюсь, ты помнишь, что я умею находить людей, если они сбегают с моими деньгами, верно? - ровным голосом спросил Томас, позволив себе улыбнуться. Жаль, что без очков, да в темноте Хессель не мог оценить его улыбки.
- Помню, - поспешно заверил его собедесник. - Ты закончил с этим... делом?
- С каким? - с той же легкой улыбкой спросил Ангел.
- Ну-у... - Хессель сглотнул. - Ты ведь отказался от работы Нептуна. А про тебя давно не было слышно. Значит... значит нашел другой заказ.
- Возможно, - туманно ответил Томми. - А ты поумнел, Хессель.
Он нервно улыбнулся, нащупал свои очки, провел пальцами по оправе:
- Стараюсь... - взял сигару, занюхался. - А что мне делать потом?
- Поедешь в Майами, положишь деньги на счет Фицджеральда Хорна в National Credit. Давно нужно напомнить им, что мистер Хорн - живое лицо. Верно ведь, Хессель?
- Я получу свои десять штук? - глухо спросил собеседник.
- Разумеется. Как и все предыдущие деньги, которые ты получал. Я держу свое слово, - Ангел улыбнулся, глотнул пастиса.
- Что стало с Кейви? - неожиданно спросил Хессель. Казалось, вся его храбрость, подвергавшаяся разрушению за этот вечер, канула в Лету с этим вопросом.
- Спроси у него сам, - мягко ответил Томми. - Удачи, Хессель. Я слежу за тобой.
Он поднялся и, не оборачиваясь, зашагал обратно, но на полпути свернул к туалету. Хессель дрожащими руками достал другую коробочку, открыл ее, взял щепотку белого порошка и быстро, чтобы унять нервическую дрожь, втянул его ноздрями. Затем, выдохнув, взял очки и надел их, обведя взором окружающих его людей. Любой из них мог быть тем самым человеком, с которым Хессель только что вел разговор. Любой из них мог сейчас держать его на мушке.
Он вновь задрожал и щелкнул зажигалкой, затягиваясь.

Это был бар. На первый взгляд самое заурядное питейное заведение. По мнению Мираж что-то из разряда «напиться, подраться и забыться». Хотя наверняка она не знала. Эта сторона жизни Мирквуда всегда мало её интересовала. По крайней мере, до настоящего момента.
Небрежно смахнув со лба выбившуюся от быстрой ходьбы прядь, девушка осмотрелась в поисках свободного столика. Взгляд невольно зацепился за парочку в баре. Мираж брезгливо поморщилась, рассматривая вульгарную девицу: откровенное декольте, неприлично яркий макияж, вызывающе глубокий разрез, практически полностью обнажающий ноги. Такая внешность всегда ассоциировалась у неё с женщинами облегченного поведения. Девушка хмыкнула.
«Торнворд, сегодня ты просто превзошёл сам себя! »
Неожиданно она обрадовалась, что через плотную завесу сигаретного дыма было трудно разглядеть других посетителей. Что-то подсказывало, здешние обыватели отнюдь не скрасят её пребывание в этом злачном месте.
« Надеюсь что недолгое, очень недолгое пребывание…»
-Деточка, у тебя не будет огоньку, а?
Мираж вздрогнула. На неё смотрела бесцветная женщина усталого вида. Сопровождающий её запах крепкого алкоголя моментально ударил в нос.
- Нет, не курю, – резко ответила Мираж, но тут же смягчилась – Не знаете, свободные столики есть?

- Ты так и не сказала, кто твой новый знакомый.
- Я знаю его ненамного дольше твоего. Или ты думаешь, любой встречный тут же рассказывает мне свою биографию?
- Я думал это твой старый знакомый. Ты больше меня знаешь людей… - короткая пауза, - Своих встречных я быстро забываю. Вот они есть, а вот их уже нет.
Бателер уже не смотрел на своих соседей по барной стойке, бросив взгляд на них, он отвернулся и теперь сидел, опустив голову и рассматривая замысловатый узор царапин стоечного покрытия. Звук голосов, прорываясь сквозь пульсирующий шум ночного клуба, проникал через уши в мозг, делал его невольным участником этой беседы, хоть он и не думал об этом, сосредоточившись на поиске среди этих царапин… чего? Он и сам не знал.
Перед ним на стойку опустился стакан с небольшим сколом по краю, наполненный темной жидкостью, сквозь которую со дна поднимались пузырьки газа, закрыв край рассматриваемой картины. Да, это же его… Он оторвал взгляд от стойки, кивнул бармену, впрочем, тот и не увидел этого, уже повернувшись к очередному посетителю, и взял стакан.
- Ну что, Макс, нравится тебе здесь?
- Я здесь недавно, но скорее да, чем нет. Я почти ничего не видел, кроме гостиницы и этого бара.
Черта с два, неожиданно подумал Батлер и сделал глоток. Прохладная жидкость ущипнула язык и небо. Здесь не может нравиться. Никто не поедет сюда просто так, для развлечения, потому что нет его здесь, этого развлечения, а есть только странное место, одинаково скрытое от неба и от земли, от первого тучами, а от второго – туманом. И если ты уж приехал сюда, Макс, то или тебе тут что-то нужно, или… Он сделал еще глоток. Или в других местах тебе еще хуже.
- Здесь не может нравится, - проговорил Батлер, не поворачивая головы, но достаточно слышно, - Здесь можно находиться только по необходимости…
Он снова отхлебнул из стакана и добавил, уже гораздо тише, внезапно всплывшие в памяти слова того торгаша наркотиками:
- Чертов сраный склеп…

Марио Скорсезе. Изящный тип с черными волосами, смоченными водой... нет, судя по запаху - гелем. Сколько тюбиков он на них вылил? Два? Три? Десяток? Наверное, кто-то внушил ему, что это приятно пахнет. Даже пьяница сморщит нос...
Что я понимаю во вкусе? Может, он понравился бы Изабель... Вряд ли. Судя по лицу, он прост, как пуля во лбу у Кейви. Бедняга... Ей не нравятся простые люди.
А вот и его охрана. Смотри, смотри на меня. К вечеру моё лицо подернется пленкой забвения. Ты забудешь, как я выгляжу, ибо твой мозг переполнят миллионы новых лиц, куда опаснее моего. А я покажу вам, ребята, что не представляю опасности. Вот я неловко спотыкаюсь и чуть не роняю бокал с пастисом. Да я пьян... и мне надо облегчиться. Судя по виноватой улыбке, меня здесь многие знают. Я завсегдатай этого клуба. Да, ты верно киваешь напарнику. Отводи, отводи взгляд. Молодец. Тебе не зря платят. Ты умеешь вычислить среди людей настоящую угрозу клиенту.
Сейчас я поставлю бокал на столик, поправлю одежду и направлюсь вслед за Марио. Верно, вы вновь напрягаетесь. А вдруг... Нет, ребята... Никакого "вдруг". Я не опасен. Скорсезе может спокойно заниматься своим делом в мужской кабинке. Я всего лишь помою руки и выйду. И он будет до сих пор жив. Вы запомните мой образ. Он отпечатается у вас, как не несущий опасности...

Томми прошел мимо стоявших недалеко от входа в туалет телохранителей Марио, с той же виновато-глупой улыбкой дернул ручку двери и скользнул внутрь.
Скорсезе, этот липкий развратник, издавал стоны из кабинки. Лицо Ангела преобразилось - вместо глупой ухмылки на нем заиграла та самая, "фирменная", как выразился бы сам Марио, полуулыбка, то ли наивная, то ли светлая... Он тихо, медленно, чтобы не привлекать внимание самого Марио, прошел к умывальнику, включил воду и посмотрел на себя в зеркало. Точнее - на кабинку, в которой был Скорсезе. Что он сделал Нептуну? Томас не знал. И не хотел знать. Важно было другое - сколько за это платили.
Кто там у него? Девушка? Или уже мальчик? Или он заседает внутри наедине с собой?..
Скорсезе затих, прислушиваясь к шуму воды. Ангел громко высморкался, выругался, будто уронил салфетку, громко потоптался на месте и выключил воду.
- Санта мария... - глухо произнес он, уже направляясь к выходу. Скорсезе не отозвался. Хотя было бы даже странным, если бы он на это ответил. Главное другое. Главное, что он не сделает выговор своим ребятам. И те благополучно забудут Ангела.
Томас вышел из мужского туалета, но возвращаться в зал не спешил. Пускай те ребята занервничают. Пускай даже пойдут проверить. Тогда-то он и уйдет. А вы убедитесь, что с клиентом всё в порядке. И что Томми для вас не представляет никакой угрозы. Не сейчас. Не сегодня.

«Посмотреть? Да нет. Цели осматривать достопримечательности у меня не было. А у вас в городе они есть? - Макс улыбнулся Изабель улыбкой гораздо более искренней, чем была адресована Ангелу, который, кстати, куда-то ушёл. «Я ненадолго». Развлекайтесь пока, дети, но папочка за вами наблюдает.
«Я писатель, приехал сюда… - дописать книгу? Макс, как-то глупо звучит. А если она спросит, чем тебе не угодил родной городишко? И правда, чем? Не будешь же ты рассказывать мисс Торнворд, что несколько дней назад просто разложил на столе карту, закрыл глаза, ткнул пальцем наугад, и твой ноготь царапнул бумагу как раз в том месте, где значилось «Мирквуд»? – Мне хотелось сменить обстановку, а это место ничем не хуже других подходит для написания книги. По крайней мере, здесь тихо и спокойно.» Ну-ну, Макс. Грубый ход, ты думаешь, она начнёт опровергать столь смелое утверждение?
Занятый разговором, Ворман сперва не заметил мужчину, который сидел у стойки прямо рядом с ним. «Здесь не может нравится, здесь можно находиться только по необходимости…» Ответишь ему, Макс?

Марта приподняла бровь:
- Ангел мой, здесь нет свободы вообще, а ты беспокоишься о каких-то там столиках.
Голоса хихикнули и Марта ухмыльнулась тоже:
- Впрочем столики есть, у дальней стены, да ещё пара мест у барной стойки... Впрочем ты не найдёшь здесь того, что ищешь, зато найдёшь то, чего даже и не думала искать. Закажи себе виски, деточка, так будет веселее и не так страшно...
Марту накрыл никотиновый голод и ни у кого в этом гадском кабаке не было спичек, все здесь ведут крайне здоровый образ жизни, не курят, не пьют, а сдохнут так же как и Марта. Где справедливость? Хорошие правильные люди должны жить хорошо и правильно, зачем они все здесь? Видимо не такие уж они хорошие...
Марта хмыкнула и кинув ещё один взгляд за окно покинуда красивую девочку, галлюцинацию доброго Творца, и переместилась к барной стойке:
- Уилли, дай закурить, а? У тебя сегодня то ли клуб анонимных табакокурильщиков, то ли клуб Хороших Парней, но ни у кого нет спичек...

- По крайней мере, здесь тихо и спокойно.
Изабель пожала плечами. Опровергать в общем-то очевидное утверждение ей совершенно не хотелось. Хотя она отлично знала, что очевидно оно может быть только для приезжего или какого-нибудь скучного и заурядного клерка. Те же, кто живет в Мирквуде давно, кто знает его изнутри, отлично понимает, что он не так уж тих и спокоен, как может показаться.
- Здесь не может нравится, здесь можно находиться только по необходимости…
Кивнув в знак приветствия появившейся у бара Марты, Изабель повернулась к произнесшему эту случайную фразу. Да, она имела привычку вмешиваться в дела других, особенно если они так или иначе были связаны с ее собственными. Но кто знает, как может быть связано то или иное дело?
- Почему же не может нравиться? По-моему, вполне милое место. Особенно если видеть то, что не сразу бросается в глаза, не лежит на поверхности.
Никто вокруг не мог этого видеть, только сам Батлер: рядом с его стулом словно из воздуха появилась огромная черная собака, задела спиной сидение Стивена и направилась к Марте, буквально расстаяв в воздухе рядом с ней. Никто не видел этого, кроме Батлера.
И Марты.

- Итак, из ваших слов я делаю вывод, что ничего кроме личного убеждения у вас нет? Источник получения фактов и доказательств утрачен и восстановлению не подлежит? - нахмурился Майкрофт Булкокс, смыкая перед грудью кончики пальцев.
За этой фразой тот, кто хорошо знал миллионера мог бы прочесть совсем иной текст: "Выходит, что вы, юный бездельник, вырвали меня из постели, подвергли испытаниям мою больную поясницу только ради того, чтобы объявить о том, что вам нечего мне сказать?".
- О нет, не совсем. - на лице молодого человека мелькнула загадочная улыбка, впрочем, тут же исчезнув. - Что касается источника получения фактов, как вы изволии окрестить почившего ныне осведомленного о них человека - пожалуй да. Хотя, может быть еще и есть способ разговорить его. Даже мертвого. А вот что касается моих личных убеждений - тут вы заблуждаетесь. МОИ убеждения подкреплены чем-то более существенным, нежели простые домыслы.
- Могу я узнать, чем именно? И что вы подразумеваете под "разговорить почившего"? - продолжал хмуриться мистер Булкокс, способность понимать шутки на сегодня покинула его безвозвратно.
- Хм, понимаете ли... - Шарль на миг замялся, словно не зная, как лучше объяснить. - Я подразумеваю то, что при опредеделенных обстоятельствах... Вернее, при определенных приготовлениях... Ммм... Иногда бывает возможно поговорить с ушедшим. Но, вероятность этого мала, хотя и существует. Что же касается моих убеждений... Не знаю, насколько вы способны поверить моим словам, но я сам неоднократно убеждался в том, что в Мирквуде есть не только люди. Я... Мои изыскания, касательно гипотезы существования чего-то большего, нежели простое разрушение физической оболочки, привели меня к определенной цели.
Этот старик, сидящий напротив, олицетворял собой Неверие. И недоверие. Шарль не был уверен в том, что он может рассказать о почти успешных ритуалах этому седому скептику, ищущему доказательств загробной жизни.
- Если говорить короче и именно о том, что знаю я, то суть такова. В Мирквуде есть множество сущностей, не являющихся смертными людьми. Кто они и откуда пришли - вот здесь уже начинаются догадки. Мои попытки установить с ними контакт до сих пор обрывались - если вы когда либо имели дело с рыбной ловлей, то вы меня поймете. Леска натянута, рывок, еще один и в тот момент, когда бьющаяся рыбина уже показывается на поверхности - вдруг она перекусывает леску и уходит на глубину.
- Спиритические сеансы? Не более чем шарлотанство, я в это не верю, однако назовите мне имя вашего свидетеля и я постараюсь выяснить, в чем причины его смерти и не связаны ли они с его осведомленностью о некоторых вещах. Вы же, насколько я понял, ведете некоторые научные изыскания? - Магнат окинул юношу взглядом, - надеюсь они не связаны с дозировкой и концентрацией наркотика, необходимого для "связи с ангелами"?
- О да, шарлотанство - по большей мере. Но не всегда - такие вещи всегда зависят о того, кто этим занимается. - дальше эту мысль француз не стал развивать. Он целиком оказался прав в своей оценке Булкокса и не собирался сейчас вести словопрения об истинности тех или иных ценностей либо инструментов, помогающих эти ценности получить. - Его имя, думаю, вам было знакомо. Марк Тонворд - так его звали.
Хотя, может быть, зовут и сейчас. Вопрос в том - где он сейчас оказался. А рассуждает старик верно. Да, не зря, не зря...
Коринье чуть пожал плечами и слегка переменил позу. Причины убийства редактора его интересовали не меньше, чем копов, занимающихся этим делом. Пожалуй, он даже был уверен, что есть прямая связь между смертью Марка и его осведомленностью в некоторых вопросах. Похоже, что он узнал слишком много чего-то, что знать ему не полагалось. О каком амулете он намекал мне тогда?
- Нет, что вы. Наркотики затмевают разум, а я считаю это величайшей человеческой глупостью. - молодой человек брезгливо скривился, в ответ на предположение магната. - Научные... Хм, пожалуй, можно назвать это и так, поскольку в основе стоит эксперимент, опирающийся на теоретические выкладки и полученные ранее результаты.
Майкрофт Булкокс оценивающе осмотрел своего собеседника - такой исчезнет и ищи его, свищи. Однако он располагал крупицами сведений, которые из него приходится вытягивать клещами, так до утра провозятся, а завтра день начинается рано. Что за манера к словоблудию у нынешней молодежи? Нет чтобы сказать, что за эксперимент, как именно и что он доказывает, как бы ни так! Надо навертеть словес, напустить дыму так, чтобы и самому уж не понимать о чем речь. Никакого делового разговора.
Значит так, с этим на сегодня надо заканчивать. Магнат слегка опустил оконное стекло и кивнул, глядя в образовавшуюся щель. В следующий момент обе дверцы в салон распахнулись и на сиденье справа и слева от Шарля сели два крупных телохранителя.
- Я приглашаю вас и ваш эксперимент быть моими гостями. Сегодня вы переночуете в моем особняке, а завтра мы обсудим, что вы затеяли и во сколько нам обойдется реализация. - Он слегка стукнул в перегородку, - поехали.

Коринье только вопросительно приподнял брови в ответ на появление бодигардов магната. Нет, оно все понятно, но в целом смотрится так, словно он меня боится. Шикарно.
Не выказывая больше никаких других признаков волнения или удивления, Шарль чуть пожал плечами:
- Как вам будет угодно. Никогда раньше мне не приходилось быть предметом гостеприимства, подобного вашему.
Машина тронулась, подчиняясь приказу Булкокса и француз зевнул, деликатно прикрывая рот ладонью. Несмотря на то, что время еще было детским и обычно Шарль ложился спать ближе к утру, он ощущал усталость. Забавно. Похоже, что Булкокс будет настаивать на своем участии в... "эксперименте"? Нет, клянусь бездной - это в высшей степени забавно. Опять же... Вдруг в этот раз все получится? Его присутствие может оказаться весьма и весьма полезным...

Изображение в глазах Батлера снова начало мутнеть, подергиваясь грязноватой пленкой усталости, видимо, энергетик еще не начал действовать. А может быть, уже начал, и оттого туманом подергивается только его глаза, а не мозг? Он поставил стакан на стойку, протер глаза и проморгался, смачивая иссушенную поверхность глазных яблок. За этим занятием он просмотрел как появление у стойки Марты, так и кивок ей незнакомой девушки. Наконец, картинка обрела прежнюю четкость, и Батлер повернулся к той, в чей разговор вмешался, и немного подался вперед, чтобы ее не загораживал парень, при этом чуть не зацепив свой стакан.
- Милое? – Батлер мрачно усмехнулся, - Один… человек, с которым я недавно встретился, определил его, на мой взгляд, гораздо более точно. Он назвал это место серым, пустым, старым склепом. Едва ли вы определили бы старый склеп как «милый», хотя, возможно, он и обладает какой-то… притягательностью. А так же, - легкий кивок головы Максу, - тишиной и спокойствием. Где уж может быть спокойнее, чем с мертвыми…
Батлер отдал шутовской салют левой рукой писателю, а правой взял стакан и поднес его ко рту, но отхлебнуть не успел. Он так и не успел поймать момент, как не успевал всегда, когда на только что пустом пятачке пространства недалеко от стойки появился Пес. Вот, казалось бы, он смотрел туда – и там никого не было, но стоило на миг отвлечься, и вот, пожалуйста, стоит, как будто всегда тут был. Большущий, черный, лохматый, с желтыми глазами, слишком умными для животного. Батлер резко, одним глотком осушил свой стакан, поморщившись от покалывания в горле. «Ну, и зачем ты пришел?» - прозвучал в голове невысказанный вопрос.
И, словно услышав, Пес двинулся в его сторону. Близко – близко, так близко, что зацепил табурет, а может, это он сам покачнулся, подавшись назад к стойке, стараясь отстраниться от этого странного Пса. Тот прошел мимо и пошел вдоль стойки, Батлер смотрел на него не отводя глаз, напряженно, до боли в усталых глазах всматриваясь в черную спину. Наконец пес остановился возле чьего-то табурета и обернулся, встретившись взглядом с Батлером, спокойным, ожидающем чего – то…
Момент, когда Пес исчезал, поймать было ничуть не легче, чем когда он появлялся. Вот он только что стоял рядом с табуретом, но стоило на долю секунды отвлечься на этот табурет и ноги в шлепанцах, как Пса не оказалось на месте. Его больше нигде не было. Батлер вздохнул и, забыв о своих недавних собеседниках, посмотрел на обитателя табурета и хозяина ног в шлепанцах. И чуть выронил стакан, который все еще держал в руке. Безумная Марта. Он судорожно обернулся в одну, в другую сторону, не обращая внимания на удивленные взгляды, отыскивая ту, другую Марту, реальную, которая должна была стоять возле окна. Нет, Марта была тут одна и сидела она возле бара, очутившись там, казалось, тем же путем, как и Пес. Батлер медленно, приводя чувства и мысли в порядок, и, поставил стакан на стойку и снова посмотрел на Марту и на то место, где исчез Пес, словно ожидая найти там ответ.

Собак - красивенный чёрный пёс - исчез так внезапно, что Марта не успела ни удивиться, ни испугаться. На миг стало так жаль, ну что ему стоило не растворяться в воздухе, а ткнуться мокрым носом ей в ногу, а она бы его погладила... Но нет.
- Хэй, собак!
Но от собаки не осталось и следа и Марта разочарованно вздохнула. Голоса испуганно молчали. Марте пришла в голову неожиданная мысль:
- Это кто это привёл сюда животину?
Она прищурившись посмотрела вокруг и остановила взгляд на Вояке.
- Ты что, рехнулся? - голоса издевательски захохотали, - Если Уилли увидит, что ты пришёл сюда с собакой он тебя выгонит - он за санитарией следит...
Марта оглянулась, но бармен был далеко.
- Уилли вообще-то добрый, но ты лучше псину за дверью оставляй.
Марта вдруг светло улыбнулась, резко, рвано, но так счастливо, что словно помолодела лет на пятнадцать. Она смотрела поверх голов и вспоминала то, что было когда-то давно, ещё до клиники. Совсем другие времена. Другой город и другая она. Всё другое...
Марта, очнувшись через какую-то долю секунды, стёрла с лица улыбку и нацепила привычную мину циничной женщины, не расстающейся со стаканом виски и сигаретой. Кстати...!
- Чёртовы туманы, вечно спички сырые...
Марта прикурила следующую, оценила пустеющею пачку и снова взглянула на Вояку.
- Красивый пёс. Завидно. У меня никогда не было собаки. А так хотелось...
И Марта снова улыбнулась - теперь смущённо.

Пробормотав что-то невразумительное, женщина исчезла также внезапно, как и появилась.
«Боже, что я здесь делаю?» - пробираясь между столиками Мираж тоскливо смотрела на посетителей. Все они казались ей героями какого-то дешевого фильма неопределённого жанра - то ли детектива, то ли ужаса. Отчего-то действительно захотелось выпить. Та женщина, кажется, говорила о свободных местах в баре. Девушка бросила взгляд на компанию собравщуюся у барной стойки. Желание выпить стало ещё острее. Мираж решительно направилась к бару.
- Бокал Cinsiano Bianco, пожалуйста.
Открыв сумочку, что бы расплатиться она изумленно застыла. Внутри лежал предмет, который ей никогда не принадлежал. Однако она отлично знала его прямое назначение. Экзамены по курсу «ритуальное оружие и его применение в различных культурах мира» она сдала на отлично.

- Привет, можно я составлю тебе компанию? - услышал Тиль и, подняв голову, увидел перед собой художницу. На его лице возникла загадочная полуулыбка, одна из тех, которые наводят на мысль о странности ее хозяина.

- Привет. Садись, конечно, я не против.

Поднявшись, Тиль подошел к художнице и, выдвинув стул из под стола, жестом предложил садиться.

- Давай мне плащ, здесь есть вешалка.

Девушка, чуть склонив голову, внимательно посмотрела на Тиля, на его улыбку. А ведь и правда, он не такой как все. Как же она раньше не замечала? Может, это оттого, что они мало общались, или из-за рассеянности самой Миранды, предпочитающей по возможности отгораживаться от внешнего мира.
- Что? А…плащ,.. спасибо, - Миранда даже не заметила, что по-прежнему таскает верхнюю одежду с собой.
Она слегка улыбнулась уголком губ, позволила Тилю забрать плащ, сама села, поставила свой почти полный бокал на столик, продолжая наблюдать за молодым человеком и пытаясь понять, о чем лучше с ним говорить. Способностью вести непринужденные беседы с кем угодно Миранда похвастаться не могла.

Дождь… снова дождь…
Реальность, казалось, разбилась надвое, словно зеркало перечёркнутое каплей воды. Как это было знакомо. В такие моменты казалось, что он одновременно и здесь и где-то далеко-далеко отсюда. Быть может в другой стране, а быть может и где-то там… ещё дальше, куда нельзя добраться ни на одном виде транспорта, более того, куда добраться вообще не в человеческих возможностях…
Тёмная в силу выключенного почти везде света, фигура сидела на подоконнике и молча смотрела куда-то по ту сторону оконного стекла, туда, где шёл дождь. Комната была довольно уютной, несмотря на то, что использовалась зачастую для хранения различных документов и тому подобному вещей. Где-то на стене мужчина скорее различил, нежели действительно мог разглядеть картину, висевшую тут вот уже бог знает сколько. Она была уже тогда, когда он вселился в эту квартиру, да так и осталась на своём месте. Это даже не столько картина, сколько фотография в чёрной рамке. На фотографии была захолустная платформа железнодорожная станция, на которой вполоборота был запечатлён парень, мечтательно наблюдающий за плывущими в синем небе облаками. День, скорее даже ближе к вечеру, вот такое было там время. Сам же парень был вполне обычным. Длинные тёмно-русые волосы, с выгоревшими казалось на солнце кончиками, голубые глаза, руки были сейчас сложены на груди, даже сейчас было видно, что поверх сложенных рук на чёрном шнурке висит какой-то талисман. Потрёпанные джинсы, кроссовки, джинсовая куртка. Под оной курткой была видна тёмно-синяя футболка с непонятным белым силуэтом, долженствующим сложиться в какой-то рисунок, но какой? Этого Дельмар не знал. Совсем рядом с парнем стоял прислонённый к стене чёрный рюкзак. Всё это детектив не столько видел сколько помнил, потому что в своё время достаточно тщательно занимался изучением происхождения данной картины. Безрезультатно, надо заметить, так что сие так и осталось тайной.
Капли дождя создавали на стекле мимолётные узоры, которые уже в следующее мгновение превращались в ничто, сменялись другими… Детектив вздрогнул и оторвался от созерцания завораживающей взор картины танца дождя, после чего спрыгнул с подоконника, накинул плащ и вышел на улицу. Плащ был хороший, с водоупорным покрытием поверх, серо-чёрного цвета, странной игры света и тени. Дельмар конечно предпочёл бы смотреть на улицу из-за стекла, не потому что ему не нравился дождь, как раз наоборот, но потому что ему зачастую было просто тяжело смотреть на кого-то, даже на себя. Вздрогнув от капли, попавшей за шиворот, детектив поправил воротник плаща и направился в место, где его считали завсегдатаем – бар «Лунный Свет». Дорога должна была занять не более двадцати минут…
Зайдя внутрь, Дельмар устроился за одним из немногих свободных столиков у барной стойки, не глядя ни на кого и не здороваясь ни с кем. Не здесь. Не сейчас. Услышав среди прочих звуков шаги приблизившегося бармена, детектив чуть улыбнулся:
-Стакан виски со льдом…
И он и бармен прекрасно знали, что одним стаканом дело не закончится, и что он был лишь началом…

"Бентли", умиротворенно шурша шинами, вкатился в отделенный от общего подземного паркинга гараж, его автоматическая дверь медленно опустилась, скрыв зияющий пролом в ночь.
Громилы, что сжимали между своими плечами Шарля, исчезли в открывшихся дверцах лимузина так же быстро, как и появились. Когда магнат и его гость вышли из машины, в гараже был уже только Френк Хиггенс. Он окинул взглядом молодого человека и повернулся к нему спиной. Он подошел к лифту, вставил и провернул ключ в скважине и двери раскрылись, Хиггенс вошел первым и нажал на кнопку, когда все трое оказались внутри.
- Сейчас я оставлю вас на попечение Френка, меня ждут мои дела и мои орхидеи, - проговорил Булкокс, разминая тонкие, узловатые пальцы. - Френк позаботится, чтобы вы чувствовали себя как дома, а завтра мы продолжим разговор о наших делах.
В тот самый момент, когда магнат закончил говорить, лифт издал мелодичный звонок и двери разъехались в стороны. Френк молча вышел из лифта, дождался, когда к нему присоединится Шарль, и пошел через роскошно обставленную гостиную, утопающую в зелени зимнего сада. Лифт же вознес Майкрофта Булкокса на этаж выше, где под светом звезд, проникающим сквозь стеклянный купол оранжереи, его встретило пение соловья.

- Ваша комната здесь, - Френк распахнул дверь, к которой они подошли, миновав гостиную и длинный коридор, и жестом предложил молодому человеку войти.

«Особенно если видеть то, что не сразу бросается в глаза, не лежит на поверхности», - пожала плечами девушка.
Разговор уводил их куда-то не туда, Макс уже начал сомневаться, что узнает здесь хоть что-нибудь, как слова Изабель неожиданно получили вещественное подтверждение. Батлера он увидеть не мог, поскольку всё ещё сидел к нему спиной, но слова Марты расслышал прекрасно.
«Уилли вообще-то добрый, но ты лучше псину за дверью оставляй.»
«Псину???»
А у девочки, похоже, не все дома.
Назвать растрёпанную женщину в видавших виды шлёпанцах «девочкой» мог только слепой, но это её «у меня никогда не было собаки. А так хотелось...» прозвучало так беззащитно, по-детски, что Максу захотелось погладить Марту по голове. Он отогнал дурацкое желание и спросил: «О какой собаке вы говорите?»